— Как вы об этом узнали?
— Дорогая девочка, я не собираюсь посвящать вас в эти тайны, но я настаиваю, чтобы вы собрались и покинули палаццо ди Рини подобру-поздорову. — Он полез в карман и вытащил конверт. — Вот здесь билет на лондонский рейс, предлагаю воспользоваться им без промедления. Самолет улетает завтра в полдень. Он сделает промежуточную посадку в Париже, а затем вы без проблем попадете домой к матушке. Если она поинтересуется новостями об Арлетт, то скажите ей, что информация скоро поступит, хотя я не думаю, что она вас об этом станет спрашивать!
Кэтлин смотрела на него во все глаза, лишившись дара речи. Он держал перед ней конверт.
— И извинитесь перед Бьянкой, просто извинитесь и скажите, что вам хочется домой.
Кэтлин чувствовала, что к глазам подступают слезы разочарования.
— Вы… ужасны! — выпалила она.
— Почему? — удивился он почти вежливо.
— Потому что вы, видимо, наводили справки обо мне и моих деньгах и еще так плохо отзываетесь о ваших друзьях. Надо было мне понять в самый первый раз, что вы жестоки. Паоло слабый, а вы жестокосердный. Да и сноб к тому же. И не только потому, что у меня недостаточно денег, вы в любом случае считали бы меня недостойной стать членом семьи ди Рини. А у меня и нет таких намерений!
— Рад слышать это, — отозвался он с тем же легким интересом, — вы могли бы стать очень миленькой маленькой графиней, но я почему-то думаю, вы не были бы счастливы, так же как и Паоло, по всей вероятности, не был бы с вами счастлив. Поэтому в ваших же интересах прошу вас улететь завтра.
Она взяла у него конверт, медленно порвала его и бросила обрывки на пол. Щеки у нее пылали.
— Если я соберусь покинуть Венецию, то обойдусь без вашей помощи, господин граф, — заявила она.
— Кто-то проболтался? — сдвинул он брови.
— Какая разница? Но чтобы отвести какие-либо сомнения относительно вас, уверяю, что никогда не строила на этот счет никаких планов. Но даже если бы с самого начала рассматривала вас в качестве некоей добычи — как выражается Бьянка! — я бы менее всего была склонна приписать вам чистоту помыслов, хотя вы и снизошли до меня. Вы очень умны, что предостерегаете людей, мсье, но Бьянка предупредила меня еще вчера, что любимое занятие ваших подружек — вас преследовать, а повезет в конечном счете лишь одной.
— О ком и о чем вы толкуете? — нахмурился он.
Она проигнорировала его вопрос.
— Что касается моего возвращения домой, то позвольте решить этот вопрос самой, тем более что у меня достаточно денег, чтобы заплатить за билет. — Она поддела ногой обрывки конверта на полу. — И незачем было наносить мне оскорбление покупкой этого билета!
Она столь увлеклась собственным красноречием, что не заметила озадаченного выражения на его лице.
— Меньше всего на свете мне хотелось вас оскорбить, — пояснил он. — Знайте же, Кэтлин, менее всего на свете мне хотелось бы причинить вам боль…
Даже не взглянув в его сторону, она взялась за ручку двери.
— Кажется, Бьянка торопится уйти, — ее голос звучал как натянутая струна, — вон слышны ее шаги в коридоре, и я не желаю заставлять ее ждать.
Она была права — Бьянка оказалась прямо за дверью. Графиня глядела на взволнованное лицо Кэтлин с явным интересом, потом перевела взгляд на Эдуарда и заговорила, разыгрывая удивление:
— Не подумайте, что я подслушивала, просто показалось, что вы ссоритесь.
— Мы не ссорились, — отрезал Эдуард, — напротив, обсуждали некоторые аспекты будущего мисс Браун. Я так мыслю, что ей хочется домой.
— Ну конечно, — намеренно не поняла его Бьянка, — и мне тоже хочется домой, так что прости меня, Эдуард, прости нас обеих, мы с таким трудом оторвемся от тебя. — Голос ее стал суше. — Я вызову нашего лодочника, чтобы он нас сразу же забрал. Мы прекрасно провели время, ленч был чудный. — И она, послав ему холодную улыбку, тут же повернулась к Кэтлин: — Пойдемте, моя дорогая. Я подумала, может, вы меня искали, и чтобы не терять времени, решила сама найти вас.
Последнее ее извинение и сквозившая в глазах ирония никого не обманули. Позже они сидели в гондоле: Паоло был задумчив, не обращал ни на кого внимания, а Бьянка решила объясниться с Кэтлин.
— Я стала думать, что здесь допущена какая-то ошибка, но полагаю, все же Эдуарду не надо было быть столь жестоким. Не ваша вина, что мы думали, будто у вас есть деньги; а поскольку наследство ваше действительно небольшое, то остается только выразить вам сочувствие. Послушайте моего совета: отправляйтесь домой и не встречайтесь больше с Эдуардом. Он повел себя нетактично, — заключила она с искренним недоумением, как будто только недавно узнала француза.
Кэтлин была настолько потрясена случившимся, что ей было мало дела до болтовни Бьянки, хотя и было удивительно, что известие о ее мизерном состоянии совсем не озадачило графиню, наоборот, на ее лице появилось выражение лукавства. Впрочем, Кэтлин не считала себя виноватой, она никого не обманывала, все было просто-напросто недоразумением. Да, ди Рини, несомненно, были жадны до денег, не хотели упускать добычу. Но ошиблись…
— Не подумайте, что ваше пребывание стесняло нас, — сжав ей руку, суховато обронила Бьянка, — надеюсь, вы не испытывали неудобства. Но теперь, мне представляется, вы наверняка утомлены Венецией, и советую вам вернуться домой.
Чем не способ любезно выпроводить гостя! Однако Бьянка удивила ее еще раз.
— Бога ради, не думайте, будто мы что-то замышляли с братом в отношении вас. В доказательство обратного я была бы очень рада, если бы вы забрали с собой в Англию те вечерние платья, в которых вы были так очаровательны. Уверена, у вас найдется время и место еще не раз блеснуть в этих туалетах.
— Нет, благодарю. — Кэтлин яростно тряхнула головой. Она была совершенно уверена, что никогда не захочет надеть их снова. Конечно, она все еще была под впечатлением последней встречи с Эдуардом.
Хватит быть вороной в павлиньих перьях.
Ее отъезд из палаццо ди Рини был лишен всяческих церемоний. Паоло, который все узнал со слов Бьянки, предпочитал никому не мозолить глаза, пока Кэтлин собирала вещи и прощалась с Бьянкой, и даже совсем перед уходом он не появился, словно не найдя в себе мужества.
А может, просто разделял ее чувства. Временами он был с ней очень мил, временами же в нем прорывался буйный темперамент, и ее утомляло столь чрезмерное внимание. Наконец, она не могла забыть об Арлетт, по крайней мере частично он был в ответе за ее исчезновение; а легкость, с какой Паоло переключал свое внимание с одной женщины на другую, едва ли воспринималась как благо теми, кому оно в данный момент предназначалось.
