Ознакомительная версия.
Лотти рассмеялась:
– Вся жизнь Ника, его успех – это живой укор им. К горлу Эви подкатилась тошнота.
– Говорят, что успех – это лучшая месть. Ник проделал долгий, трудный путь. Кевин, очевидно, тоже.
– Да, они все время были вместе. Я люблю Кевина, но сомневаюсь, что он добился бы такого успеха, если бы Ник его все время не подталкивал. Он не глупый и не ленивый, просто немного нерешительный.
– Как давно они дружат?
– Лет с пяти. Мать Кевина была наркоманкой, отца у него не было. В общем, его история очень похожа на истории других детей с Глисон-стрит.
– Я сейчас вернусь, – сказала Эви, поднялась с дивана и вышла из комнаты.
Войдя в ванную, она закрыла за собой дверь и склонилась над раковиной. Ее тут же вырвало. Когда приступ тошноты прекратился, она прополоскала рот и умылась холодной водой.
Информация, которой поделилась с ней Лотти, не укладывалась у нее в голове. Ее переполняло негодование. Как мать Ника и другие его родственники могли от него отказаться? Эти люди вообще были недостойны жить на земле.
Теперь ей стало ясно, почему Ник ее не уважает и считает, что она будет плохой матерью.
Он думает, что она такая же, как его мать.
Многие люди хотели с ней дружить, многие парни хотели встречаться только потому, что она происходит из богатой, влиятельной семьи. До недавнего времени она не встречала ни одного человека, который презирал бы ее из-за богатства семьи.
Она не виновата, что она Харрисон. Несправедливо, что Ник считает ее подобием Фаррали только потому, что у нее есть трастовый фонд.
Ей захотелось его ударить. Как он смеет считать ее легкомысленной, когда сам судит о людях по размеру их банковского счета? Это же двойные стандарты, черт побери.
Как ей быть дальше?
Ник купил этот коттедж примерно год назад, но только в последнее время в нем создалась атмосфера домашнего уюта. Он стал с нетерпением ждать возвращения домой с работы. Одной из причин этого была Эви.
Он нашел ее на кухне. Она стояла у плиты спиной к нему и что-то помешивала, притопывая босой ногой в такт музыке. На ней был простой хлопчатобумажный сарафан. Ее волосы были собраны в высокий хвост, и он смог полюбоваться линией ее шеи и плеч.
Эви Харрисон, богатая наследница, готовит у него на кухне.
Ник рассмеялся. Эви уронила ложку и повернулась:
– Ник! Я не слышала, как ты вошел.
– Я не удивлен.
Нахмурившись, Эви покинула кухню, сделала музыку потише и, вернувшись, спросила его:
– Ты уверен, что тебе всего тридцать два?
Он поднял бровь:
– Ты уверена, что тебе уже двадцать пять?
– Если это для тебя слишком громко, значит, ты слишком стар. – Открыв холодильник, она достала оттуда банку пива и протянула ему. – Как прошел твой день?
– Хорошо. Я закончил оформлять покупку «Зоопарка». Теперь он мой.
– Это замечательно. Поздравляю.
– Я не буду его закрывать, пока сотрудники, в чьих услугах я не нуждаюсь, не найдут себе новую работу. Но, признаться, мне не терпится переоборудовать клуб.
Эви продолжила мешать то, что стояло на плите.
– Жаль. Мне будет не хватать электрических гирлянд, свисающих с потолка. Принеси их домой, мы повесим их у бассейна.
– Очень смешно, – ответил Ник, но ему понравилось, что она сказала «домой». – Чем ты сегодня занималась?
– Отобрала несколько образцов краски для стен детской. Хочу, чтобы ты на них взглянул, и мы вместе выбрали один. Еще я отправила резюме в «Сиркус сиркус энтерпрайзис».
– Я же говорил, что, если ты захочешь работать, я тебя найму.
Эви покачала головой:
– Спасибо, но, учитывая мое жалкое резюме, думаю, мне лучше для начала получить опыт работы в компании, которая не принадлежит кому-то из моих родственников. – Сделав паузу, она глубоко вдохнула. – Еще я пригласила на ланч Лотти.
Эви готовит ужин и рассказывает ему о том, как прошел ее день. Со стороны они выглядят как настоящая семья. Когда Эви только переехала сюда, он, признаться, не ожидал ничего подобного.
– Хорошо. Я рад, что вы с Лотти подружились.
Прислонившись к кухонной стойке, Эви сложила руки на груди.
– Я ей помогаю собирать средства на переоборудование общественного центра на Глисон-стрит.
Почему-то это прозвучало как вызов.
– Это здорово, Эви. Ты ведь и раньше много занималась благотворительностью и связями с общественностью, – произнес Ник, тщательно подбирая слова. – Уверен, Лотти пригодится твой ценный опыт.
– Значит, мы можем рассчитывать на то, что ты выпишешь нам чек на кругленькую сумму?
– В чем проблема, Эви? Откуда этот сарказм?
– Почему ты не сказал мне, что вырос в том районе?
– Я тебе сказал, что я из северной части Вегаса. Мы с тобой были едва знакомы, и я не счел нужным уточнить, в каком конкретно районе я жил.
– А почему ты не сделал этого, когда мы поженились?
– Что ты хочешь узнать, Эви? Я вырос в крошечной квартирке в квартале для малоимущих семей. Мой отец был алкоголиком, который не мог задержаться надолго ни на одной работе. Я не хотел быть таким, как он, поэтому в школьные годы много работал и копил деньги. Когда мне посчастливилось выиграть в покер крупную сумму, я добавил ее к своим накоплениям и купил «Блу».
– Ты разбогател благодаря целеустремленности, усердному труду и удаче. Типичная история американского успеха, – ухмыльнулась Эви.
Почему-то это прозвучало как оскорбление.
– На что ты намекаешь?
Эви вздохнула:
– Ни на что.
– Давай выкладывай.
Эви вытерла руки о полотенце и покачала головой:
– Это не важно. Я не хочу снова выяснять отношения. – Она небрежным жестом указала ему на плиту: – Ужин будет готов через несколько минут.
– Ты заговорила об этом, не я. Если тебя это беспокоит, давай все проясним раз и навсегда.
Эви повернулась к нему лицом:
– Хорошо. – Подбоченившись, она встретилась с ним взглядом. – По-моему, весьма самонадеянно считать, что люди, рожденные в состоятельных семьях, не ценят то, что имеют. Что они хуже тех, кто заработал свое состояние усердным трудом.
– Довожу до твоего сведения, Эви, что богатство не всегда пробуждает в людях лучшие качества.
– А бедность пробуждает? – произнесла она с сарказмом. – Я, безусловно, уважаю тебя за то, чего ты достиг, но пойми, Ник, деньги – это всего лишь инструмент. Если это единственный из имеющихся у тебя инструментов, ты никогда не будешь счастлив. В этом случае они тебя только испортят.
– И это говорит мне человек, чей трастовый фонд больше, чем валовой внутренний продукт некоторых маленьких европейских государств. Тот, кто рожден с серебряной ложкой во рту, не имеет права судить о подобных вещах.
Ознакомительная версия.
