— А я не ужинал, — ответил он.
— Как это? Разве ты и Линда не отправились ужинать?
— После того как мы навестили деда, я заехал по делам в офис. Линда устала меня ждать и пошла погулять одна. — Джаред вовсе не был этим огорчен. Наоборот, казалось, он был этим доволен. — И правильно сделала.
— Да, правильно, — сказала Бритни, но тут же вспомнила, в каком настроении они оба вернулись домой. Линда, видимо, была недовольна тем, что Джаред предпочел ей работу. — Вот, пожалуйста, — сказала она, подавая Джареду из холодильника салат с курицей и говядину.
— Спасибо. — Джаред взял хлеб и сделал себе сэндвичи.
Пока он ел, Бритни отрезала два куска торта, положила их на тарелки, достала из ящика вилки, потом закрыла ящик, толкнув его бедром, подошла к столу, села и улыбнулась.
— Что смешного на этот раз? — спросил Джаред, отпивая молоко и вытирая рот салфеткой.
— Странно, что нас всегда тянет на кухню, несмотря на то что в этом огромном доме множество других комнат.
Бритни огляделась. Старомодная железная мойка, шкафы со стеклянными дверцами, где рядом с совершенно простыми глиняными тарелками стоял дорогой тонкий фарфор.
Старой была и плита с эмалированной крышкой, которой накрывались горелки. На полу линолеум с черно-красным рисунком тоже изрядно поистерся.
— Видимо, здесь уютнее всего, — ответил Джаред. — Все другие комнаты слишком захламлены и не располагают к себе.
— Может быть. Но и дома, на ранчо, мы всегда собираемся на кухне.
— Это потому, что там готовит твоя мама. Мне кажется, то же самое происходит в любом доме. Люди любят находиться там, где можно поесть.
— Я точно это люблю, — согласилась Бритни, протягивая ему торт. Подвинув к себе свою тарелку, она отломила небольшой кусочек с орехами и кокосом и, предвкушая удовольствие, положила его в рот. О, этот вкус сливочной карамели!
— Вот что мне в тебе нравится, Бритни. Ты умеешь радоваться самым простым вещам.
Чего нельзя сказать о сложных, подумала Бритни. Таких, как, например, любовь к Джареду. Она ей совсем не доставляла радости.
— В душе я девушка со старомодными взглядами.
— Но ты не любишь готовить.
— Речь идет не о моих способностях.
— Тебе здесь нравится, правда? — спросил он через минуту.
Она подняла глаза и, поразмыслив, кивнула.
— Да. Что-то мне нравится здесь больше, что-то меньше. Конечно, дом требует ремонта с подвала до чердака. И его можно сделать очень уютным. А с хорошим хозяином ему просто цены не будет.
Джаред засмеялся, пододвинул к себе кусок торта и с удовольствием вонзил в него вилку.
— Было бы хорошо жить здесь, в историческом районе города. Здесь ощущаешь… вечность, — сказала она, слизывая глазурь. — В этом доме обязательно должна жить семья. Возможно, вы с Линдой поселитесь здесь после женитьбы.
Бритни и сама не знала, почему она сказала последнюю фразу.
Джаред положил вилку на край тарелки.
— Нет. Это не тот дом, в котором хотелось бы жить Линде, — сказал он, не поднимая глаз.
— А, — произнесла она. Такого ответа она не ожидала. — А тебе? Тебе хотелось бы жить в таком доме? По крайней мере пока ты холост.
— Я живу в квартире, и меня это вполне устраивает.
— Это не совсем ответ на мой вопрос.
— Да, — сказал он. — Мне всегда здесь нравилось. Хотя в детстве казалось, что этот дом посещают призраки, что мой двоюродный дед живет по соседству с привидениями.
— Когда я впервые вошла сюда, у меня было такое же чувство.
— Дэвид не был счастливым человеком, — размышлял вслух Джаред. — Он казался странным, отшельником, как будто что-то не давало ему покоя; но мы не знали, в чем дело.
— Даже Роберто говорит, что не знал его по-настоящему, — добавила Бритни.
— Да. Думаю, что с годами это стало беспокоить деда еще больше. Особенно после смерти Дэвида. — Джаред сделал паузу и доел торт. — Они не сблизились даже в пожилом возрасте, потому что ни один из них не хотел удаляться от дел. Дэвид всегда считал себя связанным обязательствами.
— Какими?
— Перед людьми. В девяносто лет он все еще приходил каждый день в офис, хотя в этом уже не было никакой необходимости. Он не брал с людей денег за свои услуги, говоря, что не успеет потратить за свою жизнь то количество денег, которое у него было. И как оказалось, был прав.
— И каждый день он возвращался из офиса в этот дом, набитый всякой всячиной, — с грустью сказала Бритни.
— Мне кажется, он этого даже не замечал. Дед говорит, что большую часть времени Дэвид проводил в спальне, библиотеке и на кухне.
Бритни улыбнулась.
— Опять кухня.
Джаред молчал. Его и так худое лицо еще больше осунулось.
— Почему Дэвид не пользовался спальней на первом этаже, Джаред? По-моему, для него это было бы удобнее — не надо подниматься по лестнице.
— Он говорил, что спальня наверху была его комнатой в течение сорока лет и он не собирается изменять своей привычке.
Бритни улыбнулась.
— Вероятно, это знаменитое упрямство Крузов.
— Нет, это не так. — Он тоже улыбнулся, но улыбка скоро исчезла. — Я должен рассказать тебе кое-что о моей семье.
— Хорошо.
Джаред вздохнул.
— Дед начал свое собственное дело после Второй мировой войны. До войны он управлял фермой, но потом потерял к этому всякий интерес. Поэтому после смерти родителей он и Дэвид продали ферму, дед начинал ночным сторожем, потом стал управляющим, а позднее — менеджером по недвижимости. Его бизнес креп, потому что дед — человек, не бросающий слов на ветер. Люди знали, что могут на него положиться.
Бритни тихо отодвинула тарелку. Аппетита уже не было. Она не знала, к чему весь этот рассказ, но что-то в тоне Джареда говорило ей, что он очень важен и финал может ей не понравиться.
— Мой отец не хотел участвовать в семейном бизнесе. Он любил медицину. Он мог бы посвятить себя исследовательской работе, но захотел работать с пациентами. Он всегда делал все возможное, чтобы помочь им.
— Это… похвально, — сказала Бритни.
— Бритни, я стою в одном ряду с этими мужчинами, которые верны своему слову. Я их наследник. — Его глаза стали темными как ночь. Джаред подался вперед и накрыл ее руку своей.
Бритни была в шоке не только от его прикосновения, но и от его взгляда. Она другой рукой накрыла руку Джареда.
— Ты уже говорил мне об этом, Джаред, но я не понимаю тебя.
— Ты привлекательная женщина, Бритни. Умная, сильная, настойчивая.
— Это хорошо или плохо? — неуверенно спросила она, не имея представления, куда может завести этот разговор. Бритни одолевал страх, но и надежда не оставляла.
