– Правильно понял, от Пьеро никакой помощи. Только знай прыщи себе перед зеркалом давит, ха!
Господи, взмолилась я, спасибо! Это совсем другой Пьер Брандон, у того Пьера не было никаких прыщей!
– А ну пошли все отсюда, чего уставились? – Аманда замахала руками, обнаружила мегафон и объявила: – Господа, представление начинается через сорок минут! За отдельную плату можете пройти на территорию и полюбоваться на животных! Эй, Лулу, посиди вместо Бобо на кассе! Матильда, поводи желающих по клеткам! Приятного отдыха, дорогие зрители! – Она опустила мегафон. – Ну, и чего устроил кретин Бобо? – спросила она у Шарля, погрозив испуганному клоуну мегафоном. – Хамил небось, как обычно?
– Я шутил, мадам патронесса. Я клоун, мне положено шутить. А этот сразу с кулаками! – Бобо исподлобья покосился на Симона. – Я не виноват, что некоторые шуток не понимают!
– Вообще-то следовало бы вам, милочка, извиниться и вызвать «скорую», – сухо сказала Катрин.
– Извинись, Бобо, – приказала Аманда и крикнула в мегафон: – Эй, Жак, сбегай за доктором! Только не за Жерве, идиот, а за Боньяром! Пускай прихватит сумку и живо в мой вагончик! Не волнуйтесь, мадам, – обратилась она к матери Шарля. – Мой Боньяр лучше любой «скорой». Не обижайтесь, от этой жары проблем выше крыши! Эк вас, мсье, отделал идиот Бобо! – Это относилось уже к Симону. – А ты еще здесь, старый козел? – Это – к Бобо. – Проваливай! И чтоб на манеже был как огурчик! Пошел, пошел вон, Бобо, умойся, костюм у Мадлен возьми, у нее от Фернана дюжина осталась. Представляете, господа, какой мерзавец этот Фернан! Пропил мою лучшую кобру и сбежал! Идемте, идемте в мой вагончик, господа. Вот, теперь Мадлен сама вместо него работает с удавом. А она на шестом месяце, господа! Вы когда-нибудь видели беременного факира? Увидите, господа, во втором отделении увидите. Ничего, ничего, мсье, Боньяр вам зашьет скулу, шрамы только украшают мужчину! Ох, ну до чего я рада видеть тебя, крошка Шарло! А это твоя невеста! Ишь ты, классные сиськи! Мой Пьеро любит, когда с буферами. Ох, гляди, уведет! И невесту, и твою сестру, и маманю! Маманя – дамочка супер, хоть куда! Не смотрите на меня так, мадам. Я шучу, мы в цирке все шутим. Мы с юмора живем, мадам. Надо же, сестричка-то какая краля, а была сопливый жеребчик! Это сколько же лет прошло, Шарло? Двадцать? Двадцать пять? А, двадцать три. С ума сойти! Эй, Пьеро! – Она постучала в окно вагончика. – Ты там не голый? Жаль, а тут такие дамы! Заходите, господа, сейчас пропустим по стаканчику! Такая жара! Завязывай ты, Пьеро, со своими прыщами! – Она заглянула за занавеску, отгораживающую часть вагончика. – Вылезай, красавчик, и погляди, какие у нас гости! Да плюнь ты на эти бакенбарды, успеешь приклеить. О, вот и доктор Боньяр собственной персоной! Сколько можно тебя ждать, Бони, не видишь, пациент уже отходит! Займись им, Бони, и не вздумай пугать: «Мы его теряем!» Устраивайтесь поудобнее, господа, самый большой контейнер, места всем хватит. Ну где ты застрял, Пьеро? Говорю же, плюнь на бакенбарды! Сейчас, сейчас, господа. Шарло, помоги-ка открыть бочонок, осторожнее, крошка, не облей мне костюм! Ты, невеста, возьми в том шкафчике стопку стаканов! Ага, эти, пластиковые. Молодчина, соображаешь!
Аманда тараторила и распоряжалась, а я как зачарованная смотрела на человека, появившегося из-за занавески. На нем была туника и поверх нее – золотые латы, на ногах – обнаженных, с красивым ровным загаром – золотые же ремешки сандалий. И золотые кудри на плечах. И загорелые руки со скульптурным рельефом мышц. И темно-зеленые с поволокой глаза на лице античного бога!
– Здорово... – заговорил он и осекся с приоткрытым ртом, увидев меня.
А мой желудок отреагировал нервным спазмом на звук его голоса.
– Добрый день, господа. – Пьер перевел изумленный взгляд на Аманду. – Гости?
– Ну, балда! Неужели не узнаешь никого? – Она сняла шлем и повесила его на подставку.
– Я тебя не понимаю, Аманда.
– Да это же крошка Шарло! – Она ткнула в Шарля длинным ногтем, как в мобильник. – Ну, вспомнил?
– Шарло? – Черные ресницы запорхали над темно-зелеными глазами. – Правда, Шарло? Вы все меня не обманываете?
– А я его папа, правда, правда, – расхохотался Поль. – Стало быть, вырос, ковбой! Или, пардон, ковбои, это которые с коровами, а мы, укротители, – со львами по преимуществу?
– Вы были таким очаровательным ребенком, Пьер, – сказала Катрин. – Как сейчас помню ангельское личико и кудри.
– Кудри? Кудри вот они, кудри, – неуверенно сказал Пьер и продемонстрировал пару локонов. – А что?
– Да я это, честно! – Шарль поднялся и протянул Пьеру руку. – Здравствуй, Пьер Брандон!
– Ну если никто не шутит... – Пьер доверчиво усмехнулся и пожал протянутую руку. – Здорово, старина! Аманда, а остальные кто?
– Это папаня и маманя нашего Шарло, это его сестра, – Аманда тыкала пальцем в каждого, – это его невеста, это муж сестры. Представляешь, сцепился с нашим Бобо. И так его отделал! Я всегда говорила, дошутится Бобо, нарвется на серьезного мужчину! Ну, классная компания, малыш? Не ожидал? Никак не придешь в себя от радости?
– Супер! – Пьер наконец-то заулыбался. – А я думаю, кого тут я должен узнать? – И, стрельнув в меня глазами, поднял пластиковый стаканчик. – За встречу, господа!
Все выпили. Вино обиженно обожгло кислятиной, споткнувшись о мой спазм. Усилием воли я протолкнула жидкость в желудок, но ее явно не устраивало такое жилище. Неужели опять стошнит? Только бы не здесь! Что они все обо мне подумают? Нет, я должна перетерпеть! Главное, не смотреть на Пьера, и тогда никаких спазмов не будет. Ни в желудке, ни в кишечнике, ни ниже...
Доктор лечил Симона, все оживленно болтали, вспоминая то детство, то недавний поединок. Я не прислушивалась к разговору, сосредоточившись на поведении своих внутренностей, но я все равно видела, что Катрин не нравится цирковая компания, хотя и Марьет, и Поль, даже побитый Симон в восторге. На Пьера я старалась не смотреть, но все равно физически ощущала его призывные взгляды и волны мужской силы, мощными кругами расходившиеся от его полуобнаженной фигуры, как от метеорита, рухнувшего в пруд... Вода в пруду мгновенно дойдет до точки кипения, выплеснется на берег и, повинуясь ударной волне, на сотни миль разлетится вместе с прибрежными деревьями, какими-нибудь корнями, камнями, останками сваренных вживе обитателей пруда...
А вульгарная Аманда раздражала. Я вспомнила утреннюю сцену в кафе, когда разъяренная мамаша Жерара приняла меня за Аманду. Сейчас я вполне разделяла ее мнение, но как же далеко осталось сегодняшнее утро! Совсем в другой жизни!
Правильно, в другой. Тогда ты была свободная девушка, а теперь – невеста Шарля. И не забывай об этом, напомнила я себе и для убедительности поправила кольцо на своей руке. Замечательное кольцо с бриллиантом. Подарок моего жениха Шарля. Вдруг в окошко постучали и знакомый голос позвал:
