— Да, мы заметили это, — сдержанно отозвался ее отец, но все же взглянул на дочь с нежностью. — Мы еще сделаем из нее заправского моряка!
В полночь он и Мервин сдали вахту, и к штурвалу встал Мартин.
— Это был длинный и трудный день для вас, — обратился он к Бените, — так что можете тоже немного поспать. В такую тихую ночь я прекрасно управлюсь один.
— Нет, я совсем не устала. Ведь я почти ничего не делала. Кроме того, если вы останетесь в одиночестве, то можете задремать. А я не дам вам заснуть.
Это верно — она не даст заснуть ни ему самому, ни его чувствам.
Красные и зеленые навигационные огни раскачивались на топе мачты. Сквозь иллюминаторы кают-компании пробивался свет. Ночь уже наступила, хотя небо еще оставалось светлым. Время от времени волна, разбивавшаяся о нос яхты, вспыхивала бледным сиянием.
— Как красиво! — воскликнула Бенита. — Я так рада, что оказалась здесь!
— Да, ночью идти под парусом очень приятно, — пробормотал Мартин, хотя предпочел бы сказать: «Я рад тому, что мы оба здесь. Ты даже представить не можешь, как я рад!»
Бенита сидела в кокпите напротив него, опустив руки, и он с трудом различал черты ее лица.
— Странно, — заговорила она, — здесь, посреди пролива, море не такое неспокойное, как бывает, когда выходишь на яхте из узкого места или огибаешь мыс Херлстоун.
— Я же говорил вам. Может, вы хоть иногда будете верить тому, что я говорю.
— Хотя бы иногда? Ничего себе! Я всегда верила вам, Мартин. Я вообще считаю вас очень хорошим и умным человеком. Я рада, что мы с вами познакомились. И уверена, папа тоже этому рад. Я сейчас заглянула в кубрик — он спит как младенец.
— А Мервин? — Мартин не мог удержаться от этого вопроса.
— Обещайте никому не говорить — он только что начал храпеть. Мне будет что рассказать судье при разводе! — Бенита придвинулась к Мартину. — Прошло уже не меньше двух часов нашей вахты. Давайте я сменю вас. Мервин и папа будут менять друг друга, а вы что, должны стоять неподвижно? Идите, я подержу руль.
Мартин уступил ей штурвал, но не сдвинулся с места.
— Держите его в одном положении и наблюдайте за компасом. Я хочу придерживаться этого курса как можно дольше. У меня ощущение; что в этих водах мы можем поймать больше ветра, чем у побережья Англии, где, похоже, идут остальные яхты. — Он протянул руку и слегка повернул штурвал. — Следите за ним, вы немного сбились с курса. — Мартин убрал руку, и Бенита наклонилась, чтобы посмотреть на стрелку компаса на светящемся диске. — Правильно, теперь твердо держите штурвал.
Час спустя она уже крепко спала, прикорнув к плечу Мартина, и ему совсем не хотелось нарушать такое положение вещей. Наконец, взглянув на светящийся циферблат часов, он осторожно разбудил ее.
— Пора браться за штурвал, напарник, — прошептал он, — скоро наша вахта закончится.
Бенита заворочалась, зевнула и широко открыла глаза.
— Как вы меня назвали? — спросила она.
— Забудьте об этом. Беритесь за штурвал, если еще не передумали, и покажите им, какая вы умница!
В кубрике зажегся свет, откинулась крышка люка, и появился Чэпмен, а за ним — Мервин, который направился к штурвалу.
— Я только что смотрел на барометр, — сказал Мервин, — давление наконец падает. Немного, но все-таки падает. Так что завтра, возможно, мы прибавим в скорости.
Когда Мартин ложился спать, он подумал, что Мервин как-то очень спешит завершить гонку. Раньше он и сам того желал, однако теперь ему хотелось, чтобы все это тянулось подольше. Пусть Блэкморская регата растянется на целый месяц, и пусть ветер останется там, где он спит сейчас — совсем как Бенита у него на плече.
Рассвет был хмурым, но тихим и теплым. Еще до того, как время их отдыха кончилось, Бенита и Мартин уже были на ногах. Она отправилась готовить завтрак, а он стал слушать прогноз погоды в семичасовом выпуске новостей.
Чэпмен спустился по трапу в кают-компанию, оставив у штурвала Мервина.
— Бенни, твой кофе очень вкусно пахнет. Я бы не отказался от него. — Он посмотрел на нее встревоженно. — У тебя все хорошо, дорогая?
— Да, спасибо. Я не уверена, что уже совсем привыкла к качке, но меня не тошнит, и я даже готова позавтракать.
Она передала отцу кружку-непроливайку. Чэпмен сел в углу и с удовольствием выпил кофе. После четырехчасовой вахты он выглядел слегка усталым, но чувствовал себя великолепно.
— Как там прогноз, Мартин?
— Неплохой. Совсем неплохой. Ветер немного крепчает, уже три-четыре балла. Видимость удовлетворительная, чуть позднее возможен дождь.
— Пошли, напарник, — скомандовала Бенита. — Мы должны сменить Мервина, сейчас самое время. Папа, я оставляю для него кофе и поджаренный хлеб, а яйца — в кастрюле. Ты справишься?
— Надеюсь. Но тебе не нужно подниматься на палубу, если не хочешь. Мартин обойдется без тебя.
— Ничего! — Она улыбнулась, закручивая волосы узлом. — Мне нужно снова вдохнуть морского воздуха.
Их яхта рассекала волны весь день, слегка кренясь то на один борт, то на другой. Они все же далеко продвинулись. Ранним утром за кормой остался мыс Старт. Им редко попадались корабли, а других яхт — участниц регаты — не было видно совсем.
— Одно из двух: либо мы ушли далеко вперед от остальных, либо безнадежно отстали, — произнес Чэпмен.
— Ни то ни другое, — сказал Мартин. — Мы идем вровень с некоторыми из них, особенно с «Грифоном», если, конечно, с ним ничего не приключилось. Просто мы слишком уклонились к югу и пока не можем их видеть. Но завтра в это же время мы все соберемся у Блэкмора и узнаем, кто есть кто и что есть что.
— Я и сам думал, что мы слишком сильно отклонились к югу от курса. — Мервин взглянул на Мартина.
— Ну, по крайней мере, мы движемся, — возразил Чэпмен.
Да, они двигались. На следующую ночь ветер усилился, и яхта сразу рванулась вперед.
Это случилось на третий день в три часа утра. Бенита клевала носом у штурвала. Мартин оставил ее на минуту, чтобы пойти на нос и освободить зацепившийся кливер. Ночь была очень темной, но у Мартина в кармане джинсов был морской фонарик. Мартин был одет в непромокаемую штормовку с вшитыми в нее круглыми поплавками — он предпочитал эту куртку более громоздким спасательным жилетам.
Он осветил запутавшийся кливер и снова сунул фонарик в карман, чтобы освободить руки. Яхта взлетала над волнами и снова проваливалась, но Мартин привык к этому, и его ноги твердо упирались в палубу. Он предупреждал Бениту, чтобы та ни в коем случае не ходила по яхте без спасательного леера, особенно в ночное время.
