— Но, наверное, много еды пропадает?
— Милая моя, ничто никогда не пропадает на этой кухне. У Эммануэля и Аделины полно внуков, которые немедленно уничтожают все, что принесут со стола нетронутым.
Наконец, через несколько часов, как показалось Кэролайн, ужин был позади. Старшие члены семьи уселись в круг и погрузились в беседу. Молодые, стали проявлять нетерпение, и кто-то предложил включить в соседней комнате проигрыватель, потанцевать. Предложение было встречено с энтузиазмом.
Кэролайн сидела с тетей Риной и ее сверстницами, изо всех сил стараясь справиться с искушением пойти поискать Доменико, который и после ужина не оставил Кандиду. Кэролайн начала сердиться. Всем было уже ясно, что он вполне доволен обществом своей красивой кузины и не обращает внимания на жену. Она вздохнула с облегчением, когда к ней подошел Джованни.
— Потанцуешь со мной, Кэролайн?
— С удовольствием, спасибо, Джованни.
Он повел ее в маленькую комнату, где остальные уже вовсю веселились. Джованни оказался прекрасным танцором, и скоро Кэролайн уже поддалась очарованию танца, постепенно успокаиваясь и начиная наслаждаться музыкой. Кто-то приглушил свет, и по комнате нежным эхом разносились романтические звуки медленного вальса. Несколько молодых пар танцевали, прижавшись друг к другу. Кэролайн отвернулась. Ей не хотелось с грустью вспоминать тот неземной танец с Доменико в Париже.
Джованни повернулся, когда кто-то положил руку ему на плечо. Кэролайн с удивлением увидела, что это Джеффри Грэм, который пришел с Кандидой.
— Вы позволите?
Джованни был недоволен, но вежливо отошел, и Кэролайн закружил в вальсе высокий светловолосый англичанин.
— Не возражаете? — прошептал он.
— Нет, я польщена.
Его дерзкий взгляд блуждал по ее лицу и остановился на прелестных, полураскрытых губах, за которыми виднелись белоснежные зубки. Томный вальс закончился, заиграла простая латинская мелодия. Голова у Кэролайн закружилась, музыка опьянила ее. Джеффри прижимал ее все ближе к себе и, когда раздался удар тарелок и грохот барабанов, закружил ее по комнате, пока все не поплыло у нее перед глазами. Тогда они со смехом упали на удобный диван. Кэролайн, все еще смеясь, протянула руку:
— Спасибо, Джеффри. Это было восхитительно!
Он поднес ее руку к губам и поцеловал. В его глазах светилось нескрываемое восхищение, когда он смотрел на ее оживленное лицо. Ее грудь быстро поднималась, а фиалковые глаза сияли от счастья.
И тут, будто туча закрыла солнце, глаза Кэролайн потухли, и прелестное лицо залил румянец. Джеффри оглянулся, недоумевая, что вызвало такую перемену, и увидел, что на них, свирепо сдвинув брови, смотрит Доменико. Он быстро поднялся и заговорил:
— Я должен поздравить вас, синьор Викари. Ваша жена волшебно танцует.
— Вы не можете сказать о моей жене ничего, что бы не было мне известно, мистер Грэм! — ледяным тоном ответил Доменико.
Джеффри не смутился. Он уже успел привыкнуть к ревнивым мужьям. Однако этот выглядел опаснее других, и Джеффри решил пока не торопить события. Он улыбнулся чуть извиняющейся улыбкой и направился к стоявшей в отдалении Кандиде.
Она услышала слова Доменико и задумчиво посмотрела на Джеффри:
— Почему ты не можешь держать себя в руках? Неужели обязательно надо ухлестывать за каждой женщиной, которая появится в твоем поле зрения? Ну и вкус у тебя! Не понимаю, что мужчины находят в этих бледных, вялых существах.
— Это все наигранное, любовь моя, — фамильярно отозвался Джеффри. — Ты прекрасно знаешь, что она божественно красива, и я завидую мужчине, который растопит лед у горячего сердца, бьющегося под этой холодной маской.
Кандида свирепо взглянула на него и направилась в сторону Доменико.
Но она опоздала. Доменико уже вел жену в центр комнаты, и Кандида ревниво следила, как они скрылись от глаз среди танцующих пар.
— И что значит твое бесстыдное поведение? — спросил Доменико сквозь стиснутые зубы.
— Мое что?
— Неужели ты должна была так дерзко вести себя на глазах у моей семьи с человеком, который нам совершенно незнаком?
— Как ты смеешь! Обвинять меня в бесстыдстве, когда сам весь вечер влюбленно ворковал со своей дальней родственницей. Из того, что я видела сегодня вечером, она для тебя не такая уж дальняя. И вообще меня не удивит, если узнаю, что в прошлом она была тебе очень близка!
— Это неслыханно! — Доменико с силой сжал Кэролайн, и она почувствовала, что он выходит из себя. — Кандида всегда была и будет очень близким мне другом, но это все. Как ты могла подумать иначе? Разве она сама не предложила познакомиться с тобой поближе?
Кэролайн перевела дух и удивилась глупости мужчин, когда дело заходит о женщине. Она выпрямилась во весь рост и с презрением взглянула на Доменико:
— Я лучше подружусь с гремучей змеей!
Его щека дернулась, и Кэролайн поняла, что зашла слишком далеко. Он был невероятно предан своей семье, а она оскорбила одного из ее членов. Но Кэролайн было все равно. Этот вечер стал слишком тяжелым испытанием для нее. Сцены в спальне и мучений за столом было бы достаточно, но Доменико обвинил ее еще и в том, в чем сам был виноват. Один невинный танец с незнакомцем был заклеймен им как бесстыдное поведение, в то время как он сам, оказавшийся в центре внимания из-за очевидного интереса к своей экзотической кузине, имел наглость осуждать жену, словно она совершила страшное преступление.
— Ты извинишься за свое отвратительное поведение.
— Никогда! — бросила Кэролайн.
В полумраке никто не мог видеть, что они ссорятся. Посторонним, которые лениво наблюдали за танцующими, они казались обычной парой, время от времени перебрасывающейся парой слов. Посторонние не видели холодной ярости в глазах Доменико и негодования на лице Кэролайн.
Кэролайн с облегчением увидела, что к ним направляются Джеффри с Кандидой, Она сделала Джеффри знак, который не ускользнул от внимания его спутницы, и на ее губах появилась довольная улыбка.
— Дом, милый, может, нам поменяться партнерами? Мы не танцевали с тобой уже много месяцев, и я уверена, твоя жена не станет возражать против танца с Джеффри. Они так подходят друг другу, тебе не кажется?
Довольной улыбки Кэролайн было достаточно, и она проворно скользнула к Джеффри, прежде чем Доменико понял, что его жена собирается делать. Его хмурая улыбка не предвещала Кандиде ничего хорошего, но ей было все равно. Он не станет устраивать сцену на глазах у всех, а потом… Что будет, потом увидим!
Танцующих становилось все меньше. Было уже поздно, тетя Рина и ее гости давно разошлись, сославшись на усталость, и молодые тоже стали разъезжаться по домам. Для тех, у кого не было машин, заказали такси, и гости расходились шумными группами.
