– Как видишь, я сделал все возможное, чтобы ты не сколотила себе кругленькую сумму за моей спиной, – самодовольно изрек Коул, когда Фейт перевернула очередную страницу.
Кто бы сомневался. Коул относился к ней как к дорогой содержанке, не более.
На третьей странице разъяснялись ее обязанности. Она должна путешествовать вместе с ним. Вести себя как хозяйка его дома.
Фейт подняла глаза.
– Странно, что ты не написал, как мне ухаживать за сыном: во сколько он будет ложиться спать или принимать ванну, как часто я должна проверять домашние задания. Не могу поверить, что ты оставляешь это на мое усмотрение.
– Представь себе, я доверяю твоему материнскому инстинкту.
– Сердечно благодарна, – произнесла Фейт с нескрываемым сарказмом и перевернула страницу.
Если она потребует развод – что же она получает? Разумеется, ничего. В случае измены с ее стороны она лишится опеки над Питером.
– Почему ты не написал, что будет, если ТЫ потребуешь развода или изменишь мне?
– Потому что этого не случится.
– И я должна тебе верить?
– Должна. Ты забываешь, зачем мне нужен этот брак. Я хочу, чтобы у Питера была нормальная семья, хороший дом. Если мы разведемся, я не смогу этого добиться. Измены в этом случае тоже совершенно неприемлемы.
– Ах, ну конечно, я и забыла, какой ты высокоморальный человек.
Коул все ждал, когда она хоть что-нибудь возразит, но Фейт дочитывала документ в полном молчании. Наконец она отложила бумаги и сказала:
– Хорошо.
Коул с трудом сумел скрыть удивление.
– Ты не хочешь ничего обсудить? – не сдержался он.
– Нет.
– Ты что, ничего не поняла?
– Почему, поняла. Ты покупаешь мою верность. Ты не уважаешь меня. Если я это подпишу, я поставлю крест на моей гордости. Разве нет?
Коул видел, что ей больно. Фейт улыбалась напряженной улыбкой, но он не разрешил себе принимать это близко к сердцу. Разве она лучше обошлась с ним и с братом?
– Да, – ответил он.
– И ты согласна подписать?
– Да.
– Прекрасно. Я пошлю за нотариусом и свидетелями.
– Не так быстро.
Ну вот. Началось. Что она будет делать? Плакать? Попробует разжалобить? Даст понять, что пойдет на все, если он будет хоть чуть великодушнее? Ну что ж, если она хорошо знает свою роль и будет с ним мила, он тоже ей подыграет.
Но Фейт просто вынула из сумочки лист бумаги.
– Что это?
– Мой брачный контракт.
Конечно. Как он не догадался? Никогда не следует забывать, что у этой женщины есть мозги, и пока он предавался воспоминаниям, она работала головой. Коул с улыбкой взял документ.
– Это Джерген составил? – полюбопытствовал он.
– Нет. С какой стати? Он адвокат Камеронов.
– Так ты что, сама это написала?
– Нет. Я ездила к адвокату в Атланту.
– Позволь догадаться: ты сказала ему, кто я...
– Конечно.
– ...и он ответил: «Дорогая миссис Камерон, вы наткнулись на золотую жилу».
Фейт оставалась спокойной.
– Не важно, что он сказал, важно, что я ему ответила.
– Могу себе представить!
– Сомневаюсь. – Фейт показала глазами на документ. – Прочти.
Интересно, во сколько она себя оценит? Коул продирался сквозь дебри юридического вступления и размышлял. В сотню тысяч? В пятьсот тысяч? В миллион? Можно дать ей эти деньги – на своих условиях, разумеется. Ну например, если она будет спать с ним, когда он пожелает, в течение пяти лет, она получит одну сумму, если в течение десяти лет – другую... Ага!
Коул наконец добрался до единственного параграфа. Никаких юридических крючков, все предельно просто: Фейт Дэйвенпорт-Камерон согласна исполнять все супружеские обязанности, кроме одной – она не будет вступать с мужем в сексуальные отношения. Несколько секунд Коул просто смотрел на эти несколько строчек, потом начал хохотать, искренне и неудержимо.
– Я рада, что тебя это веселит.
Он взглянул на Фейт. Она была бледна, глаза потемнели. Коул с трудом взял себя в руки.
– Надеюсь, ты не выложила за это последние деньги? Где ты нашла этого шута? На углу, со шляпой в руке?
– Этот документ составил уважаемый и компетентный адвокат.
– Значит, он решил пошутить.
– Нисколько. Это мой способ сохранить самоуважение. Я знаю, ты у нас один такой принципиальный, но даже женщина безо всяких принципов должна уметь себя защитить.
Ее слова стерли улыбку с его лица. Он знал, что не должен обращать на них внимания, что он поступает правильно, но ему все равно было не по себе. Коул бросил документ на стол.
– Эта чепуха не стоит даже бумаги, на которой ее напечатали.
– Хочешь оспорить ее в суде?
– Здесь нечего оспаривать: брак подразумевает секс, ты не можешь требовать от меня, чтобы я подписал этот бред.
– Наш брак не будет этого подразумевать.
Коул схватил ее за плечи и заглянул в глаза.
– И ты воображаешь, что я на это соглашусь?
– Да. В нашем случае это не брак, а сделка.
Хорошенькая сделка! Если бы Коул услышал о таком от знакомых, он решил бы, что это просто анекдот. Мужчина не затем женится на хорошенькой женщине, чтобы отказаться от секса. Коул придвинулся к ней ближе и прикоснулся лицом к ее волосам. У них всегда был какой-то особенный запах, кажется, лаванды... А может, что-то совсем неуловимое, как солнечный свет?
– Не делай этого, – предостерегла его Фейт.
– А что я делаю? Это ведь не секс.
Разве он был не прав? Спрятать лицо в волосах прекрасной женщины, прикоснуться губами к ее лицу, разве это секс?
– Коул, я имела в виду в том числе и это. Если ты настаиваешь на свадьбе, ты должен согласиться на мое условие: у нас не будет близости.
Близости! Как старомодно! Коул был уверен, что она говорит не то, что чувствует, ее собственный голос противоречил ее словам. В конце концов, раньше они оба хотели именно близости... Коул собирался ей это сказать и даже посоветовать, как использовать ее брачный контракт по назначению, но тут ему пришло в голову, что после свадьбы настоять на своем будет легче.
– Я подпишу, – сказал он, нехотя отпуская ее от себя.
Через четверть часа оба контракта были подписаны, и не успела Фейт опомниться, как самолет уже уносил их в Лас-Вегас. Коул, как выяснилось, успел подготовить абсолютно все, даже попросить Элис присмотреть за Питером.
И вот Фейт снова стояла у алтаря и произносила слова, которые бесповоротно изменят ее жизнь.
