— Так вот вы где. — Хмурая физиономия Ника не предвещала ничего хорошего.
— Что случилось, мистер Моблейн?
— Сью жалуется, что вы нагрубили ей утром.
— А она, конечно, была сама любезность и очарование.
— Дело не в этом. Она гостья в этом доме, а…
— А я наемная прислуга, — с готовностью подхватила Дороти. — В следующий раз надену крахмальный фартучек.
— Перестаньте паясничать, — проговорил он нетерпеливо, — я вовсе не это имел в виду.
— Тогда что?
— То, что все и так непросто, а вы добавляете масло в огонь.
— Сожалею, что мои злодеяния испортили вам вечер…
— Да ничего вы не испортили…
— И впредь постараюсь быть вежливой. Но надеюсь, что мисс Роквит не будет меня провоцировать.
— Я поговорю с ней. — Он помолчал. — Почему бы вам не пойти вниз, там гораздо удобнее.
— Мне и здесь хорошо, благодарю вас. — Она сосредоточенно перебирала мозаику.
— Зачем же так… — проговорил Ник умоляющим голосом. — Я надеялся, что у нас сложатся нормальные отношения. А вы опять взялись за свое.
— Не стоит портить друг другу настроение, — менторским тоном произнесла Дороти. — И, пожалуйста, дайте объявление в газету. Я хотела бы уйти в конце января.
— Не волнуйтесь, — бросил он в ответ. — Я так же тороплюсь, как и вы.
Тут явно не обошлось без коварной крашеной блондинки! И все же Ник не сразу покинул комнату. Он принялся рассматривать картинку на крышке.
— Эту я помню. Бабушкин подарок на день рождения. — Он улыбнулся воспоминаниям. — Я был у нее на каникулах и разбил окно. Думаю, она хотела переключить меня с футбола на более тихие игры.
— Вот видите… Теперь пришел мой черед утихомириться. С вашего разрешения, разумеется…
— Конечно. Но предупреждаю, — он указал на небо и пушистые ветви деревьев. — Дальше будет все труднее и труднее.
Какое-то время после его ухода Дороти еще продолжала по инерции возиться с головоломкой. Так значит, этой мерзкой Роквит удалось настроить его против строптивой гувернантки?
— А, к черту все! — воскликнула она, сметая незаконченную картинку в коробку. — Сам разбирайся со своими проблемами.
На следующий день Адела ждала ее на автостоянке вся в слезах. Похоже, она сбежала с занятий.
— Что случилось, птичка? — поспешила навстречу Дороти.
— Наш класс будет играть в рождественской пьесе, — всхлипывала крошка. — Мне дали песнопение Деве Марии, но миссис Хоукс сказала, что я сжульничала, потому что вызубрила его заранее. И теперь у меня нет роли. А у всех есть! — Малышка вновь залилась слезами.
— Посиди тут, — спокойно сказала Дороти. — Сейчас разберемся.
Наставницу удалось разыскать довольно быстро.
— Чем могу служить? — полюбопытствовала миссис Хоукс с иронией.
— На каком основании Аделу Кроуз-Моблейн лишили роли?
— Это дисциплинарная мера, — холодно проговорила та. — Мы специально держали в секрете репертуар, чтобы дать всем равные возможности. Но Адела явно была заранее подготовлена. Как ей это стало известно? Не знаю. Но такой поступок требует наказания.
— Уверяю вас, произошло случайное совпадение! — Дороти моментально уловила причину конфликта. — На уроках музыки она готовит рождественский сюрприз для отца. И разучивает именно эту песнь.
— Слишком фантастическое совпадение, — произнесла миссис Хоукс двусмысленной усмешкой. — Но это не имеет значения. У девочки прогрессирует эгоцентризм. Только и слышно, что о голливудской карьере ее мамаши, — добавила она с неприязнью. — Может быть, теперь ребенок научится не высовываться.
— Ах так!.. — Дороти готова была в кровь расцарапать хорошенькое личико наставницы. — Прощайте.
Как только малышка уселась за фортепиано, Дороти отозвала мисс Слейтон в сторонку и сообщила ей о случившемся.
— Бедная девочка, — схватилась та за голову. — Но я не удивляюсь. Никогда не любила эту школу. Например, уроки верховой езды котируются у них больше, чем учеба. — Она заколебалась. — Адела провинилась перед остальными детьми только тем, что она дочь Шарлот Кроуз.
— Она и в самом деле хвалится этим?
— Нет, что вы… — отмахнулась учительница. — Просто несколько лет назад леди Шарлот устраивала тут довольно бурные вечеринки… без обязательного присутствия жен, — добавила она туманно. — За ней волочились самые импозантные мужчины всех возрастов. И, естественно, это не забыто. Подозреваю, что у Аделы проблемы не с одноклассницами, а с их матерями.
— Чудовищно! — воскликнула Дороти с негодованием. — Ясно же, что ребенок тут ни при чем.
— Да, она стала жертвой предрассудков. — Мисс Слейтон вздохнула. — Жаль, что сэр Николас не выбрал лицей в Илфорде. Я преподаю там пение. У нас превосходный педагогический состав и очень благожелательная атмосфера. Хотя, конечно, престиж не тот, — добавила она сухо.
— Я поговорю с мистером Моблейном, — решительно заявила девушка.
В хозяйском кабинете царил непривычный беспорядок. Прямо на столе лежал раскрытый дорожный кейс. Ник с сигаретой в зубах наспех просматривал содержимое внушительной папки с бумагами. Появление дотошной гувернантки он воспринял без особого восторга.
— Что-то случилось?
— Да. — Дороти кратко изложила ему события в школе. — Адела страшно расстроена, и я считаю, что вам необходимо вмешаться.
— Вы как чувствовали! — воскликнул Ник. — К несчастью, прямо сейчас я ничего не могу сделать. Мне придется срочно уехать примерно на неделю.
Дороти не собиралась скрывать своего мнения об очередной командировке.
— Это будет для девочки еще одним ударом. Она и так вас редко видит.
— Она жаловалась? — спросил он резко.
— Не на словах. Вы не могли бы отложить поездку хотя бы на один день?
Ник смущенно развел руками.
— Это невозможно. Компания, которой я когда-то помог, попала в руки нечистоплотных аферистов. Без моего вмешательства все рухнет.
— А элементарное внимание к дочери? — спросила Дороти, закипая.
Ник пронзил ее стальным взглядом.
— А вы-то на что?
— И вам не стыдно? — В ее голосе слышался укор. — А еще считаете себя человеком чести…
Поразительно, но Ник тут же сдался. А может, был просто не в состоянии продолжать пикировку с девчонкой, которая и в самом деле принимала искреннее участие в судьбе его дочери.
— Ладно, — сказал он устало, — я не могу не уехать, но когда вернусь…
— Не повторяйте этого! — вскинулась Дороти. — Я могу вас ударить.
Она сама себе удивлялась. Трудно было судить о подлинной реакции Ника, но в его усмешке мелькнуло нечто похожее на какое-то болезненное удовлетворение.
