Клер шагнула внутрь. После яркого солнечного света глаза медленно привыкали к полумраку. Впереди слева было небольшое стойло для пони. На длинных ржавых крюках по-прежнему висели седло и упряжь. Когда-то тут жила Долли. Мистер Стернс очень переживал, что дочери не любят бывать в загородном доме. Покупка пони была последней попыткой заставить их сюда приезжать. Но она не увенчалась успехом. Долли перешла в полную собственность Хантера и Клер. Как счастливы они тогда были! Сколько радости доставляла маленькая лошадка. Благодаря ей Хантер превращался то в лихого ковбоя, покорителя Дикого Запада, то в бесстрашного рыцаря, то в отважного мушкетера. А Клер становилась прекрасной принцессой или дикой амазонкой. Все зависело от настроения и фантазии. И никакие предрассудки не могли помешать, сбросив после игры воображаемые роскошные туалеты или тяжелые рыцарские доспехи, увлеченно заготавливать сено или драить теплую мохнатую шкуру Долли с таким усердием, что оно грозило лошади полным облысением.
Клер молча провела ладонью по седлу, стирая пыль с растрескавшейся кожи, и быстро подняла голову вверх. Свет, ударивший в лицо из рваной дыры в крыше, ослепил на мгновение. Она закрыла глаза и опустила голову на грудь. Хантер прав, о прошлом лучше не вспоминать.
— Ремонт крыши дорого обойдется, — сказала она, нарушая затянувшееся молчание.
— Дороже, чем стоит все это сооружение.
Клер тяжело вздохнула в знак согласия и вытащила рулетку.
— А сейчас помоги мне измерить площадь дома, и мы подумаем, как лучше представить его в каталоге, чтобы на бумаге это выглядело роскошной загородной виллой.
— Ничего не выйдет, — легкомысленно отмахнулся Хантер. — Все, что мы имеем, — это крошечная кухня с двумя рукомойниками.
— Плюс большой участок возделанной земли — я говорю о бывшем огороде — и речка.
— Неплохо! Вот что означает подход профессионального риэлтера — мне теперь самому жалко расстаться с такой роскошью.
Они вышли из темноты сарая и направились к дому по узкой дорожке. Замок входной двери проржавел, и Хантеру пришлось повозиться, прежде чем удалось вставить ключ в замочную скважину.
— Ты уже приезжал сюда после возвращения в Лост-Фолз?
— А смысл? — вопросом на вопрос ответил он, не поворачивая головы от двери. — Все равно я собирался оставить здесь все так, как есть.
Замок наконец поддался. Дверь, скрипнув, отворилась. Хантер нащупал выключатель.
Они вошли в гостиную. Здесь все выглядело так, словно Элла могла появиться с минуты на минуту. Как будто она лишь на пару дней решила съездить в город по каким-то неотложным делам. Аккуратные, связанные крючком салфеточки были заботливо накинуты на спинки кресел цвета темного вина. На одном краю длинного дивана у дальней стены, прямо напротив камина, лежала декоративная подушка с ручной вышивкой, с другой стороны сидели две забавные плюшевые игрушки. Коллекция маленьких вазочек на серванте.
— Похоже на декорацию к пьесе о блудном сыне. Тихий приют — мечта любого странника, — сказал Хантер.
— Сюда надо поставить букеты с полевыми цветами. — Клер не могла оторвать взгляд от коллекции ваз.
Хантер молча кивнул в ответ. Он понял, о чем она говорила.
Они прошли на кухню.
— Мебель, конечно, простовата. — Клер обвела взглядом открытые полки, двухконфорочную плитку и старую раковину с потрескавшейся в нескольких местах эмалью.
— У мамы было достаточно денег, чтобы заменить хотя бы технику. Представления не имею, почему она этого не сделала.
— Потому что ей не для кого было готовить. И не перед кем извиняться за одноразовую посуду.
Они достали рулетку и принялись измерять стены. Клер старательно тянула время, но момент, когда все-таки придется войти в комнату, где однажды они с Хантером преподали друг другу первый урок нежной страсти, неотвратимо приближался. К сожалению, в гостиной и кухне было всего по четыре стены.
Клер собралась с духом. Хантер толкнул дверь в родительскую спальню. Мгновение никто из них не решался сделать первый шаг, словно ожидая на пороге, пока в комнате рассеется дурман воспоминаний.
Все детали незатейливого интерьера отражались в потемневшем от времени зеркале, принимая загадочный, потусторонний вид. Камин в ногах широкой двуспальной кровати. Аккуратная горка поленьев в нем. Шкаф на изогнутых ножках, со стеклянными ручками на дверцах.
Клер и Хантер молчали. Наконец Клер с шумом растянула рулетку. Совершенно не важно, двенадцать или пятнадцать метров в спальне, но стоять так дальше было невозможно. Она, не говоря ни слова, протянула один конец Хантеру, и они все так же молча пошли в разные стороны.
У камина Хантеру пришлось опуститься на колени, чтобы вести рулетку по плинтусу, но со стороны это выглядело так, будто он хотел прикоснуться к золе угасшего семейного очага. Клер наблюдала сцену из противоположного угла, от маленького бюро, на котором стояла старинная керосиновая лампа.
— Все так романтично. — Голос Клер почему-то опустился до шепота. — Как путешествие в Зазеркалье.
Не поднимаясь с колен, Хантер внимательно посмотрел снизу вверх.
— Однажды ты сказала, что романтические бредни — удел глупцов и стариков.
— Я ошибалась. Мы были почти детьми. Что может смыслить в жизни самоуверенная девчонка?
Хантер опустился на пятки и обескураженно уронил руки между колен.
— Ну вот! А мне тогда казалось, ты знаешь все на свете. Я не воспринимал тебя как ребенка. Ты была яркой, артистичной, уверенной в себе юной женщиной. Ты была для меня всем. И даже больше. — Хантер замолчал. Клер в упор смотрела на него через комнату. Он видел, как от учащенного дыхания колышется грудь под тонкой блузкой. — А теперь ты стала восхитительной.
— Если бы это было так… Я уже ни в чем не уверена.
Он резко поднялся, быстро подошел к ней, кончиком пальца осторожно приподнял вверх ее опущенный подбородок. Совсем так, как делал в детстве. И замер. Под нежной гладкой кожей тонкой ниточкой билась жилка, отзвук отчаянно колотящегося сердца. Хантер не думал больше о последствиях. Он просто молча склонил голову и накрыл ее губы своими со всей нежностью, которая скопилась в его истерзанной сомнениями, растерянной душе.
Клер даже не сделала попытки отстраниться. Она тоже была не в силах больше бороться ни с собой, ни с Хантером. Гибкое тело затрепетало в его объятиях. Руки взлетели вверх по плечам, пальцы скользнули по сильной шее и сплелись на затылке. Их тела смыкались все теснее, грудь к груди, бедра к бедрам. Губы Хантера раскрыли ее губы, их языки встретились. Волшебный запах, смесь шоколада и мяты, дурманил головы. Они не могли оторваться друг от друга, словно каждый наконец нашел единственный источник, способный утолить его жажду.
