в сон, который прерывается от ощущения ласки в волосах.
С трудом распахиваю веки, чтобы увидеть его лицо. Близко. Очень. Я изучаю черты в полумраке. Они острые, резковатые и грубые. Нос сломан, но все целиком смотрится весьма харизматично.
Ставров не моргая рассматривает меня, а я поднимаю пальчики и провожу по колющей щетине. Мне приятно трогать его. Ощущать, что хищник позволяет приласкать себя.
Набираюсь храбрости и подушечками пальцев веду вниз к крутой линии челюсти, спускаюсь по горлу к выемке и широким ключицам. Провожу пальчиком по линии грудной клетки и ощущаю, как литые мышцы сокращаются под бархатом его кожи.
Неожиданно натыкаюсь на шрам на боку. Идеально круглый. Похожий… на пулевое ранение…
Перехватывает мои пальцы и сжимает в своей руке. Ведет подбородком из стороны в сторону, словно предупреждая, что лишние вопросы недопустимы.
Странно, что на теле греческого бога существуют изъяны. Но они есть и четко ощущаются под пальцами, а еще я замечаю маленькую татуировку в верхней части грудной клетки.
Две полоски и больше ничего. Почему-то возникает стойкое ощущение, что это какой-то знак и он несет сакральный смысл хотя бы для этого мужчины.
Опять возвращает мои пальчики к своей щеке и в полутьме черные глаза вновь вспыхивают знакомым блеском.
Желание. Оно тлеет на самом дне обсидианов, а я прикусываю губу.
— Я больше не…
Хочу сказать, что измотана, сил больше нет ни на что, но мужской палец проводит по контуру моих губ, прерывая ненужный поток слов.
Миллиардер не слишком разговорчив. Он предпочитает разговорам занятие делом, ну а в постели словам нет места…
Мои пальцы скользят к широкому плечу и сжимают, надавливают. Хоть я и измотана физически и морально, но тело откликается на малейший импульс похоти со стороны мужчины. Он как будто обладает тайными ключиками к женскому телу, способными заводить с полуоборота…
Мое касание вызывает пожар в глазах миллиардера. Лекс прищуривается и резким рывком притягивает к себе. Надвигается и прибивает тараном, вдавливает, лишает малейшей возможности уползти из-под огненных ласк, прихватывает зубами мою кожу на шее, и я вскрикивают. Голос уже сорван и остается только хрипеть и в отместку с силой царапаю его спину.
Перехватывает мои руки, вдавливает в подушки. Нависает и во взгляде проскальзывает жесткость.
Своим подружкам на ночь Лекс запрещает оставлять следы страсти на его теле…
Эта мысль вызывает ядовитую огненную боль.
Осознание, что я просто на одну ночь возвращается.
Жестокая бескомпромиссность мужчины никуда не делась. С самой первой секунды он поставил меня в жесткие рамки и был честен. Случайная ночь. Никаких последствий и дальнейших встреч.
Ты знала на что шла, Алина…
Знала…
Но от этого боль не стихает.
Мы смотрим в глаза друг другу, молчаливая война в которой я опять проигрываю, потому что его губы находят мои и дарят несравнимое удовольствие. Прихватывает зубами мой подбородок и опять поласкает меня глубоким и беспощадным поцелуем.
Опять властвует, берет меня, так и не поняв наверное, что стал моим первым… либо просто не придав этому значения…
Опять обида проскальзывает и полосует горькими ядовитыми когтями сердце, перемешивается с упоительным крышесносым наслаждением.
Этот коктейль из чувств горчит послевкусием и кружит своей сладостью. Что-то невероятное. Необъяснимое происходит со мной, с моим телом…
Лекс поднимает руку и опять касается моих волос, убирает прядки с лица и после этого необыкновенно нежного жеста все становится неважным. Мысли убегают. Улетучиваются. Перед глазами вспыхивают мириады звезд.
Я чувствую этого мужчину слишком остро, словно он завладел всем моим существом. Настроил на себя, подобно скрипке, которая в руках опытного музыканта способна рыдать надрывно.
Один его жаркий поцелуй и мир перестает существовать. Я становлюсь сгустком чувств и ощущений. Где-то глубоко внутри проскальзывает мысль что так не должно быть, что это неправильно. Не свойственно мне, но эта мысль затихает под водоворотом моих чувств.
Горячие руки обхватывают за талию, вырывают из реальности. Я лечу куда-то. Хочется верить, что здесь и сейчас я не подружка невесты, а именно невеста в руках жениха.
Мысли путаются под напором твердых губ. Несколько часов сказки и карета превратится в тыкву, а принц и не вспомнит о своей случайной связи. Мимолетное увлечение миллиардера, которое он не возьмет в свою жизнь, да и я никогда не соглашусь на роль содержанки.
Одна ночь. Тяга. И одиночество на утро.
И опять трезвая мысль проскальзывает и испаряется в водовороте огненной крови, которая струится по венам, разнося эйфорию единения.
Дергаюсь из под тяжелого тела.
— Вишенка, — горячий шепот в самые губы, — поздно бежать.
Цепляя ладошки в замок на его шее, подстраиваюсь под ритм, чувствую как бугрятся сильные мышцы, похожие на жесткие канаты, обтянутые шелком разгоряченной влажной кожи.
— Поздно бежать, — почему-то улыбаюсь, пульс зашкаливает.
— Я бы и не отпустил… — отвечает жарко, — ты моя на эту ночь…
Из его слов я понимаю лишь одно. У нас с миллиардером только эта случайная ночь…
Прикрываю глаза и теряюсь в пространстве и времени, улетаю куда-то в темноту.
Стираются все границы, время, все запреты рушатся, остается только безудержное пламя.
После которого Ставров резко перекатывается вместе со мной и укладывает мое дрожащее тело на свою широкую грудь, его сердце гулко бьется прямо у меня под ухом и этот сильный ритм успокаивает.
Его пальцы играют с моими слипшимися мокрыми прядями, ласкают спину…
И это так неожиданно и томительно ощущать, как он вырисовывает грубыми подушечками узоры на моей разгоряченной коже, израненной его колючей щетиной…
Слабо трепыхаюсь в этом змеином кольце его объятия, но крепкая рука спускается ниже и притягивает меня к себе за талию, обхватывает сильно, придавливает давая понять, что именно тело Ставрова стало моей единственной подушкой на эту ночь…
Не вяжутся эти повадки собственника с разовыми случайными отношениями на одну ночь…
Хотя, может это мой усталый мозг неправильно обрабатывает информацию. Я ведь не особо знаю, как ведут себя миллиардеры после горячего секса…
Терпкий аромат разгоряченного тела усиливается. Вся постель пропахла им и этот запах меня будоражит и успокаивает одновременно. Я чуть ворочаюсь в сильных руках, пытаюсь устроится…
— Не вертись, если не хочешь еще одного забега…
Слышу горячий шепот в макушку и застываю наглядно ощутив, что слова мужчины не расходятся с откликом его тела…
— Так отпусти…
Выдыхаю еле слышно, но Лекс меня слышит, тянет мои волосы, заставляет приподнять голову, чтобы утонуть в бездонной глубине черных обсидианов.
— Нет.
Выдает резко, и рука накрывает мою поясницу как-то безапелляционно. Ставров прикрывает веки, явно приготовившись поспать.
Он засыпает молниеносно, понимаю это по тому, как жесткие черты разглаживаются.
Мое глупое сердечко дергается в груди в какой-то шальной надежде, что может эта случайна ночь была чем-то большим…
И пусть последствий, как того хотела Диана, точно не будет, но…
Опускаю голову на грудь Лекса.
Не
