в свои уж точно.
— Так это решить легко. Я сейчас вернусь к Саше и попрошу у него майку, — не дав блондину сказать и слова, Аня уверенно направилась в прихожую и, обув тапки, резко открыла дверь, сталкиваясь на пороге со Здоровяком
— Ой, Саш, а ты нам как раз и нужен, — улыбнулась Левкоева, пропуская Сашу в квартиру.
— Нам? — Здоровяк мгновенно переменился в лице, увидев выглядывавшего из ванной друга. — Какого хрена здесь происходит? — он повернулся к Ане, и та испуганно отпрянула к двери, потому что Саша пыхтел, как закипающий чайник, от гнева.
Вид Саши откровенно пугал, Аня не была готова к подобному повороту, поэтому жалась к дверному полотну. А Здоровяк действительно включил акульи инстинкты и, резко крутанувшись на месте, вперился в полуголого Егора, который только тяжело вздыхал и качал головой, но глаз с друга не спускал.
Акульчев знал, что его ревность до добра не доведет, не хотел даже думать, что Аня или Егор решатся на подобное за его спиной, но факты упорно складывались в печальную картинку. Пропали вдвоем, в квартире их не оказалось, значит, оставалось под шумок сбежать с посиделок и наведаться к соседке. И надо было Здоровяку остановиться, не уловив в реакции Ани подозрительности, но механизм уже запустился, и кода отмены в нем не значилось, так что оставалось дождаться, когда рванет.
— Мне повторить? — прорычал Саша, сжав кулаки. — Что здесь творится?
— Зачем спрашиваешь, если все равно драться собрался? — поинтересовался Егор, оценив угрозу. Он отступил по коридору в кухню, подготавливая себе место для маневра. С Акулой они никогда не дрались: ни в шутку, ни всерьез. Но все бывает в первый раз, да и иначе друга было не успокоить.
— Рассказывай, — толкнул дверь ванной, и та громыхнула, вынудив Аню подпрыгнуть и отмереть. — Что вы здесь делали? — ревел в ярости, следуя за Егором. До последнего не верил, что друг способен на низкое предательство. Он же с ним через всю жизнь прошел, а теперь… Здоровяк гнал дурные мысли.
— Ничего из того, что ты себе надумал, — блондин идти на контакт и упрощать задачу не планировал, хотя и держался уверенно. — Давай, Сань, бей, раз не веришь, — Егор остановился посреди кухни и развел руки в стороны, раскрываясь, — даже защищаться не буду.
— Ответь на вопрос, — процедил сквозь плотно сжатые челюсти. Выбивать из друга признание не хотелось, но Егор не оставлял выбора. Нарочно провоцировал, изводил, ни на секунду не облегчая задачу. Блондин качнул головой, продолжая хранить молчание, и убрал руки за спину, сцепляя в замок, чтобы не было соблазна ответить. Перед другом его совесть была чиста, а за остальное оправдываться он не видел смысла. — Сука! — выругался Здоровяк от безысходности и грохнул кулаком по столу. — Говори! — наступал медленно, по шагу сокращая расстояние.
— Хватит! — Аня, все еще испуганная, юркнула в кухню и умудрилась встать между друзьями, закрывая собой Егора. — Успокойся! — бросила грозно, хотя голос еще дрожал, и эта дребезжащая тревога медленно приводила Здоровяка в чувство, потому что не было ничего ужаснее, чем видеть в ее глазах страх. И весь он был направлен на Акульчева.
Левкоева, как ни старалась, не могла понять, что нашло на Сашу, раз он так взбеленился. Но отчего-то испытывала странное чувство, которое не могла описать, и острую необходимость заступиться за Егора, потому что тот мог получить ни за что. Никогда прежде за Аню не устраивали драк, но все, что происходило на кухне в ее квартире, пугало неправильностью.
— Ань… — то ли предупреждающе, то ли растерянно произнес Здоровяк на выдохе.
— Что? — нахмурилась. — Ничего у нас не было, ясно тебе! — повысила голос, и дрожь в нем стала осязаемой. — Кто-то занял твою ванную. Чтобы не ждать, я предложила пойти ко мне: Егор стирал футболку, я… умывалась на кухне, — Левкоева хмыкнула: от нервного потрясения она вмиг протрезвела, так что теперь вполне себе ясно соображала. — Потом поняли, что идти Егору не в чем, я хотела у тебя одежду ему попросить, а ты сам пришел.
— Скандал исчерпан? — усмехнулся блондин, и Аня резко повернулась.
— А тебе лишь бы повеселиться, да? — их противостояние чуть не превратилось в катастрофу, а Егор продолжал воспринимать все легко, будто не был спасен от фингала под глазом, а то и от двух, если бы Здоровяк метко ударил.
— Да я же…
— Не говори ничего, — угрожающе выставила указательный палец. — Просто уходите, Саша, думаю, не обделит, — в глазах защипало, и Аня снова повернулась к Егору спиной и часто заморгала.
— Не злись, Ань, не у меня проблемы с доверием, — бросил Егор. — И прости, обидеть тебя не хотел, — он обошел парочку, остановился в дверях: — Ты идешь? — обратился к Акуле.
— Нет, — рявкнул, не оборачиваясь, потому что взгляд уже сосредоточился на Ане. Понял, что обидел, чувствовал это кожей и нутром, которое стучало в затылок, требуя немедленно уладить нависшую над головами проблему.
— Идешь, — кивнула Аня, отступая к окну, в подоконник которого вцепилась в надежде не упасть. Грудь сдавило обидой, и даже виноватый вид Здоровяка не упрощал ситуацию. Он все еще тяжело дышал, отбирая и без того быстро кончающийся в ее легких кислород, медленно приходил в себя и собирался с мыслями, ища лучшие слова. — Уходи, Саш.
— Анют, прости, что напугал тебя и все это устроил, — сдавленно выдохнул и упер кулак в переносицу. Он сделал шаге ближе, но Левкоева покачала головой и отвернулась. — Вспылил. Сильно.
— Ты не просто вспылил, — голос дрожал, Аня пождала губы, надеясь, что подбородок перестанет трястись, и глубоко вздохнула. Тупая боль пульсировала под кожей, усиливаясь с каждой секундой. И больше всего на свете хотелось отмотать время назад и переиграть все, но вместо этого приходилось отстаивать себя. — Ты сцену ревности здесь продемонстрировал, и самое ужасное, что мне не поверил. Если ты уже не можешь мне доверять…
— Не говори того, о чем пожалеешь, — перебил и протянул руку, чтобы коснуться плеча, обхватить его пальцами и прижать к себе, но вместо этого только задержал ее в воздухе, потому что знал: Аня к себе сейчас не подпустит. Слишком он ее подвел. Не просто расстроил, а разрушил то хрупкое, что едва выстроилось. — Мы с тобой еще не закрыли этот вопрос.
— Просто уходи, — покачала головой, и Саша больше не попытался спорить. Ушел, тихо прикрыв дверь и оставив после себя невыносимую тяжесть.
* * *
Время тянулось мучительно медленно. Аня слышала, как стихли голоса за стенкой соседней квартиры, видела, как обернулся
