Ей хотелось узнать, что же так гложет ее соседа. Но вряд ли он поделится с кем-либо своими проблемами или обрадуется, если она станет лезть к нему с расспросами. Однако рискнуть стоило.
— А ты так много трудишься, потому что приходится или потому что любишь работу?
Рэндалл как раз доел цыпленка и салаты и перешел к десерту — сыру с фруктами. Вопрос заставил его призадуматься. Очень хотелось быть откровенным с этой женщиной. И он решил попробовать.
— Я мог бы бросить работу прямо сейчас и никогда больше и пальцем не шевелить. Не говоря о доходе, который приносит фирма, я сделал достаточно удачных капиталовложений, чтобы деньги на моем счету не иссякали. Иными словами, я работаю не ради денег.
— Тогда тебе нравится твое дело.
Пока Рэндалл обдумывал ее слова, Шэрон любовалась чеканным профилем и волосами, которыми играл ветерок. Было что-то чувственное в том, как светлые пряди касались шеи, путались между собой.
— А с какой стати я занимался бы этим, если бы мне не нравилось?
— Вот и я спрашиваю о том же, — сказала Шэрон, не обращая внимания на сарказм в его голосе.
Рэндалл долго-долго смотрел на море, и лицо его при этом оставалось бесстрастным.
— Ладно, попробую объяснить, — произнес он наконец. — Я продолжаю так много времени проводить в офисе, потому что, бросив, как бы проиграю. А я не умею проигрывать, понимаешь, не умею! Так был воспитан с самого детства.
Рэндалл говорил с такой неожиданной горечью, что у Шэрон на глаза навернулись слезы. Наклонившись вперед, она накрыла его ладонь своей.
— Но все люди время от времени в чем-то терпят неудачи. Проигрыш не всегда означает поражение. И как человек умный, ты должен это понимать.
Тепло ее голоса и нежное прикосновение растопили сердце Рэндалла. Он никогда не встречал женщины, исключая сестру, которую интересовали бы его мысли и чувства. Его мать, бывшая жена, многочисленные подружки гораздо больше беспокоились о том, что они могут получить от него, какие преимущества дает его карьера и богатство.
Глубоко вздохнув, Рэндалл отставил пустую тарелку.
— Не знаю, что и ответить. Ты, конечно, права, но старые привычки отмирают очень медленно, даже если понимаешь, что они вредные…
Повернувшись к ней, он посмотрел на узкую кисть, лежащую поверх его руки. Шэрон не носила колец, и ногти были подстрижены очень коротко, не так, как у дам из высшего общества. Но тем привлекательнее они смотрелись. От одного взгляда на тонкие пальцы в голове рождались эротические образы.
Шэрон молчала, явно ожидая продолжения. Будь это кто-нибудь другой, Рэндалл и не подумал бы возвращаться к прерванной теме. Но Шэрон — другое дело, почему-то очень не хотелось ее разочаровывать.
— Видишь ли, — начал он, — моя мать была… не слишком заботливым и любвеобильным человеком. Мы с сестрой никогда не испытывали недостатка в вещах материальных, но материнской любви всегда не хватало. Зато отец нас обожал и всячески баловал. Я на него буквально молился, души в нем не чаял. Всегда хотел, чтобы папочка мною гордился.
— Он наверняка и гордился.
— Да, — кивнул Рэндалл. — В день, когда я закончил колледж с отличием, он был вне себя от радости и предрекал мне самое великое будущее. К счастью, я его не подвел. Он умер, уверенный, что наследство оставлено в надежных руках, что я не брошу дело.
— То есть фирму?
— Да.
— Но твоего отца уже много лет нет на свете. Ты можешь считать свой долг по отношению к нему выполненным. И эта часть жизни закончилась, так что теперь самое время подумать, чего же ты хочешь в действительности.
Пока Шэрон говорила, решения казались простыми и не требующими долгих размышлений. Но компания была смыслом его жизни столько лет, что, расставшись с ней, он наверняка почувствует себе одиноким и никому не нужным.
— Я достаточно счастлив. И большего хотеть, право же, не следует.
Однако это было не совсем правдой. Рэндалл понимал, что не сможет отныне жить одной работой. Ему хотелось найти спутницу жизни, такую, как Шэрон.
Но мне ее не заполучить. Она беременна от Лесли. И когда узнает про меня правду, несомненно, возненавидит. Кроме того, у нас разница в возрасте семнадцать лет, то есть я вполне мог бы быть ее отцом…
Решив прервать неприятные мысли, Рэндалл поднялся и потянул свою собеседницу за руку.
— Становится жарко. Не пора ли поплавать?
На самом деле Шэрон больше всего хотелось коснуться его лица рукой, поцеловать в губы, прижаться к груди. Хотелось убедить Рэндалла, что пришел день начать жить для себя, а не для тени умершего отца, стать наконец счастливым. Но время откровенных разговоров прошло, по крайней мере на сегодня, поэтому она позволила увлечь себя к морю.
Было время отлива, и пришлось некоторое время брести по мелководью. Затем Шэрон поплыла вдоль берега к скале, у подножия которой еще в детстве разглядывала пестрых рыбок, и, как ни странно, слегка выбилась из сил. Остановившись по пояс в воде, она смотрела, как Рэндалл поплыл в открытое море.
Когда через некоторое время он вернулся к ней, стало ясно, что Рэндалл тоже слегка устал. Волны оказались сильнее, чем можно было ожидать, и он с удовольствием встал на дно, откинув мокрые пряди с лица.
— Для человека, проводящего все время в кабинете, ты в хорошей форме, — заметила Шэрон.
— Ну, во-первых, я иногда играю в теннис, — засмеялся Рэндалл. — А во-вторых, бегаю. Правда, по мнению врача, этого все равно безнадежно мало.
— Бегаешь из кабинета в зал переговоров?
— Примерно, хотя есть такое чудо техники, как тренажеры.
— Какой же у тебя, должно быть, плотный распорядок дня! — ужаснулась Шэрон.
— Да. Мой отец умер от сердечного приступа, потому что недостаточно времени уделял здоровью. Но я стараюсь не повторять его ошибок.
Подняв голову, молодая женщина рассматривала его. Ресницы слиплись от воды и торчали, как еловые иголочки, на щеках и губах блестели блестящие капли, которые так и хотелось слизнуть языком. Наверное, именно поэтому голос Шэрон прозвучал хрипловато:
— А тебе не приходило в голову, что сердцу важны не только физические упражнения?
Рэндалл рассмеялся и хотел было ответить, но в этот момент очередная волна бросила собеседницу прямо ему в объятия. Шэрон инстинктивно вцепилась ему в плечи, а он легко обхватил ее за талию и прижал к себе, чтобы не дать упасть.
Море успокоилось, но Рэндалл, вместо того чтобы отпустить молодую женщину, продолжал обнимать ее, глядя прямо в глаза.
— Ты очаровательно старомодна, — прошептал он.
— Знаешь, — сказала Шэрон, чувствуя, как бешено бьется сердце, — иногда мне тоже кажется, что я опоздала родиться. Я… я совсем не похожа на моих подруг. И гораздо легче общаюсь с теми, кто постарше меня.
