Она нашла детей в гостиной возле огромной коробки с пыльными игрушками.
— Посмотрите, что мы нашли! — воскликнула Софи, размахивая облезлой мишурой. — Дядя Ральф сказал, чтобы мы разобрали старые коробки, и, если не хватит, можно купить еще.
— Он и о елке распорядился, — вмешался Эндрю. — Ее привезут завтра.
Ральф явно был героем дня.
— Отлично! — подыграла им Беатрис.
— Ну, давайте посмотрим, что у нас тут. — Она опустилась на колени.
Весь день прошел в радостных хлопотах. Они дружно до блеска протирали игрушки, распрямляя замявшиеся крылышки ангелов. И до самого вечера из гостиной доносилась песенка про пять золотых колокольчиков.
Часть игрушек была отложена для елки, другими украсили комнату. Возможно, предпраздничным приготовлениям не хватало выдержанного стиля, но зато вдохновения было предостаточно. Отмываясь в ванной от пыли, дети были преисполнены сознанием выполненного долга.
— Это выглядит очень… празднично, — тактично оценила их старания Беатрис.
Когда стемнело, они опустили шторы, и огонь заплясал в камине. Совсем не хотелось никуда идти, она бы с удовольствием осталась в этой уютной комнате с Ральфом, пусть себе ворчит на здоровье. За чаем он был очень холоден. Вероятно, потому, что она собирается вечером уходить. Так предполагала Беатрис.
Поймав себя на том, что, собираясь на свидание с Чаком, думает о Ральфе, она устыдилась и начала наряжаться с особой тщательностью. Девушка облеклась в узкие брюки, белую шелковую блузку и маленький бархатный жилет, из кармана которого небрежно торчал уголок кружевного платка. Одной лишь прическе она посвятила около часа, пока ее локоны не приобрели идеальный, поэтически небрежный вид.
Спустившись вниз, Беатрис застала все кроуфордское общество за незатейливым ужином. Ральф расположился в кресле, просматривая рукопись и по мере необходимости участвуя в детской болтовне.
Наблюдая за столь оригинальной компанией от двери, Беатрис вдруг ощутила прилив щемящей нежности. Захотелось сесть за этот старый выскобленный стол и неспешно отведать картофельной запеканки, вместо того чтобы ехать в ресторан с Чаком. Осознание того, как она изменилась, заставило ее печально улыбнуться. В самом деле, пройден долгий путь с момента прибытия в Шотландию.
Ральф поднял глаза и невольно замер. Беатрис выглядела неотразимо! Сочетание белого шелка и черного бархата подчеркивало нежную матовость ее лица, блики света играли на ореховых волосах, широко открытые золотистые глаза сияли.
— А почему вы так нарядились? — брякнул Эндрю, во все глаза уставившись на Беатрис.
— Ты ничего не понимаешь. Она идет на свидание с Чаком, — важно сообщила брату Софи.
Девочка воспылала к Чаку обожанием с первой встречи и предвкушала вечернее свидание гораздо больше, чем Беатрис.
— Она такая красивая, — добавила Софи с завистливым вздохом, подперев кулачком подбородок.
Мальчишки подавились смехом, а Беатрис улыбнулась.
— Спасибо, девочка моя, — шепнула она, нежно потянув за белокурый хвостик.
Софи огорчилась, что не все разделяют ее мнение.
— Разве вы так не думаете, дядя Ральф? — настаивала она, и глаза Беатрис встретились с его взглядом над светлой детской головкой.
По его лицу ничего невозможно было прочесть. Сердце замерло. Считает ли Ральф, что она красивая? «Хозяин» озабоченно вернулся к бумагам.
— Да, — буркнул он наконец, несомненно только для того, чтобы доставить удовольствие любимой племяннице.
Беатрис захотелось влепить ему пощечину. В этот момент зазвонил дверной колокольчик, и Ральф не преминул съязвить:
— Надеюсь, Чак Ричардсон стоит таких грандиозных усилий.
— Я в этом уверена, — сказала она сквозь стиснутые зубы.
И Беатрис не ошиблась. Чак, безусловно, мог бы стать для нее замечательным, очень близким другом. Более милого, обаятельного человека она в жизни не встречала. Однако только другом… Не его вина, что сердце Беатрис не замирало и не переворачивалось в груди от его улыбки.
Вечер они провели чудесно. Много танцевали, смеялись. Чак на все лады развлекал ее, отнюдь не позволяя себе чего-то лишнего. С первых же минут Беатрис показалось, что они знакомы уже тысячу лет. Кстати, ресторанчик в горах, куда пригласил ее Чак, способен успешно конкурировать со многими лондонскими заведениями.
Незадолго до полуночи они вернулись в Кроуфорд. Остановив автомобиль на некотором расстоянии от замка, чтобы ненароком кого-нибудь не разбудить. Ричардсон галантно проводил Беатрис до двери.
— Спасибо за чудесный вечер, Чак, — ласково улыбнулась она. — Для меня это было просто спасением…
— Мы сможем снова встретиться? — Он кротко склонился, надеясь на прощание прикоснуться к руке Беатрис.
— Думаю, да. — сказала Беатрис и потянулась поцеловать его в щеку.
— Мне показалось, я слышал машину! — разрезал тишину голос Ральфа, столь же холодный и резкий, как ветер, вечно дующий с моря. Он стоял облокотясь о дверной проем.
У Беатрис не было другого выхода, как представить мужчин друг другу. Чак был несказанно рад познакомиться с человеком, чьими работами так восхищался. Вряд ли что-то могло больше контрастировать с его теплым приветствием, чем шокирующее высокомерный ответ Ральфа. Беатрис пришла в ярость от его вызывающего поведения. Надо бы хоть из приличия предложить Ричардсону чашку кофе. Куда уж там! Она вынуждена была довольствоваться тем, что снова поблагодарила своего нового приятеля под пристальным взглядом Ральфа.
Казалось, Чак совершенно не замечал его враждебности. Добродушно улыбнувшись, бородатый гигант пожелал им спокойной ночи и пошел к машине.
— И вам не стыдно?! — Как же ей хотелось съездить по этой напыщенной физиономии.
— А в чем дело? Боитесь, что он больше вас не пригласит?
Беатрис рванулась в холл, безумно борясь с желанием захлопнуть дверь перед носом этого хама.
— Простите, я случайно помешал вашему нежному прощанию, — исходил ядом Ральф, моментально догнав ее. — Или это было не прощание? Надеясь, что я сплю, вы хотели провести его в будуар и добавить в свою коллекцию еще один скальп?
Золотистые глаза Беатрис вспыхнули.
— Фу, как воняет виски! — Она брезгливо поморщилась. — Я думала, что это только у меня богатое воображение.
— Не нужно обладать особенным воображением, чтобы представить последствия, увидев, как вы целовали его.
Сделав глубокий вдох, Беатрис досчитала до десяти.
— Что, нельзя пожелать человеку спокойной ночи? — осведомилась она сквозь зубы.
