Ознакомительная версия.
Он знал, что причиняет ей боль, но не остановился.
– Мне нужна женщина, которой я могу верить, когда она признается мне в любви. – Эти слова убивали Пейдж. Джанкарло поднял голову, чтобы посмотреть ей прямо в глаза и добить ее окончательно. – И ты никогда не была и не будешь такой женщиной.
«Потом я буду прокручивать эти слова снова и снова в своей голове. Потом я смогу рыдать дни напролет. Но это будет потом», – пронеслось в ее сознании.
– Но сейчас не время для разговоров, – произнесла она тихо, но настойчиво.
И Джанкарло исполнил ее просьбу, войдя в нее резким движением. Он задал неумолимый и беспощадный ритм. Безумная страсть связывала их, а пламя блаженства снова вырвало из реальности.
Пейдж сделала все, чтобы они оба забылись в экстазе, пусть и ненадолго.
Прошли еще две лениво-безмятежные недели. Тосканское лето приближалось к осени. По утрам воздух дышал прохладой, а небо стало отдавать нежной синевой. Пейдж начинало казаться, что напряжение между ней и Джанкарло ослабевало, грусть понемногу рассеивалась.
Или ей просто хорошо удавалось вводить их обоих в состояние забытья.
Как бы там ни было, все изменилось. Больше она не проводила дни в заточении в своем коттедже, ожидая Джанкарло, чтобы исполнить любую прихоть. Она снова угождала Вайлет, планируя ее досуг, который в основном состоял из однодневных поездок по близлежащим городам, где они посещали культурные памятники, галереи, показы мод. Также актриса занималась тем, что благосклонно принимала обожание со стороны местных жителей. Такому вниманию содействовал вертолет ее сына, на котором они путешествовали и который вызывал небывалый переполох среди горожан.
– Я всегда любила эффектные появления, – пробормотала Вайлет с фирменной улыбкой на губах во время их первой поездки на вертолете.
В дни, когда они оставались в имении, времяпрепровождение Вайлет проходило все так же безмятежно. Она посещала спа-процедуры, отдыхала под изящно расставленными зонтиками рядом с бассейном у замка. В такое время Пейдж была предоставлена сама себе, то есть оказывалась в полном распоряжении Джанкарло.
Однажды он остановил джип у небольшой рощи вдали от замка, встал на колени перед открытой пассажирской дверью, притянул к себе бедра Пейдж и, впившись губами в ее лоно, заставил ее выкрикивать его имя так громко, что несколько птиц, сидящих на ветках деревьев, встрепенулись и улетели. В другой раз Джанкарло отвез ее к уединенным озерам, которые окружали территорию его собственности, и они плавали под знойным солнцем, а затем довели друг друга до сладостной эйфории в воде.
В остальное время они разговаривали. Джанкарло рассказал Пейдж о том, что его отец хотел сделать с этой землей, о ее истории, о своих собственных планах, которые бы позволили получать прибыль и при этом сохранять и приумножать богатства природы для следующих поколений, и показал ей этрусские развалины, прятавшиеся в самых неожиданных уголках имения.
Пейдж не знала, что нравилось больше: искренность Джанкарло, его откровенность или необузданный темперамент. И то и другое было для нее драгоценным подарком судьбы, и ей почти удавалось не думать о том, что она на самом деле не заслуживает общения с ним. Ее душа упивалась счастьем настоящего момента.
В один праздный полдень они лежали вместе на солнце и прохладный бриз обдувал их разгоряченную кожу. Пейдж уперлась подбородком в его грудь и заглянула в его глаза, от взгляда которых у нее всегда кружилась голова. Он улыбнулся ей, и в его кристально чистых глазах больше не мелькали мрачные тени. Казалось, будто планета остановилась и начала вращаться в противоположном направлении.
– Я видел, как ты танцевала в саду на днях.
Щеки Пейдж тут же залились очаровательным румянцем. Она объясняла свое смущение перегревом или остатками огня страсти, в котором они несколько мгновений назад сожгли друг друга.
– Я очень давно не танцевала.
Рука Джанкарло нежно прошлась по ее волосам.
– Почему же?
Пейдж не знала, как ответить на искреннее недоумение Джанкарло? Как объяснить ему причину, не наступая на мины, которые они с таким усердием обходили эти несколько недель после той ночи, когда Пейдж поздно вернулась из Лукки?
«Мне нужна женщина, которой я смогу доверять», – вспомнились Пейдж его слова. Может быть, она и не имела права на его доверие, но хотела его заслужить.
– У меня неплохо получалось. Но я не обладала исключительным талантом. Многие танцовщицы гораздо больше мечтали построить карьеру, чем я.
После того как Джанкарло ушел, у нее не хватило смелости продолжать заниматься танцами. Ей пришлось пройти еще один кастинг для выступления, и ее агент сказал ей, что режиссер сравнил ее с безжизненной марионеткой. Это был ее последний кастинг и последний танец.
Потому что, потеряв Джанкарло, Пейдж потеряла интерес ко всему, что когда-то вызывало живой отклик в ее душе. Ее мать продолжала скатываться в бездну, а Пейдж в голову не приходило, что делать со своей жизнью. Но вот однажды она случайно пересеклась с женщиной, с которой ее когда-то познакомил Джанкарло. Ей нужен был личный помощник, к тому же ее забавляла скандальная известность девушки. Пейдж согласилась работать на нее, чтобы сбежать из мрачного мирка Арлин.
Год спустя Пейдж предложили стать ассистенткой известной теледивы. И через несколько лет после этого она набралась достаточно опыта, чтобы подписать контракт о сотрудничестве с эксклюзивным агентством по подбору персонала для звезд высшего эшелона. И когда предыдущий ассистент Вайлет ушел с должности, Пейдж заняла его место. Тогда все эти события казались ей сумбурным набором случайностей. Но теперь они вдруг обрели смысл, будто ее подсознание намеренно вело ее по пути, который приведет обратно к Джанкарло.
Но Пейдж не хотела думать об этом сейчас.
«Мне нужна верная спутница жизни», – всплыл в ее сознании еще один обрывок фразы Джанкарло. Но проблема заключалась в том, что она – лгунья. Человек, который сознательно стер из памяти многое, скрывая свое прошлое.
Он по-прежнему улыбался ей, будто они вели легкую непринужденную беседу о простых вещах.
– Я удивлен. – Во взгляде Джанкарло сквозило нечто похожее на восхищение. Ей почудилось, что на мгновение перед ней появился тот мужчина, каким он был десять лет назад. – Мне казалось, что хореография – это способ, с помощью которого ты выражала себя.
– Мне было всего двадцать лет. Я ничего не знала о себе как о личности, и у меня не было потребности в самовыражении.
«Ты просто игрушка для него, Никола! – кричала ей мать в те судьбоносные черные дни, когда Пейдж тешила себя иллюзиями, будто ей удалось все прекрасно устроить – сохранить отношения с Джанкарло, угодить матери и расплатиться со всеми долгами. – Он наиграется с тобой, а потом переключится на другую глупую потаскушку. Не будь такой наивной!»
Ознакомительная версия.
