Снимок был не очень четкий, лица ребенка не было видно, только длинные темные волосы, но она не могла отвести взгляд от фотографии. Порция взяла брошюру и принялась читать. Речь шла о приюте для уличных детей в Латинской Америке, Благотворительная организация давала кров детям, лишенным дома. На других фотографиях Порция увидела худых, грязных ребятишек, ищущих еду на помойках, семьи, готовящие нехитрый обед на фоне покосившихся трущоб.
Она уже открыла ящик стола, чтобы достать чековую книжку, но вспомнила, что уже не сможет дать столько, сколько раньше. Деньги, заплаченные Диего Саесу, были ее личными средствами и доходом, полученным от срочной продажи принадлежавших ей акций.
Миллион фунтов за секс.
Порция горько усмехнулась. Теперь у него на миллион больше. Еще один кирпич в золотой башне, а эти дети живут в нищете и отчаянии, причем в той же самой стране, откуда он родом.
Марагуа. Приют спасал бездомных детей столицы этой страны, Сан-Кристо. Знает ли Диего об их существовании? Эти исковерканные жизни были так далеко от его приятного существования, словно он обретался на другой планете.
Ее глаза остановились на заголовке «Как вы можете помочь». Прочитав написанное ниже, Порция задвинула ящик стола и взялась за телефонную трубку. Она придумала, как отомстить Диего.
Отец Томазо договорил молитву, осенил стол крестным знамением и уселся на место. За всеми столами дети принялись болтать, в то время как старшие ребята раздавали еду.
– Ну что же, – обратился отец Томазо к взрослым, сидевшим за одним столом с ним, – как себя чувствуют наши новые добровольцы?
Он добродушно улыбался. Уже очень пожилой, он все еще был полон сил и решимости бороться за свои идеи, которые вдохновляли его всю жизнь.
Многие добровольцы были из Соединенных Штатов и Великобритании, главным образом студенты, приезжавшие сюда на каникулы или во время перерывов в учебе.
Порция осмотрелась. Столовая была простой чистой комнатой, но строгую скромность помещения оживляла яркая лента на стенах – на ней были развешаны красочные рисунки детей. Живая радуга, созданная с энтузиазмом и рвением. Каждой ребенок, попадавший в приют, рисовал здесь свое любимое животное. Это была лестница их спасения, их надежда уцелеть в жизненной буре.
Собственная жизненная буря едва не уничтожила Порцию. И она никогда уже не сможет оправиться.
Гнев и чувство вины оставили ее, но боль пребудет с ней навсегда. Боль оттого, что она полюбила такого безжалостного человека, каким был Диего Саес.
Отец Томазо заговорил снова:
– Завтра у нас гость – новый доброволец! У него нет возможности остаться надолго, но, пока он здесь, я думаю, мы можем рассчитывать на очень значительную помощь. Он человек сильный, поэтому пригодится на стройке. Наше больничное здание растет медленно, но верно. Надеюсь, скоро поставим крышу.
– А кто он такой? – с любопытством спросил один из добровольцев.
– О, это удивительный человек, – ответил пожилой священник. – В детстве он жил в нашем приюте. Пришел сюда оборванный, полумертвый от голода... Но он не из Сан-Кристо, а из деревни. У него не было ничего – даже семьи. А теперь он имеет все, что только можно купить за деньги.
– Он богат, но будет работать на нашей стройке? – с сомнением спросил кто-то.
– Я пригласил его посмотреть, как мы вкладываем его деньги в строительство, но он еще не знает, что поучаствовать ему придется не только деньгами, но и собственным трудом. Для некоторых дать деньги легче, чем реально поработать для благого дела.
Его взгляд обвел сидящих за столом, остановившись на Порции. Отец Томазо знал, что молодая женщина происходила из богатой и привилегированной семьи, и понимал, что ее привела сюда война со своими демонами.
Порции вспомнилась фотография на буклете, которая привела ее сюда. Ее сердце сжалось от сострадания.
– Тем не менее, я благодарен этому человеку за то, что он делает для нас, – продолжал отец Томазо. – С его помощью мы спасаем все больше и больше детей. И не только тут, в Сан-Кристо, но и по всей стране. Его щедрость безгранична. Мое единственное желание – чтобы он приехал и посмотрел, во что мы вкладываем его деньги.
– Но вы же сказали, что он приедет, – заметил кто-то.
– Да, – глаза священника радостно вспыхнули, – он, наконец, принял одно из моих бесчисленных приглашений. Он больше не живет в Марагуа, и, полагаю, вообще ни разу здесь не был с тех самых пор, как отправился в мир искать счастья.
– А почему же теперь надумал? – спросила одна из воспитательниц.
– Не знаю, но... Хосе! Маттео! В чем дело? – воскликнул отец Томазо, потому что за одним из столов послышались крики детей.
Однако шум уже утих – воспитанники благополучно разрешили спор из-за последней порции хлеба.
Порция посмотрела в свою тарелку. Еда была простой, но здоровой и сытной, и она обычно съедала все до последней крошки. Она вспомнила, от каких гастрономических изысков отказывалась, путешествуя с Диего Саесом по восточным странам, и сердце ее сжалось. Пропасть снова разверзлась перед ней, угрожая поглотить в свою черную бездну.
Какого черта он ответил старику согласием?
Диего покрутил в руке бокал с бренди и мрачно осмотрел гостиничный номер.
Воспоминания преследовали Диего с тех самых пор, как он очутился в салоне самолета, который перенес его через Атлантику. Он не думал, что когда-нибудь снова приедет сюда, но что-то заставило его вернуться. Вернуться в Марагуа.
Захлопнув дверь перед лицом Мерседес де Карвельо, Диего уехал и дал себе зарок никогда больше тут не появляться. Он не приезжал даже тогда, когда демократическая партия, которую он поддерживал, в том числе и деньгами, победила на выборах. Диего мог вкладывать деньги и в коммерческие проекты, и в благотворительные фонды, находясь в любом месте земного шара.
Так что же привело его в Марагуа сейчас? Отец Томазо приглашал его сотню раз, и Диего всегда отвечал отказом. Он никогда не читал отчетов священника о том, как расходуются его пожертвования, а просто давал деньги. Самое легкое, что он мог сделать для приюта.
Диего отпил глоток бренди, и жидкость обожгла его внутренности. Правда тоже обжигала его. Слова Порции занозой сидели в его голове – презрительные, уничтожающие.
Его охватило чувство вины и потери. Да, он потерял нечто такое, чего никогда не имел – ведь он так и не овладел Порцией. Женщиной, которую безжалостно преследовал только потому, что захотел ее. А когда все обычные способы обольщения не подействовали, он прибегнул к другим, самым презренным.
