Это случилось однажды. Вадим пришёл с работы чуть раньше обычного. Дети уже мирно спали, а Женя, удивлённая его внеурочным приходом, отложила в сторонку роман. Муж был чем-то подавлен. Или ей показалось? Он прошёл в гардеробную, бросив сухо:
— Привет.
Женя стиснула пальцами простынь. Она совладала с желанием броситься следом за ним и узнать, в чём причина невзрачного настроения. Неужели его увольняют? Навряд ли. Куда вероятнее…
От этой, невольно возникшей догадки, сердце её застучало отчаянно быстро. Когда он вернулся, она, как ни в чём не бывало, листала всё тот же роман. Женя решила быть сильной и не позволить психозу взять верх. В конце концов, она знала массу различных уловок — как успокоить себя, если паника подступает. Стараться дышать монотонно и глубоко. Вдох, выдох. Вдох, выдох.
— Как дела на работе? — спросила она, делая вид, что не замечает его перемен.
Вадим буркнул:
— Нормально, — и стал ковыряться в портфеле.
— Ты что-то рано сегодня, — продолжила Женя, стараясь не думать о том, что он ищет.
Вадик достал сложенный вдвое листок, покрутил его перед носом, словно раздумывал — стоит ли…
А затем подошёл, сел в изножье постели. На нем были брюки из тонкого хлопка, в каких он любил щеголять на дому. Сквозь футболку просвечивал голый торс. Она невольно залюбовалась им. Взрослым сильным мужчиной, которым он стал. А она сама? Кажется, так и осталась девчонкой! Бестолковой, готовой на глупости, бездарно теряющей то, что когда-то ей было так дорого…
Тихий голос прервал её мысли.
— Жень, нам нужно поговорить, — произнёс Вадим, и внутри у неё оборвалось.
Листок у него в руках оказался конвертом. Женя только теперь поняла. Видя, насколько он бережно держит его. Что там? Письмо? Прощальный посыл? Договор о разводе?
Она незаметно сглотнула, не в силах смотреть на него.
— Мне кажется, что в наших отношениях что-то пошло не так, — его голос звучал сквозь туман.
Женя кивнула, желая только, чтобы он поскорее закончил. Закончил, и дело с концом! К чему эти долгие отступления, ведь финал уже ясен. Она много раз представляла себе, как он говорит ей: «Я встретил другую», «Я ухожу от тебя», или «Я подаю на развод». Вот только в жизни услышать такое оказалось намного труднее.
— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — неожиданно бросил он.
Вместо ответа Женя мотнула головой. Не потому, что она не хотела. Просто комок сковал её горло, мешая не то, чтобы выдавить хоть какой-нибудь звук. Ей было больно дышать! Казалось, открой она рот, и рыдания хлынут кровавым потоком.
— Что ж, хорошо, — Вадик вздохнул и взглянул на конверт.
Тот словно игрушка примостился в широких ладонях. Руки его были красивыми, с длинными пальцами и позолоченными солнцем волосками. Его пальцы… Когда-то дарившие такое блаженство! Они знали её наизусть, они исследовали вдоль и поперек её тело, сантиметр за сантиметром, проникая в самые заветные уголки.
«Неужели уже никогда», — подумала Женя. Ей захотелось вцепиться в него, умолять. Она зажмурилась, понимая, что это, скорее всего не поможет.
— Я долго раздумывал, как поступить, — прозвучал его голос, размеренный и почти равнодушный, — Я даже нанял частного детектива, чтобы следить за тобой.
— Что? — прошептала она и открыла глаза. Неужели послышалось?
— Знаю, это бред! Но ты не оставила мне выбора, — развёл он руками.
— Я? — ошарашено глядя на мужа, промямлила Женя.
Он смотрел на неё вопросительно:
— У тебя кто-то есть?
— У меня? — повторила она.
Вадик напрягся. Губы его сжались, по гладко выбритым скулам пошли желваки. Казалось, ещё мгновение и он наорёт на неё. Или даже… ударит. Он сделал бы так, если б не дети, что спали неподалёку.
— Жень, хватит ломать комедию, — процедил он сквозь зубы, — Я устал, ясно тебе? Если ты с кем-то спишь, то просто признайся…
— Я? — перебила она, — Да это ты! Это ты с кем-то спишь!
Он застыл поражённый её обвинением. Женя дышала порывисто, руки её нервно сжимались.
— И детей наплодил! — почти прокричала она. И тут же умолкла, вспоминая о собственных.
— Думай, что говоришь, — он постучал по своей голове.
— Не стучи, не откроют, — прошипела она.
Глаза его потемнели, руки сжались в кулак. Он редко давал себе волю, и поэтому сердце у Жени трусливо подпрыгнуло.
— Кобелина, — вырвалось у неё.
Он отбросил конверт и набросился. Не успела она и понять, как Вадим оказался на ней. Женя вскрикнула, халатик задрался, и рука, проскользнувшая под него, не отличалась благородством. Он разорвал на ней трусики…
— Вадим, — прошептала она удивлённо.
Ещё никогда Женя не видела мужа таким. Яростным, грубым, почти агрессивным. Он не внял её просьбам остановиться. Словно лётчик, идя на таран! До упора раздвинул ей бёдра и вошёл…
Женя ответила вздохом и обмякла под ним. Вадим же не думал кончать! Пребывая внутри, он толчками задвигался в ней. Его пальцы нащупали горло, обхватили, мешая вздохнуть.
— Сучка, — прорычал он ей на ухо.
Женя вздрогнула, распахнула глаза. Что? Он в курсе? Но как? Она собиралась поймать его взгляд, но Вадик не дал ей возможности. Он нависал, пригвождая к кровати. Без передышки вставлял, наблюдая за ней.
В какой-то момент их тела превратились в единое целое. И каждый толчок вырывал из груди её сладостный стон. Женя расслабилась, всем своим возбуждённым нутром ощущая член мужа внутри. Всё исчезло! Ни звуков, ни мыслей. Лишь один эндорфин, поступающий в кровь с каждым новым толчком его члена.
Вадим сгрёб в кулак её волосы, приблизив лицо, прошептал:
— Тебе нравится?
— Даааа, — простонала она, отдаваясь ему. Всем своим существом признавая, кто есть её настоящий хозяин…
Кончив, Женя какое-то время лежала, не открывая глаза. Боясь только что обретённого счастья. Единства их тел, мыслей, душ.
Вадим пребывал в состоянии сладостной неги. У него на лице расплывалась улыбка довольного жизнью кота.
— А я места себе не находил. Думал, ты мне изменяешь, — сказал он лениво.
