— Я думаю, все твои работы необходимо выставить, любимая. Только, боюсь, это невозможно. Тебе самой стоит поучаствовать в отборе фотографий для выставки.
— Боже! Франческо, я и мечтать об этом не могла! Но меня смущает, что ты буквально навязал меня ему.
— Это неправда, Эрин. Я не навязывал, я всего лишь принес твои работы и продемонстрировал их. Это было трудно, потому что галерея Хейера славится своим непредвзятым отношением к художникам, и в нее очень сложно попасть. Но Питер оценил твои работы вовсе не потому, что я их продвигал. Он — настоящий профессионал. А ты не должна стыдиться моего участия. Дело художника — создавать произведения искусства, дело бизнесмена — искать достойный рынок сбыта. Каждый из нас неплохо справляется со своим делом, и этим следует гордиться. Любимая, я тебя убедил?
— Да, Франческо, — кивнула Эрин.
— Как твой агент я имею право рассчитывать на десять процентов выручки с продаж, поэтому я лично заинтересован в твоем коммерческом успехе.
Она рассмеялась.
— Дорогой, ты и правда веришь, что кто-то позарится на мои фотографии?
— Ты зря столь скептически настроена. У твоего мужа отменное деловое чутье, и если он делает ставки на твои работы, поверь мне, это не просто так. И кстати, я разговаривал этим утром с твоим лечащим врачом…
— Неужели что-то не так? — встревожилась Эрин.
— Совсем наоборот, девочка, все идет отлично. Доктор Росс очень тобой доволен. Я спрашивал его мнение насчет предстоящего перелета в Италию. Он уверен, лететь можно уже завтра. Ты рада, милая?
— Так скоро? — произнесла она с некоторым разочарованием. — По правде сказать, я этого не ожидала.
— Так надо, дорогая. Я боюсь оставлять тебя с твоей матерью. Тебе нужен покой, который она обеспечить не в состоянии.
— Мне не нужен ничей присмотр, в том числе и ее.
— Я не согласен. Рядом с тобой всегда кто-то должен находиться. Не забывай, что, если бы у тебя не закружилась голова, ты бы не упала с лестницы. Поэтому по возвращении домой я намерен нанять сиделку, которая бы помогала тебе во время беременности и после рождения малыша.
— Ты хочешь, чтобы она нянчила ребенка вместо меня? — недоумевала Эрин.
— У нас очередная проблема, Эрин? Почему тебе это кажется неприемлемым?
— Мне не нужна нянечка, Франческо. Я не желаю, чтобы кто-то следил за мной в моем собственном доме.
— Но в сложившихся обстоятельствах, дорогая…
— О каких обстоятельствах ты говоришь?
— Ты очень нервная, Эрин, это не на пользу ребенку. Я хочу, чтобы сейчас ты успокоилась и все тщательно обдумала.
— Я не собираюсь ничего обдумывать! — закричала она. — Я нормальная беременная женщина с обычной гормональной нестабильностью, и я выхожу из себя, только когда меня стараются из себя вывести! И мне не нужен специалист по надзору за беременными истеричками! Ты меня понял, Франческо?
— Ты, как всегда, все неверно поняла. Я собираюсь нанять человека, помощь которого позволила бы тебе высвободить время для твоих личных интересов.
— Я сама хочу ухаживать за своим ребенком, Франческо, — уверенно произнесла Эрин.
— Однажды ты изменишь свое мнение, — парировал он.
— Даже если и так! Пусть я изменю свое мнение, но сделаю это не под твоим давлением, от которого я так устала.
— Я очень терпелив.
— Вот и отлично.
Побранившись вволю, они посидели некоторое время молча, глядя друг на друга.
— Моим родителям не терпится познакомиться с тобой. Они уже вернулись в Италию, — нежно произнес Франческо.
— Как себя чувствует твоя мама? — поинтересовалась Эрин.
— Часто приходит на могилу Райфа. Ей тяжелее, чем кому бы то ни было из нас, — признался он.
— Цветы, которые она мне прислала, очень красивые. Я поблагодарила ее по телефону, милый. У нас состоялся довольно приятный разговор.
— Она обрадовалась новости о моем будущем отцовстве. Но, боюсь, для нее все, что касается меня, весьма тяжело, — задумчиво произнес Франческо.
— Что ты имеешь в виду? — она непонимающе посмотрела на мужа.
— Уверен, мама не может видеть меня и не вспоминать о Райфе. У него уже никогда не будет детей. Должно быть, подобные мысли ее больно ранят.
— Знаешь, а ведь если бы Райф сейчас был жив, мы бы не встретились, ты бы не сидел у моей постели, не волновался о нашем малыше… — прошептала Эрин.
— Нет, мы бы обязательно когда-нибудь встретились, в этом я не сомневаюсь, — заверил супругу Франческо.
— Но у нас не было бы такой безумной, поспешной, замечательной свадьбы, милый.
— Пожалуй, в этом ты права, — согласился он. — И знаешь, я предпочитаю жить в той реальности, где ты — моя жена и будущая мать моего ребенка.
— «Я, моя, мое» — порой мне нравится, как ты это произносишь, — улыбнулась Эрин.
Эрин очнулась от тяжелого сна. Она лежала и ждала, когда ее сердце перестанет биться так часто. Образы ночного кошмара непроизвольно всплывали перед ее мысленным взором. Она повернула тяжелую голову и всмотрелась в циферблат настольных часов. Было начало второго. В палате слабо светил ночник.
Эрин приподнялась на локтях и взбила подушку.
— Надеюсь, это только сон, — пробормотала она себе под нос.
— Больничные кровати плохо приспособлены для сна, — услышала она и невольно вздрогнула.
— Что ты здесь делаешь посреди ночи?
— Я уходил, — улыбнулся Франческо.
— Уходил, но…
— Прости, Эрин, я не хотел тебя будить, — сказал он, поднимаясь из кресла и подходя к кровати.
— Что происходит, Франческо? — спросила Эрин.
Он лишь провел рукой по ее влажному, потному лбу.
— Франческо, — сурово обратилась она к мужу, — не держи меня за идиотку! Ты сторожишь меня, так ведь? Ты мне не доверяешь?
Он продолжал молчать.
— Можешь не беспокоиться, я ни на минуту не забываю о ребенке, он для меня важнее всего. Ты ведь не думаешь, что я представляю угрозу для собственного малыша? Все эти предосторожности, вроде дежурства у моей постели и найма нянечек, я считаю совершенно излишними…
— Ты закончила? — улыбнулся Франческо.
— Ты считаешь меня плохой матерью, Франческо? — спросила Эрин, чувствуя, как ее глаза наполняются слезами.
— Более подходящей матери для моего ребенка я и представить не могу, родная. И мне даже в голову не приходила мысль о том, что ты можешь причинить ему вред. Прости, если заставил тебя так думать.
— Но ты сам сказал, будто я очень нервная и меня необходимо постоянно контролировать. Разве ты имел в виду не то, что мои волнения не полезны для малыша?
