— В своем ли он уме или нет, но ты теперь связана со мной, и я не вижу причин, почему бы нам обоим не воспользоваться ситуацией наилучшим образом.
— Как мне называть вас? — спросила Нони.
— Не знаю. — Харриет не задумывалась над этим, но у Нони конечно же был готовый ответ. Харриет уже поняла, что у девочки были ответы на любые вопросы.
— Я буду звать тебя Харриет. — Нони заговорила с мачехой на равных. — «Мама» будет звучать слишком глупо, ты так не думаешь?
— Необыкновенно глупо, — согласилась Харриет от души и покинула комнату.
Она нашла Даффа в гнездышке. Тот потягивал шерри, и второй бокал уже ждал ее.
— У меня было предчувствие, что тебе это понадобится, — подмигнул он ей, глядя на ее горящее личико. — Моя не по годам развитая дочка может шокировать простую выпускницу приюта. Разве она не оценила твой творческий порыв по перестройке детской?
— Нет. Ты знал, что так и будет, правда?
— Милая моя, я предупреждал тебя.
— Да, помню. Но почему она такая, Дафф? Я знаю, что ты часто оставлял ее одну, когда бывал за границей, но потом, позднее, ты же мог что-то предпринять.
— Не вся вина на мне, знаешь ли, — устало ответил он.
— На ком же тогда?
— На родителях Китти. Я же говорил, что пришел к простому выводу — длительные визиты в Дублин сослужили плохую службу.
— Ты имеешь в виду, что они настраивали ее против тебя?
— Думаю, да. Может, и не нарочно, но они так и не простили мне того, чем обернулся наш брак, а Нони очень похожа на свою мать — так же любит быть в центре внимания.
— Но быть может, когда ты вернулся домой, то и сам тоже избаловал девочку?
— Нет. К тому времени я уже был для нее пугалом. Бог знает, какие слухи она доносила до ушей бабушки и дедушки, которые время от времени писали обличающие письма, но ни разу не удосужились приехать в Клуни. Без сомнения, еще один гвоздь в крышку моего гроба, потому что я больше не пускаю к ним Нони.
— Не думаю, что мне понравится твоя дочь, — вдруг сказала Харриет. — Не в меру развитый и такой неестественный ребенок, конечно, плох, но злобных детей я и вовсе не выношу.
— Нони не злобная. — Дафф улыбнулся ее горячности. — Я уверен, что она не стала бы нарочно отвечать со злостью на придуманные обиды, просто Нони хорошо разбирается в том, что касается вопросов и ответов, знает, чего от нее ждут, и играет на этом.
— Ясно. Все равно, как-то непривлекательно. Что о ней думают монашки?
— Отзывы всегда самые лучшие. Единственный минус, что она плохо сходится с людьми и ни с кем не дружит. Но это ты уже испытала на себе. Дай ей время, Харриет. Я рассчитываю, что твоя душевность растопит этот лед.
— Но твой-то не растопила, — возразила она.
— Думаю, что в один прекрасный день ты можешь быть удивлена. Я не то что твой Парень — душа нараспашку. — Он сказал это с таким осуждением, что Харриет почувствовала угрызения совести и вздохнула с облегчением, когда к ним присоединилась Нони. Ее длинные черные волосы были забраны в хвост и подвязаны бантом, а школьную форму сменили юбка и свитер.
Обед походил на испытание, пока Харриет не поняла, что присутствие Нони фактически ничего не изменило, потому что она, как и ее отец, не имела склонности болтать за столом и с удивлением воспринимала попытки Харриет разговорить ее. Той пришлось признать, что Нони все-таки очень вежливый ребенок. Она была на самом-то деле обычной девочкой, и нежное сердце Харриет потеплело, когда она вспомнила собственное чувство боязни оказаться не на высоте по сравнению с другими.
Харриет обрадовалась, когда трапеза завершилась, но с тревогой думала, не ждет ли Дафф, что она будет развлекать Нони весь оставшийся день, ведь ребенок сыграл не последнюю роль в его решении жениться повторно. Однако, когда она спросила Нони, чем бы им заняться, та с таким пренебрежением ответила, что в первый день каникул предпочитают побыть наедине с собой, что у Харриет возникло непреодолимое желание показать ей язык и ответить приютской грубостью.
Харриет, может, все-таки сумела бы сохранить свое лицо взрослой женщины, если бы Нони не вынесла свой вердикт Парню:
— Самое отвратительное из всех животных! Где ты подобрал его, папа?
Это было слишком. Прежде чем Дафф успел ответить, Харриет в ярости вскочила из-за стола.
— Ты, — запальчиво выкрикнула она, — самая невоспитанная хамка из всех, с которыми меня сводила судьба! К несчастью, собака моя! И если тебе не нравится ее вид, то пойди и глянь в зеркало на свою отвратительную морду!
У Нони челюсть отвисла от неописуемого удивления, потом она в сердцах закричала:
— Сама не красавица и никакая не взрослая, даже если действительно вышла за папу, вот так! — И она показала Харриет язык. В этот раз девушка без колебаний ответила тем же, состроив к тому же отвратительную гримасу, и Нони вылетела из комнаты, зажав уши руками.
Отец подлил масла в огонь, громко расхохотавшись.
— Мне совсем не жаль! — заявила Харриет тоном ребенка, который не желал просить прощения, но Дафф просто давился от смеха, как какой-нибудь школьник-переросток.
— Не извиняйся, дорогая! — выдавил он из себя, когда смог наконец-то остановиться. — Ни за что в мире не согласился бы пропустить это! Первый раз вижу, что Нони ведет себя как обыкновенная, довольно грубая маленькая девочка. А ты — интересно, как часто тебя подмывало показать язык мне и обозвать меня?
Но непривычный всплеск эмоций Харриет начал уже угасать, и ей стало стыдно от мысли, что ей хотелось сделать это с первого же дня.
— Я не смела, я имею в виду, даже и не мечтала, — ответила она, исподлобья взглянув на мужа, и его веселье тотчас обернулось задумчивостью.
— Все-таки «не смела» — более подходящее слово, так как мечты твои никогда не бывали разумными, правда, Харриет? Думаю, великолепная сцена из жизни дошколят все же растопила лед. Но мне не хотелось бы иметь на руках двух трудных дочек, так что подрасти немного, ладно?
По мере того как день перетекал в вечер, Харриет все больше овладевало чувство собственной неполноценности, и, когда пришло время ложиться спать, она вздохнула с облегчением.
Нони, объявившая о желании побыть в одиночестве в первый день каникул, предавалась своим собственным занятиям. Дафф с собаками, как обычно, охотился на кроликов. Он занимался этим каждый раз, когда не было дел по хозяйству. Стемнело, но Дафф все еще не возвращался, и у Харриет, которая осталась наедине со своими мыслями, было довольно времени для раскаяния. Она начала сожалеть о своем недостойном поведении.
