— А с какой стати я должна идти с вами? — Вопрос прозвучал вызывающе. — Мы едва знакомы.
— Это правда, но у нас есть о чем поговорить, я ты это знаешь.
У Эллы пересохло во рту. Меньше всего сейчас хотелось выслушивать откровения этой женщины. А заявилась Сара скорее всего в надежде, что сможет уговорить дочь ничего не рассказывать Бранерам. Все эти годы дочь думала о своей матери, но не предполагала, что проникнется к ней такой неприязнью. Сара не вызывала в ней симпатии. Господи, ну зачем их угораздило здесь встретиться!
— Ничего я не знаю. О чем вы? — произнесла девушка, наклонившись, чтобы поднять утопавший в песке шлепанец Кэй.
Пусть мать обидится и уйдет. Ну совершенно не хочется вести с ней какие-либо разговоры. Только уйди, я сохраню твой маленький грязный секрет.
— Пожалуйста, Элла. — Мать сняла темные очки. — Разве я не заслуживаю двух минут твоего времени? Я прошу не слишком много, правда?
— Нам нечего сказать друг другу, — ответила та. Сара глубоко вздохнула.
— Нет, есть. Я могу помочь тебе. Думаешь, мне нравится, что моя… дочь возится с чужими детьми?
Элла бросила взгляд на Сола и Кэй: оба были заняты разрушением замка.
Она не отреагировала на. предложение матери отойти подальше от детей, а просто повернулась к ним спиной.
— Спасибо, я не нуждаюсь в вашей помощи. Хозяева очень добры ко мне. С тех пор как… умер папа, я узнала, кто мои настоящие друзья.
Сара закусила губу.
— Я читала об этом. Да и мои друзья, то есть знакомые, посчитали своим долгом сообщить мне о его смерти. Я бы связалась с тобой, но у меня были… проблемы. Муж… умер пару месяцев назад. Ты, наверное, знала?
— Нет, не знала, — ответила Элла, не углубляясь в подробности своего вчерашнего разговора с Мартином. Не все ли равно? Ей был безразличен Джеф Элтхауз.
— Так вот, он погиб, — продолжала Сара. — Мы все были просто в шоке. Умереть таким молодым…
— Мой отец тоже не был старым. Мы обе потеряли любимых людей, и это единственное, что есть общего между нами, — сказала Элла с плохо скрываемой неприязнью.
— Нет, не единственное. — Мать протянула руку, но Элла отодвинулась. — Неужели ты не хочешь послушать, как я тебя узнала? Конечно же, не из-за имени, мисс… Корд.
Элла покраснела.
— Я не хотела, чтобы вы меня узнали, — сказала она, снова бросив взгляд на детей. — Прошло слишком много времени, и много чего произошло. Не могу об этом говорить. Я хочу, чтобы вы ушли.
— Какая ты злая, — вздохнула Сара. Дочь уставилась на нее.
— А ну-ка поставьте себя на мое место. Вы бы не обозлились?
— Возможно. Но раз уж мы встретились, давай поговорим спокойно.
— Мы и говорим спокойно, — вздохнула Элла. — Говорите, что хотели, и уходите. Не волнуйтесь, я никому не расскажу о нашей встрече. Как ни странно, у меня есть гордость.
— Ты так похожа на меня.
— Нет.
— Да, — возразила мать, — когда я была в твоем возрасте, я выглядела почти так же. Только ты выше, и волосы у тебя длиннее, но это не так важно. Когда я увидела тебя на вечеринке, я поразилась, как все остальные могли не заметить сходства.
Дочь скривила губы.
— Это что, комплимент?
Сара засмеялась.
— Может быть. Вижу, ты унаследовала от отца чувство юмора.
— Это все, что вы хотели сказать?
— Нет. Я хотела изложить свою версию происшедшего. Я не должна была выходить замуж за твоего отца. Он тебе об этом говорил?
— Очень часто, — солгала Элла. Кэлвин Дакос никогда не обсуждал с ней свои отношения с женой, это была запретная тема в их доме.
— Мм, — не поверила мать. Видимо, отлично знала, что ее бывший муж не стал бы ни с кем делиться своими проблемами. — Тогда ты должна знать, что наш брак был обречен с самого начала. Твой отец женился на мне, потому что хотел иметь детей. Я вышла за него замуж, потому что мне просто нужен мужчина.
— Я не желаю этого слушать.
— Почему? — искренне удивилась Сара. — Это поможет тебе понять, что я ушла не от тебя, а от мужа. Ты не можешь себе представить, как тягуче скучно текла наша жизнь.
— Перестаньте.
Элла хотела уйти.
— Ты даже не можешь представить, как мне было плохо. Твоему отцу хотелось иметь кучу детей, а не жену. Как только родилась ты, он стал поговаривать о возможности следующего ребенка, о сыне. Я все отговаривалась, но когда он узнал, что я принимаю противозачаточные таблетки, то стал невыносим.
— Прошу вас…
Элла хотела заткнуть уши и бежать без оглядки, но рядом дети, нельзя не считаться с их присутствием и нельзя их бросить.
— Послушай меня, — настаивала мать, — твой отец был очень хорошим, но скучным человеком. Мне же требовался кто-нибудь более страстный, кому нужна я, а не мои гены.
— Надеюсь, мистер Элтхауз удовлетворил вашу страсть, — съязвила Элла, в то время как готова была расплакаться. — Я не изменю своего мнения об отце, он обо мне заботился, очень заботился, а вы заботились только о себе.
— Я знала, что ты так скажешь.
— Это правда.
— Ты так думаешь? Не знаю. Что, если я скажу тебе, что сожалею о браке с Джефом ничуть не меньше? Знаешь, — Сара закусила нижнюю губу, — думаю, я вышла не за того брата. Надеюсь, это можно исправить. Пожелай мне удачи.
— Что?
Том не поверил своим ушам, да Мартин и сам не ожидал от себя подобного. Последний раз он устроил званый обед к приезду своего менеджера и издателя. А с соседями вообще не общался, тем более не приглашал их к себе домой.
— Ну, — начал оправдываться босс, — я должен хоть ненадолго избавиться от Сары. Она сводит меня с ума. Я никогда не закончу эту книгу.
— Каким образом званый обед для соседей избавит тебя от Сары? Ты же терпеть их не можешь. Зачем же хочешь пригласить их сюда? — возразил Том.
— Это займет Сару — ну, составление меню и прочее, — быстро сказал Мартин. — К тому же, видимо, отец приедет, это его развлечет.
— С каких это пор вашего отца нужно развлекать? Если ты делаешь это для меня, то не старайся, я сам о себе позабочусь.
— Для тебя? — не понял Мартин, а Том подумал, что босс притворяется.
— Ну да! Ведь я снова увижу Эллу, если ты пригласишь ее хозяев на обед, — воскликнул секретарь голосом восторженного мальчишки. — Я могу сводить ее в ресторан и без этих громоздких мероприятий, если ты, конечно, не против. Но тем не менее спасибо за заботу, старина!
Мартин бросил тоскливый взгляд на недоправленную рукопись и тяжело вздохнул. Так не хотелось смотреть в открытое лицо Тома. Вот уж никак не предполагал, что секретарь растолкует мотивы его плана таким образом. Собственные проблемы занимали его больше, чем чувства Тома.
