Ознакомительная версия.
Они женаты всего шесть недель, и она готова сложить к его ногам свои мечты, планы, достижения.
Старые сомнения, столько лет удерживаемые взаперти, вылезли наружу и роились в душе.
А если он недостоин Брит?
А если он не тот человек, которого она заслуживает?
А если она не нуждается в нем так же сильно, как он в ней?
Здравствуйте, старые добрые мысли!
Ветер свистел в ушах Ника. Но даже он не мог выветрить водоворот сомнений из его головы. Он бросил взгляд на спидометр и чертыхнулся, осознав, что отвлекся от дороги и превысил скорость.
Все эти раздумья бесполезны, пока он не покончит с прошлым, чтобы расчистить дорогу в будущее. И если он хочет, чтобы в этом будущем рядом с ним была Брит, он должен ей во всем признаться.
Приняв это импульсивное решение, которое сулило ему даже больше неприятностей, чем десять лет назад, Ник затормозил, развернулся и помчался в обратном направлении.
Настало время встретиться с прошлым.
Ник нажал кнопку звонка на стойке дежурного и огляделся. Он думал, местный дом престарелых – это что-то обшарпанное, ветхое, со специфическим запахом дезинфекции и невкусной еды.
К его удивлению, это место оказалось больше похожим на отель – с ухоженными лужайками, свежей побелкой, элегантной мебелью и широкой верандой с французскими окнами, за которыми открывался великолепный вид. Впрочем, разве Дерби Ллойд позволил бы себе жить в худшем месте?
– Могу я вам чем-нибудь помочь? – Женщина средних лет, в униформе младшего медицинского персонала подошла к стойке дежурного и приветливо улыбнулась Нику.
– Надеюсь. Я бы хотел видеть Дерби Ллойда.
К чести женщины, она не перестала приветливо улыбаться, хотя и не смогла скрыть удивления, отразившегося во взгляде.
– Конечно. К Дерби приходит не так много гостей, он будет вам рад.
Ник подавил горькую усмешку. Ник Манчини – последний человек, которому обрадовался бы старый Дерби.
– Я провожу вас.
Если снаружи здание произвело на Ника просто положительное впечатление, то то, что он увидел, пока медсестра вела его многочисленными коридорами, просто сразило наповал. Стены были увешаны картинами, везде стояли и лежали предметы антиквариата, паркет из тасманийского дуба блестел в закатных лучах, лившихся через стеклянный куполообразный потолок.
Медсестра остановилась перед дверью из красного дерева и сказала:
– Постучите и входите. Но прошу вас не слишком затягивать визит. У Дерби может подняться давление, если он переутомится.
– Обещаю.
Ник не видел Дерби десять лет и с удовольствием не видел бы больше никогда, учитывая то, что тот сделал. Но старик – часть его прошлого, и если он хочет двигаться вперед, должен покончить с этим раз и навсегда.
Сделав глубокий вдох, Ник дважды стукнул в дверь и открыл ее:
– Мистер Ллойд, это Ник Манчини.
Он ненавидел этого человека много лет, но оказался не готовым к внезапной вспышке жалости к бледному и болезненному старику, с закрытыми глазами полулежавшему в кресле с подушками.
Ник запомнил Дерби властным, высокомерным и злобным, подавляющим своим богатством любого, кто имел глупость приблизиться к нему и, не дай бог, встать на его пути. Но тот Дерби исчез под многочисленными морщинами и сероватой бледностью, свидетельствами тяжелой и продолжительной болезни.
Желая поскорее покончить с тем, что привело его сюда, Ник кашлянул и вошел в комнату.
– Что, черт возьми, ты здесь делаешь? – Дерби открыл глаза, лихорадочный блеск в них резко контрастировал с бледностью лица.
– Нам нужно поговорить.
– Мне нечего тебе сказать, убирайся!
Все такой же сварливый старый сноб. Но Ник не мог вот так просто уйти.
– Я уберусь, но сначала мы побеседуем. – Ник старался говорить спокойно, помня о просьбе медсестры не волновать больного, лицо которого стало красным.
– О твоей женитьбе на моей дочери? О том, как ты обесчестил мою семью? Вывалял мое имя в грязи? – Дерби выпрямился на своем ложе и погрозил Нику кулаком. – Я не хочу тебя слушать! Ты выиграл. Доволен?
Сжав руки в кулаки, Ник засунул их поглубже в карманы куртки, не желая показать Дерби, как его оскорбляют отравленные шипы его слов.
Дерби с усилием поднялся из кресла. Жилы на его шее вздулись, лицо выражало ненависть, глаза горели маниакальным огнем.
– Не думай, что я стал совсем идиотом в этом богом забытом месте. Я знаю, чего ты добивался, женившись на Британи. Ты сделал это мне назло, чтобы взять реванш. – Старик погрозил пальцем, который заметно трясся. – А эта дурочка получила то, чего заслуживала! Теперь она не выпросит у меня ни гроша! Я дал ей достаточно, чтобы подстелить соломку, когда она сбежала в Лондон. Если ты рассчитывал набить свой кошелек, ничего у тебя не выйдет. Идите вы оба к дьяволу!
Ник молился про себя, чтобы не вспылить, и даже отступил на шаг, не веря тому, что слышит.
Ничуть не уменьшившаяся ненависть Дерби к нему, Нику, поразила его меньше, чем равнодушие и даже неприятие собственной дочери. И если бы Дерби не выглядел так, словно одной ногой уже стоял в могиле, Ник затолкал бы ему обратно в горло обидные и оскорбительные слова в адрес Брит.
Заставив себя успокоиться, он произнес:
– Вы ошибаетесь. Наш брак не имеет никакого отношения ни к вам, ни к тому, что случилось в прошлом. Брит – ваша дочь. Неужели даже ради нее мы не можем поддерживать хотя бы вежливые отношения?
Лицо Дерби стало не просто красным, а багровым. Он сделал шаг назад и упал обратно в кресло.
Ник потряс головой – напрасно он пришел сюда.
Время не смягчило Дерби. Его ненависть росла и гноилась, и вот теперь вырвалась наружу.
– Убирайся, Манчини! Больше никогда не приходи!
Ник снова покачал головой и открыл дверь. Судя по частому, поверхностному дыханию и багровому цвету лица, старику требовалась медицинская помощь.
Не произнеся больше ни слова и не оглянувшись, Ник вышел и закрыл за собой дверь.
Британи в пятый раз перечитала текст на экране.
Работа помогла ей справиться с потерей Ника десять лет назад, но не теперь. Она прочитывала электронные письма, отвечала на самые важные, анализировала резюме, которые Дэвид пересылал ей из отдела кадров, пыталась придумать что-нибудь путное для нового, весьма выгодного заказа от футбольной команды, намеревавшейся принять участие в чемпионате мира. Но она никак не могла сосредоточиться, потому что мыслями то и дело возвращалась к Нику.
Где он? О чем думает? Почему исчез, если им так много надо обсудить?
Она понимала – ему необходимо время. Но факт, что с момента, как она сообщила ему свою новость, Ник произнес не более десятка односложных слов, не сулил ничего хорошего.
Ознакомительная версия.
