слегка отжал волосы и сказал: – А теперь вымоем все остальное.
Ощущение его намыленных ладоней на своем теле заставило Тери постанывать. Ведь Терстон точно знал, где и как к нему прикоснуться.
– Ты не должен так возбуждать меня, – хрипло произнесла она, когда они вновь оказались лицом к лицу.
– Почему не должен?
Он еще спрашивает!
– Я не могу ясно мыслить, когда ты так делаешь.
Терстон начал намыливать ее спереди.
– А тебе и не надо. Просто думай обо мне.
Вряд ли он знал, что она только этим и занималась долгими одинокими ночами в постели без него.
– Как ты можешь быть таким сексуальным и таким вредным одновременно?
– Дар божий, детка. – Наклонившись, Терстон поцеловал Тери. Затем с помощью душа смыл мыльную пену с ее тела и провел по коже руками. – Теперь ты безупречно чистая, прямо поскрипываешь.
– Что ж, теперь моя очередь вымыть тебя.
Ее намыленные руки заскользили по великолепному телу мужа. Он был более чем щедро одарен природой по‑мужски, а его сильная эрекция показывала, насколько он возбужден. Прикосновения к телу Терстона и по прошествии десяти лет продолжали волновать Тери, вызывая внутренний трепет и покалывание между бедрами. От ее внимания и заботы не ускользнула ни одна часть его тела.
Когда ее пальцы обхватили его возбужденную плоть, Терстон не сдержал стона. Услышав его, Тери подняла глаза и встретилась с его напряженным взглядом. Ощущение своей власти над этим сильным мужчиной повышало ее женскую самооценку.
– Ты убиваешь меня, детка.
Тери покачала головой и улыбнулась:
– Ты же «морской котик», Терстон. А они, как я слышала, легко не сдаются. Они стойкие и выносливые.
– Тогда почему в твоих руках я ощущаю себя таким податливым, как оконная замазка?
Она запрокинула голову и рассмеялась, продолжая ласкать его.
– Поверь, это отнюдь не похоже на замазку.
Решив, что она помучила Терстона достаточно, Тери направила на него душ и тщательно смыла мыльную пену. Едва она сделала это, он молниеносно прижал ее к стенке кабины.
– Теперь моя очередь позаботиться о тебе, Тери‑Энн.
Он греховно улыбнулся и потянулся за презервативом. Быстрым движением надев его, он повернулся к Тери:
– Так на чем я остановился?
– Если ты забыл, то, может быть, мы…
Он не дал ей возможности закончить. Подхватив Тери под ягодицы, он рывком вошел в нее, одновременно завладев ее губами. Судя по интенсивности его ритмичных толчков внутри ее, на ранчо Терстон отнюдь не утолил свой сексуальный голод и намеревался наверстать упущенное.
Терстон открыл глаза и увидел, что Тери сидит, скрестив ноги, посреди кровати и смотрит на него. Сразу же нахлынули воспоминания о том, как они провели последние несколько часов. Они занимались любовью в душе, вытерлись и перебрались в постель, чтобы продолжить.
Заказанную Терстоном еду доставили в номер, и после ужина они вышли прогуляться, но вскоре вернулись, чтобы снова заниматься любовью. Всю ночь напролет.
Было утро, и сквозь оконные жалюзи ярко светило солнце. День обещал быть прекрасным, тем более первое, что он увидел после пробуждения, было лицо самой красивой женщины на свете. Эта женщина сидела на постели и широко улыбалась. Счастливой, довольной и озорной улыбкой. Сейчас Тери напоминала кошку, только что съевшую канарейку.
– Доброе утро, милый.
Вместо ответа, он протянул руку, обхватил ее затылок и притянул лицо Тери. А потом сделал то, что делал очень часто в последнее время, – поцеловал.
Как странно все обернулось. Не успев приехать домой, он помчался на поиски исчезнувшей жены. И вот тут начались приключения, без которых он, наверное, предпочел бы обойтись. Но кто знает, возможно, они были необходимы им с Тери. Терстон не припоминал, когда они проводили столько времени только вдвоем. Безусловно скучая по своим дочерям, они, тем не менее, наслаждались обществом друг друга. После завтрака они намеревались съездить на руины коттеджа без особой надежды найти какие‑то свои вещи, а вечером вернуться домой.
К тому времени, как поцелуй закончился, Терстон был готов снова заняться любовью, но Тери слегка отстранилась, по‑прежнему ослепительно улыбаясь.
– Сегодня тебя ожидает сюрприз.
Терстон выразительно приподнял бровь, протянул руку и нежно провел вверх‑вниз по ее предплечью, нуждаясь в тактильном контакте и наслаждаясь ощущением ее гладкой кожи.
– Сюрприз?
Ее улыбка стала еще ослепительнее.
– Да. Я уже все подготовила.
Терстон пока ничего не понимал:
– Что подготовила?
– Я хочу увидеть твое удивление, но для этого нам нужно поторопиться. Не тупи, милый.
Терстон снова поцеловал ее, все еще рассчитывая на продолжение.
– Я стараюсь, детка. Но пока ничего не понимаю. Мне кажется или я что‑то упускаю?
Тери немного помолчала, потом сказала:
– Твои родители согласились присмотреть за детьми, и они все равно не ожидают нашего возвращения до воскресенья. Я позвонила в авиакомпанию и забронировала нам места на вечерний рейс.
События стали развиваться как‑то уж слишком быстро, и у Терстона голова пошла кругом. Он приподнялся на постели.
– И куда мы летим?
– В Техас.
– Техас?
– Техас, Техас, я же сказала.
Терстон поскреб рукой отросшую щетину.
– Зачем нам в Техас?
– Чтобы показать тебе то, что я купила, но это пока все, что я могу сказать. Остальное – сюрприз. И когда ты его увидишь, то не станешь сердиться на меня. Ты же меня заранее простил, помнишь? – Тери проговорила это с усмешкой. – Теперь я пошла в ванную, и будем готовиться к поездке. У нас еще много дел. – Прежде чем Терстон успел что‑либо сказать, она соскользнула с кровати и умчалась в ванную.
Как только дверь за Тери закрылась, он сел и спустил ноги с кровати. Черт знает что! Ему нужна была чашка кофе. Черного. С капелькой джина. Большой капелькой.
Что, черт возьми, его жена купила в Техасе? Покупка, за которую он заочно простил? Похоже, вожделение сыграло с ним злую шутку.
Терстон вспомнил улыбку на лице Тери и ту радость, с которой она говорила об этом самом сюрпризе. Ему хотелось разделить ее предвкушение, но что‑то подсказывало, что с помилованием он поторопился.
Встав с постели, Терстон подошел к кофеварке и включил ее. К тому времени, как была выпита первая чашка кофе, он понял, что купила Тери. Лошадь для Тии! Точно. Он вспомнил, как она поднимала вопрос об этом в прошлом году, рассказывая ему об успехах дочери в верховой езде. Терстон отверг тогда эту идею, убедив Тери, что лошадь им не нужна, тем более что и держать‑то ее негде. Но она вернулась к этому разговору, когда узнала, что
