– А ты далеко глядел, Кирюша!
– И в какую же сторону!
– В сторону Татьяны Юрьевны, которая посмела тебе в прошлом году «трояк» по программированию влепить!
Кулешов рассмеялся, но смех был явно деланым, деревянным и очень неприятным. Да и оборвался как-то неестественно.
– Если предположить, что ты во всем права, что, конечно же, чистый бред, то как я, жалкий троечник, смог залезть в сеть? – спросил он.
– Не знаю, Кира. Я на все лето уезжала, а ты мог и поднатыркаться за три-то месяца. Должен был! Может, на курсы ходил, может, родители персонального учителя нанимали. Для тебя же унизительно иметь тройку, когда все остальные парни шарят в компах запросто!
– Ага! Родители хакера мне в учителя наняли! – с большой иронией в голосе произнес Кирилл.
– Может, он по совместительству хакером оказался. Хотя... может, и специально такого искали, чтобы уж обучил тебя в лучшем виде. В вуз, поди, поступать надо, а куда сейчас без информатики?
– Ну, хорошо... вот в этом ты права... Поднатыркался... Да, я занимался... Не буду скрывать. Мне и правда, «трояк» в аттестате ни к чему. Но что-то у тебя, Томка, концы с концами не сходятся! При чем тут Татьяна, если на компах не ее гнусная физиономия, а Юлькина фотка? Почему послание не ей, а Демократизатору? И вообще, почему все действо началось в кабинете истории, а не информатики, если уж, как ты считаешь, все дело в Татьяне, которая мне «трояк» влепила?
Произнеся столь длинный монолог, который, судя по всему, дался ему нелегко, Кулешов ладонью отер взмокшее лицо и опять скрестил руки на груди, как бы отгораживаясь от Тамары.
– У меня, Кирочка, все сходится! Бедолагу Игорька ты приплел, чтобы на Дунаевского подозрение пало. Я так думаю, что ты сам никак не решишь, что для тебя важнее: Татьяне доказать, что и она не такой уж великий спец, или чтобы Дуная из школы выперли!
– Так уж его и выпрут из 11-го класса! Всяк дадут доучиться!
– Но уж нервы-то потреплют, верно? Ты ж не знал, что он опять в больницу попадет! Тебе бы, Кирка, подраться с Дунаем за Юльку, как это сделал Максимов, а ты вместо этого мелочно подставил Олега.
– Вот с этого места поподробнее, пожалуйста! – Кулешов сгруппировался на скамейке, будто готовился к прыжку. – И в чем же моя мелочность?!
Последние слова Кирилл почти прокричал, и Тамара окончательно уверилась в том, что права во всех своих подозрениях. Она посмотрела на молодого человека с жалостью и ответила:
– Да в том, что ты Юлькин портрет на компы поместил! Чтобы, значит, Дергач поняла, как неправильно влюбилась! Помнишь, ты очень пафосно объяснял нам с Ткачом, что ни один любящий человек не станет использовать фотографию возлюбленной для подобных целей! А раз Дунаевский использовал, значит, полный дебил и Юльке надо его срочно разлюбить. А как только она его разлюбит, так и ты подоспеешь! Только не разлюбит она, понял? Не отвалится тебе ничего! А потому тебе еcть смысл пойти к директрисе и признаться, что сеть из строя вывел ты. Можешь даже сказать, что Татьяна Юрьевна, которая тебе тройку вывела, на самом деле хреновый (тебе ведь это слово особенно нравится!) специалист, раз сеть наладить не может. А ты вот можешь – знаешь, в чем фишка! И потому тебе по информатике надо ставить «пять». Что такое жалкая школьная информатика для крутого хакера, каким ты теперь стал!
Тамара замолчала, разглядывая Кулешова. Он откинулся на спинку скамейки и наконец отвернулся от нее. На щеке молодого человека полыхало красное пятно. Рогозиной было жаль и его, и себя. Она и раньше догадывалась, что Кирилл влюблен в нее не слишком сильно, но надеялась как-то переломить ситуацию. Теперь поняла, что и сама, скорее всего, не любила его. Она, Тамара, просто придумала себе большое и светлое чувство к положительному интеллигентному мальчику Кириллу Кулешову. Какой же девушке не хочется красивой любви? А Кирилл и остальным всем вышел: и фигурой, и лицом, и дураком не был...
Если бы она действительно любила Кулешова по-настоящему, то могла бы сейчас поддержать. Могла бы прямо в эту самую минуту сказать, что для нее не имеет никакого значения то, что он наделал, что она все равно любит его и будет любить всегда. Сейчас как раз представился случай, когда можно было бы переломить ситуацию в свою пользу, но Тамара чувствовала, что этот человек ей больше неинтересен и не нужен. И это вовсе не было радостно. Сердце сжималось, и хотелось плакать. Но не по Кириллу... Тамару пугала темная пустынная бездна, которая сгущалась вокруг нее.
– Ты можешь мне что-то сказать в свое оправдание? – тихо спросила она. Девушке очень хотелось, чтобы Кулешов сейчас рассмеялся и сказал: «Фантазерка ты, Томка! Я не имею к этому никакого отношения!» Но она знала, что он этого не скажет. И он не сказал. Он сказал другое:
– Уйди отсюда, Тамара... Очень тебя прошу...
Рогозина кивнула, хотя Кирилл по-прежнему на нее не смотрел, медленно развернулась и пошла по аллее парка прочь от человека, которого, как ей казалось, любила. Из глаз ее сами собой поползли слезы, горькие, жгучие, тяжкие...
Кирилл Кулешов перевелся в другую школу. Перед тем, как покинуть навсегда ту, в которой учился с первого класса, он, разумеется, наладил компьютерную сеть. И Татьяна Юрьевна, преподавательница информатики, и классная руководительница, и директриса, и даже Демократизатор уговаривали его не валять дурака и остаться, но Кирилл был непреклонен. Он чувствовал себя проигравшим. А разве есть смысл проигравшему оставаться на поле победителя? Да, он очень хотел наказать всех. Во-первых, Дунаевского за то, что ему запросто, без всяких усилий с его стороны досталась такая красавица, как Юля Дергач. Во-вторых, разумеется, саму Юльку, которая даже ни разу не посмотрела в его, Кирилла, сторону. Тамару тоже надо было слегка проучить: больно уж проницательной она хотела казаться. Да и Демократизатор достал всех своей историей до тошноты! Но поставить на место удалось, пожалуй, только одну информатичку Татьяну. Виктор, сын папиного друга, который занимался с Кириллом все лето, обучил его таким хакерским штучкам, что Юлька на мониторах – детский лепет по сравнению с тем, что он мог бы еще сделать. Кулешов даже раздумал поступать на физмат, куда они собирались вместе с Тамарой. Он понял, что теперь будет заниматься исключительно новыми компьютерными технологиями.
* * *
Жестокая драка, которую прекратила бесстрашная Кикиша, отрезвила враждующих одиннадцатиклассников. Они признались в глупости и идиотизме, устроили совместное чаепитие в большом кабинете труда девочек, а потом до позднего вечера «зажигали» в рекреации, куда вынесли магнитофон Руслана Ткачева. Музыка и веселый беспечный смех проникали сквозь школьные окна и неслись на соседнюю улицу, где в детской беседке тусовались учащиеся 11-го «Б», который обошли драмы, пережитые «ашками» и «вэшками». «Бэшки» не завидовали драмам, но не могли пережить, что в школе кто-то чрезвычайно активно веселится без них. Они подтянулись к окнам рекреации на первом этаже, пару раз пульнули в стекла мелкими камешками и были приняты размягчившимися бывшими врагами в компанию.
