Маргарет Уэй - Джорджия и магнат

Адам удивленно уставился на нее.

— Невероятно. Он ни разу не упомянул об этом.

— Наверное, он здесь пытается забыть о делах. Он же в отпуске.

— Вы в этом уверены? — Адам пристально посмотрел на нее.

— Что вы имеете в виду?

— А разве вы не в курсе слухов о том, что «Сансет» продается?

— Отель не продается, Адам. Мой дядя займется его реконструкцией, как только закончится сезон.

— Интересно. Вам надо к этому подключиться.

— Буду рада помочь.

— Мне вы уже помогли, — тут же заметил Адам. — И не только с Леоном. Вы высветили для меня главный персонаж. Вам покажется странным, но для меня теперь нет никакой необходимости спускаться под воду, чтобы почувствовать и воссоздать в музыке атмосферу, царящую там. Я слышу музыку прилива. Я понимаю пение птиц и шум ветра. У меня перед глазами яркие рыбы, хотя я не подхожу к берегу. И я вижу вас в развевающемся наряде морской богини. У меня внутреннее видение.

— Я понимаю. И доказательством всему этому служит ваш признанный талант композитора. Мне только очень жаль, что вы не были на концерте Леона. Это было что-то необыкновенное.

— Да, я знаю. — Адам кивнул. — В детстве я сам был вундеркиндом.

Джорджия улыбнулась:

— Мать Леона наверняка гордится им.

— Да, конечно. Но Лиз совершенно немузыкальна.

— Поэтому у вас проблемы?

— Да, и порой непреодолимые. Сначала было ничего, но постепенно Лиз перестала вообще выносить мою музыку.

— Может быть, она считает, что для нее в вашей жизни не осталось места, — попыталась встать на сторону Лиз Джорджия. — Сочинение музыки поглощает все ваше время.

— Именно. И часто меня выматывает. Ну и потом, со мной вообще непросто. Меня совершенно не интересует светская жизнь. А Лиз она очень интересует. Я совершенно равнодушен к еде, Лиз же обожает рестораны. Мне нравится жить за городом. Ей — нет. Так что ничего удивительного в том, что она бросила меня. И еще она считает, что я должен уделять Леону больше времени.

Когда Джорджия спустилась на пляж, она чувствовала себя опустошенной. Для такого кроткого человека, каким представлялся ей Адам Кэзуэлл, подобные откровения были совершенно необычным делом. Он скучал по жене гораздо сильнее, чем позволял себе показывать. Джорджия даже решила, что он без нее не может жить.

Леон, маленькая жертва семейного разлада, радостно плескался у берега, а Линк, лежа невдалеке, наблюдал за мальчиком. При виде Джорджии Линк сел и начал разглядывать ее молодое совершенное тело в ярком купальнике. Под действием солнца ее кожа превратилась из молочно-белой в светло-золотистую. На Джорджии была большая соломенная шляпа, а в руках — халат и полотенце.

— Значит, тебе все-таки удалось вырваться, — коротко поприветствовал он ее.

— Я же не могла быть невежливой. Хотя бы ради Леона.

— Ну конечно, нет. — Линк встал, похожий на солнечного бога. — Но я его с трудом выношу. Садись, я расстелю тебе полотенце.

— Привет, Джорджи! — раздался крик Леона.

— Привет, Леон. Не заходи далеко.

— Ладно. — И мальчик вновь начал упоенно плескаться в воде.

— Этот его хвост. Никак не пойму, зачем все это, — продолжал Линк раздраженно.

— Наверное, для самоутверждения. Он даже не заметил, что я подстригла Леона. И что купила ему несколько маек.

Линк кивнул.

— Пошли ему чек. Мне кажется, он довольно обеспеченный человек. Леон замечательный ребенок, но что будет, когда малыш вернется домой? Он так к тебе привязался.

— Леон забудет обо мне, — сказала Джорджия. — На мне свет клином не сошелся.

— Вот уж не знаю! По-моему, ты запуталась. Кэзуэллу нужна муза, а жена ею уже быть не может. Так что твоя очередь.

— Не говори глупостей, — пробормотала Джорджия, снимая шляпу и встряхивая головой.

— А что? Эти кажущиеся слабыми мужчины проявляют огромную силу, когда хотят привязать к себе несчастных женщин.

— Несчастных женщин! — Джорджия бросила на него негодующий взгляд. — Это не про меня.

— А тебе не кажется, что твое высокоразвитое чувство сострадания делает тебя достаточно уязвимой?

— Ты и сам жалеешь Леона.

— Но, Джорджия, я уж точно не такой, как Кэзуэлл.

— А он, между прочим, просто обожает тебя. Мечтатель всегда восторгается человеком действия. Но лично мне Кэзуэлл уже начинает надоедать.

— Ну и дай ему это понять.

— Господи, по-твоему, я должна сказать ему, чтобы он катился куда подальше?

— Ну, это грубо. Ты можешь ему сказать, что собираешься за меня замуж.

На мгновение все поплыло у нее перед глазами.

— Я не люблю врать. — Джорджия сделала несколько глубоких вздохов, чтобы прийти в себя.

— Это не ложь, Джорджия. Просто средство защиты. Мне кажется, я вполне подходящий кандидат. Временный, конечно. Мы ведь слишком заняты своей карьерой, чтобы серьезно думать о браке.

— Вот именно! — Наконец она смогла взять себя в руки. — Хотя я ведь просто служу Адаму источником вдохновения. Это всегда так. Лагерфельду нужна Клаудиа Шиффер. У Сен-Лорана тоже кто-то есть.

— Ну, и, кроме всего прочего, ты еще и музыкант! — подхватил Линк.

— Я Леону в подметки не гожусь, несмотря на его юный возраст.

— Не нужно скромничать, — сухо сказал Линк. — Ты играла прекрасно. Ты любишь музыку. И ты хорошо в ней разбираешься, хоть и незнакома с произведениями Кэзуэлла.

— Он принадлежит к новой волне, — заметила Джорджия, чувствуя, что ей уже надоело говорить об Адаме Кэзуэлле. — Кстати, о волнах: я иду купаться. — Она поднялась одним быстрым движением — сверкнули длинные ноги.

— Не больше десяти минут, — предупредил Линк. — Я пока поучу Леона плавать, а потом твоя очередь заниматься им.

Джорджия, закручивая волосы в тугой узел, наклонилась и поцеловала Линка в макушку.

— Ты очень добр, Линк. Не думай, что я этого не ценю. Когда тебя подцепит подходящая девушка, ты будешь замечательным отцом.

Неожиданно он поймал ее за руку, и тысячи мурашек пробежали у нее по коже.

— Уж не говоря о том, какой я буду муж. И любовник.

— Мне казалось, мы решили не говорить о мужьях, — мягко заметила Джорджия, выдерживая его взгляд.

— Подходящая девушка может сотворить чудо. — Его глаза так горели, что у Джорджии закружилась голова. — А кто может сказать, когда такое чудо произойдет?

Вот именно, кто?

Утро принесло новую волну отдыхающих. Первый, кого увидела Джорджия, был Гэвин. Он стоял у стойки администратора — впечатляющий на вид мужчина в песочного цвета брюках и потрясающей рубашке. Гэвин разговаривал о чем-то с Марианн, главным администратором. Марианн смеялась, покраснев до корней иссиня-черных волос.