Ознакомительная версия.
— Но это безумие!
— Таковы мои родители.
— Слава богу, мы не стали оправдывать ожиданий родителей.
— А чего хотели от тебя твои отец и мать?
— Помимо того, чтобы я не загремел в тюрьму? Я, кстати, подумывал об этом, чтобы хорошенько разозлить их, — добавил он с ухмылкой. — Они хотели, чтобы я продолжил семейный бизнес. А я хотел одного — убраться из этого ада.
— И ты поступил в Гарвард.
— Благодаря стипендии. Они отказались оплачивать учебу.
— Я не могу себе даже представить, что жизнь в провинциальном городке принесла бы тебе удовлетворение.
— Правда?
— Конечно. У тебя слишком много амбиций для этого. — Она слегка повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза, и поставила на порог уже остывшую чашку. — В тебе чувствуется неистощимый источник энергии. Я видела, какое впечатление ты производишь на окружающих. Все мужчины, раскрыв рот, ждут твоего мнения. А женщины…
Чейз скептически усмехнулся:
— И что же женщины?
— Они готовы разорвать на тебе одежду.
Его внезапно оглушающий смех пронзил молчаливую прохладу ночи. И она невольно подумала о том, что даже в самые сложные моменты жизни бывают мгновения радости и освобождения. И все же ей было немного не по себе от того, как ее тело таяло под мягким взглядом его глаз и как тепло расплывалось по всему ее телу при звуках его голоса.
— А как же ты, Ванесса?
Когда он наклонился к ней и его жаркое дыхание заполнило все пространство между ними, ситуация стала опасной.
Она вдохнула морозного воздуха, пытаясь прийти в чувство.
— Не задавай вопросов, ответы на которые не готов услышать.
— Это не в моих правилах.
— Хорошо. — Чувствуя, как сердце стучит где-то в районе горла, Ванесса чуть подвинулась вперед, практически коснувшись губами его губ. — Я бы тоже сорвала с тебя одежду, Чейз.
В его глазах в одно мгновение пронесся целый ураган эмоций: шок, изумление, возбуждение; глубина его глаз, казалось, прожжет ее насквозь.
— Поцелуй меня, Чейз.
Она могла и не просить об этом — его губы уже прикоснулись к ее губам.
Поцелуй был таким, каким он должен быть: нежным и полным обещания. Она закрыла глаза, и в тот же момент теплая нега окутала ее с головы до ног, будоража кровь и пробуждая бабочек в животе. Его губы начали свое долгое исследование, сначала нежное, но, получив от нее ответ, более требовательное. Он пах мылом, домом и желанием.
Ванесса приоткрыла рот, приглашая его проникнуть внутрь, и, глухо застонав, он принял ее предложение, и его язык начал щекотать и дразнить ее. Она слышала его прерывистое дыхание, сливающееся с ее ритмом, и осознание того, что она — причина столь сильного возбуждения, заставило Ванессу дрожать еще сильнее.
Никогда в жизни она не испытывала подобного желания. Ей недостаточно было просто находиться рядом с ним, просто разговаривать. Ей хотелось прикасаться к нему, целовать его, получать от него ответные ласки, раздеться и отдать себя полностью.
Сколько всего еще может она открыть в себе рядом с Чейзом Харрингтоном? Конечно, у него есть свои личные секреты, которыми он не готов делиться. Она это понимает. Но сейчас главное — они хотят друг друга. И, честно говоря, ей уже опостылел монашеский образ жизни. В ее жизни не хватало страсти. Она тосковала по ней.
А Чейзу нужно было что-то, что помогло бы отвлечься от скорбного повода этого визита, и даже обычный поцелуй мог помочь ему в этом.
Она почувствовала, как его ладонь опустилась на ее подбородок и нежно погладила ее кожу. Поцелуй стал еще глубже.
— Ванесса… — пробормотал он, не отрываясь от ее губ.
— М-м-м…
— Я хочу тебя. — Он сжал ее нижнюю губу, медленно посасывая ее. Все, на что она была способна в тот момент, — это протяжно застонать в знак согласия, чувствуя, как его пальцы погружаются в ее волосы, притягивая ее все ближе к себе.
Это было так… невероятно, безрассудно. Черт, она отдастся ему прямо здесь, на крыльце, если он не остановится. Но она и не хотела, чтобы он остановился.
— Что… мы… — Это все, что ей удалось произнести в перерывах между поцелуями, лишающими их обоих возможности дышать. Когда дверь на крыльцо открылась, они подпрыгнули от неожиданности.
— Прошу прощения, что прерываю, но Сэм проснулся. — Митчу с трудом удалось удержать равнодушное выражение лица. — И он хочет видеть вас обоих.
Реальность обрушилась на них, с треском возвращая на землю. Ванесса кивнула и, встав на ноги, набралась смелости взглянуть на Чейза.
Ее сердце гулко ухнуло вниз.
Он обвинял ее в том, что она надевает маску, но сам сделал именно это. Хуже того, на его лице явно читалось выражение «я умею контролировать собственные эмоции», которому она также знала применение, но это не мешало ей испытывать к нему отвращение. Он выглядел так безразлично, что ей снова показалось, что она ничего о нем не знает.
Идя за ним по коридору и разглядывая его широкие плечи и идеально ровную спину, она вдруг подумала, что после того, как они закончат читать книгу, он не снимет свою «меня ничто не трогает» маску и не позволит ей контролировать себя, как это до сих пор происходит с его прошлым.
Некоторых людей устраивает именно это: жизнь наполовину, за стеной боли и обиды.
А это окончательно разобьет ее сердце.
Они закончили читать «Последний ниндзя» поздней субботней ночью, когда на землю упали первые капли холодного дождя.
Когда Сэм уснул, Ванесса ушла в свою комнату, отчаянно нуждаясь в том, чтобы побыть наедине со своими мыслями.
Знакомый почерк Дунбара открыл для нее гораздо больше, чем он сам когда-либо рассказывал ей. Как странно, что его уязвимость стала доступна не ей одной. Совершенно очевидно, его терзали сомнения насчет образов главных героев. Вдруг они слишком мрачные? Чересчур мстительные? Что именно он хочет передать детям? И наконец, самый главный сюрприз. Каждый раз, когда он называл героинь Эрин и Хезер, он ставил на полях вопросительный знак. В конце пояснительных записей он сделал еще одну приписку: «Спросить у В.».
Неужели он собирался поговорить с ней именно об этом? Готова ли она дать свое согласие? И как бы поступила она сама? Ванесса вздохнула, сворачиваясь калачиком на постели и вспоминая их разрыв: его последний телефонный звонок и свою бессильную ярость.
Теперь у нее есть хоть какой-то ответ. Дилан ушел, но он не забыл о своих детях, назвав героинь своего последнего романа, бесстрашных и целеустремленных, в их честь. Ей было приятно и одновременно ужасно грустно. Возможно, все могло сложиться совсем иначе.
Ознакомительная версия.
