сменяющийся дежурные по части. Минута в минуту с началом развода перед строем предстал командир части.
— Равняйсь! Смирно! Равнение на средину! Товарищ пол….
— Вольно!
— Вольно!
— Заступающему на дежурство офицеру принять дежурные наряды!
Офицер обходил строй. Он смотрел готовность форменного обмундирования. Спрашивал обязанности по службам. Задавал вопросы. Выслушивал, иногда поправлял ответы. Наступила очередь учебной роты.
— Ну, молодёжь, как служба?
— Отлично! — бодро ответили дневальные.
— Молодцы! Всё чистенько, аккуратно. Сержант Синявкин, ну вы хоть бы поговорили со старшиной. Чего их как пугало огородное нарядили. Форма на два размера больше. Пилотки так на все четыре. Вам самому не стыдно за вверенный личный состав?
— Товарищ капитан, вы лучше меня знаете прапорщика Жеволудова. Ему на всех наплевать. Скажу я ему или нет, всё останется на своём месте. Только ребята могут пострадать ни за что.
Первое проявление заботы о нуждах новоиспечённых солдат было приятно слуху. Столько мучений и хоть что-то мягкое и заботливое.
— Итак, давайте проверим ваши знания. Ты начинаешь, — он указал пальцем в сторону Валеры и перевел палец на Романа, — а ты продолжаешь «Обязанности дневального». Начали.
Валера монотонно и без запинок начал рассказывать заученный материал. По команде офицера эстафету принял Роман. Он так же чётко рассказал оставшиеся пункты.
— Молодцы! Желаю достойно нести службу.
Сержант сиял. Ещё бы! Всё шло отлично. После развода наряды разошлись к местам несения службы. Прибыв в роту, дневальные еле поспевали за сержантом, который разъяснял, что и как необходимо принять, пока он будет принимать оружие и боеприпасы. Предельно ясно, но первый блин всегда комом. Конечно, более опытные, прослужившие полгода солдаты всё сдали нормально. С небольшими огрехами, но разве без них бывает?
Валерий первый встал «на тумбочку». Он отдавал честь входящим и покидающим расположение роты солдатам и сержантам. Кричал: «Дежурный по роте, на выход!», когда в роту прибывали посторонние или офицеры роты и части. Орал, что было сил «Смирно!», когда в роту прибывал командир роты или все выше его по званию. После ужина поменялись и на «тумбочку» заступил Роман. После отбоя начались мучения, продолжавшиеся до самой сдачи наряда. За сутки они ни разу не прилегли отдохнуть. Неделю назад, когда их учили мыть полы и наводить порядок, они всё делали большим коллективом. А сейчас тот же самый объём делался двумя дневальными. При этом по очереди. Один на «тумбочке», второй убирает. И наоборот. К утру уставшие, обессиленные и злые дневальные закончили с наведением порядка. В течение всего дня они поддерживали его, выносили мусор. Подтирали. Вытирали. И несли службу «на тумбочке». Начиналось что-то невообразимое. От усталости и отсутствия опыта путались в голове команды. Вместо вызова дежурного подавалась команда «Смирно!» и наоборот. Офицеры ругались. Сержанты орали. А дневальные улыбались и, как слоники, качали головами. Сержант Синий, так же, как и дневальные, не спал все сутки. «Да как тут поспишь с этими идиотами», — говорил он Толстому. Товарищ понимающе поддакивал другу и зло косился на дневальных: «Уроды!».
Всему когда-то приходит конец. Несение наряда завершилось приходом в роту свежих сил. Товарищи с сочувствием смотрели на «выжатых» земляков. Наряд приняли быстро и приступили к несению службы.
После ужина Синявский подошёл к Роману и Валере.
— Что, устали?
— Никак нет, товарищ сержант!
— Будет хорохориться. Я поговорил со старшиной. Приводите себя в порядок и ложитесь спать.
— Спасибо!
Цирюльник
К началу третьей недели службы прибыло пополнение с Забайкалья, заполнившее на сто процентов учебную роту. В глазах прибывших новобранцев девять водителей, влившихся отделением в третий взвод учебной роты, были «старослужащими». Вместе с новобранцами прибыли и все офицеры и сержантский состав роты. Помещение казармы наполнилось шумом и гамом. Сержанты подгоняли молодых. Молодые складывали ценные вещи и под роспись сдавали их старшине. Быстро зачитывались списки взводов. Они убывали в баню.
Перед прибытием пополнения проводилась большая работа, в которой непосредственное участие принимали уже «старожилы» учебной роты. На вещевом складе получали форменное обмундирование и сносили в помещение бани, где его раскладывали по размерам. На том же складе получали постельное бельё и относили в роту, застилали кровати. Прежде чем застилать, все одеяла, подушки, матрацы выбивались от пыли. Площадь спального расположения вымывалась и натиралась мастикой. Кое-где подкрашивались стены и оконные рамы.
Так как прибывших было человек сто, было принято решение подстригать новобранцев в роте. Но мастерски владеющих ножницами было очень мало, а машинка всего одна на всю роту.
— Дневальный! Отделение водителей, строиться.
— Отделение водителей, в казарменном проходе строиться!
По мановению волшебной палочки, бросив все занятия, водители, свободные от наряда, в количестве семи человек стояли в шеренге.
— Орлы, мне нужны помощники, умеющие хоть немного подстригать. Кто умеет? — спросил младший сержант Серов, но утвердительного ответа не получил. — Так. Хорошо. Значит, я сам назначу взводного парикмахера и его помощника. Им будет, — он обвёл глазами отделение, — им будет. О, Ява, ты же самый смышлёный и шустрый. К тому же ты очень быстро учишься всему новому. Рядовой Яванский!
— Я!
— Выйти из строя!
— Есть!
— Так… а помощником у тебя будет… Роман. Ты постарше остальных выглядишь… Думаю у тебя получится…
— Отделение, разойдись!
— Товарищ младший сержант, я никогда не подстригал, а вдруг запорчу или поцарапаю, порежу… а если ухо кому отрежу?
— Не отрежешь и не поцарапаешь. А то, что с первого раза не получится, это точно. Пошли.
Они вошли в бытовку, где толпились новобранцы, приписанные к третьему взводу. Указав на первого попавшегося, Серов приказал ему сесть на табурет и начал показывать Яве, как правильно подстригать. Причёска называлась «под расчёску». Такой очень короткий ёжик. Можно сказать наголо.
За то короткое время службы, которое водители провели в учебной роте, каждый из них по воле сержантов приобрёл ту или иную кличку. Если Валеркиных товарищей называли по фамилии, то к нему «Ява» приклеился намертво. И даже офицеры роты, а со временем и всей части обращались к нему не иначе, как «Ява».
Проведя наглядный теоретический курс, Серов передал Валерию ножницы и расчёску.
— Приступай…
На табурете уже сидел следующий новобранец. Медленно и аккуратно Валерка принялся подстригать. От волнения руки тряслись, пот струился ручьями. Причёска получалась с множеством лесенок и пролысинок. Видя результат своего труда, Валерий ещё больше волновался. Самое страшное, что когда он пытался выровнять их, то получалось наоборот.
— Товарищ младший сержант, ну, ей Богу, у меня не получается.
— Отлично получилось! — осмотрев прическу новобранца, сказал Серов. — Со временем будешь классным цирюльником.
Теперь Валерий и младший сержант подстригали новобранцев вдвоём. У
