Ознакомительная версия.
– Ну, они прекрасно справились со своей работой. Кровать буквально заманивает. Хотя черное покрывало я поменяла бы на что-нибудь другое.
Алексей прижал ее к себе, запустив пальцы в шелковистые темные волосы, и поцеловал. Маделин ответила на его поцелуй, обхватив руками его лицо и нежно поглаживая его подбородок.
Он положил ее на кровать, и она тихо вздохнула, когда спина ее коснулась матраса. Рассмеявшись, Алексей поцеловал ее в шею.
Он не мог вспомнить, когда в последний раз смеялся вместе с женщиной. Когда в последний раз секс был для него таким интимным, личным. Когда в последний раз для него имело значение, с кем он спал…
Нет, все-таки он смог вспомнить. В последний раз это было у него… с Мэдди.
А затем все мысли исчезли у него из головы, потому что Маделин стянула с него футболку и отбросила ее в сторону…
Алексей лежал на боку, прижимая Маделин к себе. Она прильнула к нему, обдавая его грудь жарким дыханием.
– Я сожалею о том, что между нами произошла такая размолвка, – глухо сказала она, тихо роняя слова.
– Я причинил тебе боль, Мэдди, и мне горько от этого, хотя я не понял, почему ты так расстроилась.
Она прерывисто вдохнула:
– Я… На самом деле ты ни в чем не виноват. И тебе совершенно не надо знать, почему я так расстроилась.
Алексей сжал зубы:
– И все-таки кто тебя обидел?
Он крепче сжал ее в объятиях. И понял, что хочет это знать. Понял, что готов убить того, кто поселил такую печаль в ее глазах. Ему хотелось быть уверенным – этим человеком был не он.
Нервно рассмеявшись, Маделин отодвинулась от него:
– Это провокационный вопрос.
Он разрывался между желанием сказать ей, что она вправе хранить свои секреты, и желанием узнать больше. Желанием попытаться разогнать ее демонов. Он повернулся к ней так, чтобы видеть ее лицо:
– Ну хорошо…
– Может быть, мне надо начать со своих родителей? – неожиданно стала рассказывать Маделин, не глядя на него. – Они… не очень интересовались детьми, а я была поздним и нежданным ребенком. Они уже вырастили моего брата, а меня вообще не ждали и не хотели… Я на пятнадцать лет младше Кейджа. К тому времени родители уже не думали о детях.
Сердце Алексея больно сжалось. Что он может сделать, чтобы облегчить ее боль? Ничего. Но в этот момент он ощущал в Мэдди огромную потребность в сочувствии.
– Так или иначе, когда мне было десять лет, они куда-то уехали… Я даже не знаю зачем. Они уволили мою няню, а новая еще не пришла. Я одна находилась в доме три дня, без всякой еды. И не потому, что не было денег, мы не нуждались. Они просто… забыли обо мне. Я позвонила Кейджу, он приехал и забрал меня. И больше я уже никогда не возвращалась в родительский дом.
В голосе ее не слышалось боли. Голос Маделин звучал совершенно безучастно, в нем не сквозило никаких чувств. Это состояние было хорошо знакомо Алексею. Ничего не чувствовать, иначе несчастье может охватить тебя с головой. А они с Мэдди не хотели этого. Им нужно было двигаться вперед – стремиться к успеху, а не застревать в разрушительных переживаниях.
– Кейдж старался сделать для меня все возможное, – продолжала Мэдди. – Он даже убедил меня пойти на студенческий бал. Я не знаю, заплатил ли он моему кавалеру, но я пошла. Я была… очень скованной. Мне было трудно общаться с ровесниками, с девушками и парнями, потому что я невысоко ценила себя. Если ты не нужна своим родителям, значит, другим людям тем более не нужна. А затем я встретила Уильяма…
В кровь Алексея хлынул адреналин. Она произнесла имя этого мужчины таким тоном, что ему захотелось убить его, не дослушав историю до конца.
– Он был моим начальником. Я тогда окончила университет и проходила практику в его фирме. Уильям был очень добр ко мне, всегда делал комплименты и говорил, что я красивая. Когда он стал делать мне разные предложения, я была невероятно польщена… И это было так здорово, когда кто-то… хотел меня. – Она отвернулась от него. – Я была такой глупой, Алексей! Но я просто хотела быть любимой. Отчаянно желала этого. Мои родители лишили меня своей любви, а этот мужчина был… он был старше меня, он был могущественным, красивым, и он сказал, что любит меня.
– Многие молодые девушки совершают такую ошибку, – сухо произнес Алексей.
Маделин села на кровати:
– Да, многие девушки отдают свою девственность мужчинам, которые лишь притворяются, будто любят их, но на самом деле используют их, я знаю это. Но… не многие девушки разрушают чужую семью. А я сделала это. И об этом писали в газетах, в заголовках новостей, потому что жена его была известной моделью и актрисой. И через несколько месяцев мое имя было опозорено…
– Он был женат? – Грозный гнев закипел в груди Алексея.
Еще несколько минут назад он считал себя человеком, способным полностью контролировать свои эмоции. Но этот контроль испарился. Если бы он только встретил этого типа!
– Я не знала, что Уильям был женат. Сейчас я задаю себе вопрос: может быть, я и не хотела ничего знать? Я не разговаривала со своими коллегами и никому не рассказывала о Уильяме и о себе. Я не спрашивала его, почему он привозит меня в отели, а после этого… оставляет одну в номере. Это стало моей сокровенной тайной. Хотя если ты найдешь мое имя в Интернете, то узнаешь обо мне все. Это было… пять лет назад.
Алексей смотрел на Маделин, на ее напряженное неподвижное тело. Она все еще ждала – сейчас он начнет ее осуждать, так же как пресса когда-то.
– Не имеет значения, знала ты об этом или нет, Мэдди. – Алексей тоже сел на кровати и дотронулся до ее плеча. – Мужчина обязан соблюдать брачные обеты. Я никогда не изменял своей жене, когда был женат. Я любил жену, и никто не мог соблазнить меня и заставить нарушить клятву верности.
– Но я… – Лицо ее стало унылым. – Мне просто надо было… сделать лучший выбор.
– Он воспользовался тобой. Не могу уважать мужчину, который использует чью-либо слабость, тем более слабость уязвимой молодой и неопытной девушки. Твой Уильям не заслуживает звания настоящего мужчины.
Маделин опустила глаза, и тени от темных длинных ресниц легли на ее высокие скулы.
– Никто не видел это так, как видишь ты. Включая меня. Журналисты были правы, называя меня «разлучницей» и «разрушительницей домашнего очага».
– Пресса любит скандалы и любит образы злодеев. Но нельзя позволять им навязывать себе их точку зрения. Твой босс сам разрушил свою семью, а не ты.
Маделин обхватила колени руками, прижав их к груди. Она никогда никому не рассказывала о своей жизни. О родителях. О Уильяме. Но теперь это буквально выливалось из нее. Вся неприглядная правда. И Алексей не смотрел на нее с отвращением. Взгляд его темных глаз был почти нежным.
Ознакомительная версия.
