— Или что еще… — Он слегка улыбнулся. — Меня зовут ван дер Эйслер.
— Иностранец, — сказала Дебби. — Ни за что не догадаться, разве вот только вы великан. У вас тут есть друзья?
— Э-э… да, есть.
Оливия лихорадочно искала папку миссис Элайзы Браун, нашла, с облегчением вытащила из груды папок и отдала ему. Он, коротко кивнув, взял и сказал:
— Не буду отрывать вас от работы. — Казалось, он уже выбросил их из головы.
Едва за ним закрылась дверь, Дебби застрекотала:
— Оливия, ты почему спряталась? Потрясающий мужчина, да? Как жаль, что ты нашла ту историю болезни, а я как раз собиралась спросить, не хочет ли он, чтобы я показала ему город.
— Не выйдет, Дебби. Похоже, он ужасно важная персона.
— Он? Если бы он был из важных, то не пошел бы сам в нашу дыру, а послал санитарку. По-моему, я ему понравилась.
— Почему бы и нет? Ты хорошенькая, занятная и всегда, когда захочешь, притворяешься маленькой и беззащитной.
— Да, так, но ты ведь не просто хорошенькая, Оливия, ты красавица. Хотя и… довольно округлая.
Тут Оливия засмеялась.
— Знаю. К тому же сильная, как лошадь. Но если я упаду в обморок, не найдется никого, кто смог бы поднять меня с пола.
— Он бы смог. У него хватит сил внести вверх по лестнице рояль вместе с табуреткой.
— Я все-таки не рояль! — опять засмеялась Оливия. — Идем лучше обедать, уже почти что время перерыва.
Они ходили в буфет по очереди, и Дебби, которая пошла первой, вернулась с ошеломляющей новостью.
— Знаешь девушку, которая работает в секретариате?
— Мери Гейтс. Что с ней? Замуж вышла?
— Нет-нет. Она такое сказала мне… Она слышала, что у них нет средств, они планируют сокращение, каждый будет работать за двоих. Оливия, допустим, меня уволят — что мне делать? Папа без работы, у мамы неполный рабочий день, ее денег хватает, только чтобы платить за квартиру.
Оливия решительно произнесла:
— Погоди, мы же ничего наверняка не знаем. Возможно, они говорили о другой больнице. И вообще, я не представляю, как они смогут рассчитать одну из нас.
— А я очень хорошо представляю. Ты слишком добрая, Оливия. Эти… которые сидят там… сидят, пьют и объедаются… думаешь, они не урежут рабочие места, если так можно сэкономить на какую-нибудь их новую затею? Мы для них не люди, мы стат… стат…
— Статисты, — подсказала Оливия. — Дебби, не беспокойся. Если — это большущее «если» — одну из нас уволят, то меня. Им приходится мне больше платить, потому что я старше. А тебе нет двадцати одного, поэтому твоя зарплата меньше.
Дебби повеселела и спросила:
— А что же ты будешь делать?
— Ну, у меня руки ко всему пригодны, — беспечно ответила Оливия и пошла в буфет. С ней за столом оказались две служащие из приемного покоя, обе старше ее, компетентные, работящие женщины.
Как только Оливия уселась, одна из них тут же ей сообщила:
— Ходят ужасные слухи, что будет сокращение. Начнут с уборщиц, а потом возьмутся за нас.
— Неужели это правда?
— Завтра мы получим уведомление, а в конце будущей недели в конвертах будут лежать записки тем, кого сокращают.
Оливия поковыряла в тарелке с картофельной запеканкой и овощами. Дебби надо как-то помочь. Нехватка ее собственной зарплаты почувствуется в доме, но все же они не будут голодать, и у них есть крыша над головой. А вот семья Дебби окажется в отчаянной нужде… Оливия съела чернослив и крем, выпила крепкий чай и отправилась в приемную секретаря.
Секретаря не было, но на месте она застала его личного помощника — милую девушку, которую немного знала.
— Я хочу, чтобы вы мне посодействовали, — сказала Оливия серьезным тоном.
Девушка выслушала ее, не прерывая, а затем произнесла:
— Я постараюсь… Можно, я скажу, что вы нашли другую работу — лучше этой? Наш менеджер будет в восторге, ему и так предстоит оказаться очень непопулярным среди персонала больницы.
Оливия вернулась к себе и остаток дня только и делала, что ободряла Дебби.
Назавтра был день зарплаты, и конечно, у каждого в конверте с деньгами оказалось письмо, объясняющее необходимость урезать расходы, а также улучшить организацию работы в больнице.
— Как они это сделают, если нас и так не хватает? — требовала ответа Дебби. — Я не решусь сказать маме…
— Подожди до следующей недели, — урезонивала ее Оливия. — Ты же еще не уволена.
Следующая неделя пролетела, и Оливия нашла в своем конверте записку, извещавшую, что через неделю она получит расчет. Хотя она прекрасно знала, что именно ей придется уйти, это все же был удар — в какой-то степени смягченный тем, что Дебби расслабилась.
— Но как я одна буду справляться, не представляю, — говорила она Оливии. — Я всегда все путаю.
— Да нет же, не всегда! Теперь ты станешь просто внимательнее.
— А что будет с тобой? Ты нашла, куда пойти работать?
— Еще нет, но мы справимся, пока я что-нибудь подыщу. Слушай, Дебби, у нас с тобой впереди неделя, давай вместе проверим полки, чтобы к моему уходу все было о'кей.
Матери Оливия пока ничего не говорила — это подождет, пока она действительно не получит расчет. Слава Богу, сейчас весна, размышляла Оливия. Мы можем сэкономить на отоплении. Если бы еще удалось договориться с бабушкой, чтобы она не включала свет там, где он не нужен, и не забывала про включенные электрокамины. Но, в конце концов, дом-то ее, о чем она постоянно напоминает.
Всю следующую неделю они трудились, как пчелки, и хотя Оливия радовалась, что больше не придется работать в этой унылой подвальной комнате, ей было жалко расставаться с Дебби. Однако Оливия храбрилась. Когда в последний раз она получила конверт с зарплатой, то уверила девушку, что уже присмотрела себе несколько приличных мест, и отправилась домой. Автобус, как обычно, был переполнен. Оливия стояла, не замечая, что ей отдавили ногу, что пожилая дама с острыми локтями все время толкает ее под ребра. Оливии было жаль, что она не повидала того милого человека, который был с ними так приветлив. Сейчас он, конечно, уже в своей Голландии и совсем о нас забыл, думала Оливия.
После ужина она сказала матери и бабушке о том, что потеряла работу. Мать сразу же стала горячо утешать ее:
— Ты найдешь что-нибудь получше, а мы пока вполне справимся…
От бабушки не приходилось ждать утешения.
— А чего ты ждала? Ты же ничего не умеешь. Впрочем, девушки вообще не должны ходить на работу. Люди нашего круга… — Миссис Фицгиббон, по мужу связанная с престарелым баронетом и его семьей, где на нее не обращали никакого внимания, всячески подчеркивала свое особое положение. Она продолжала: — Все равно ты должна сразу же найти работу. Я не собираюсь жить в нищете. Видит Бог, я принесла великую жертву, чтобы вы обе имели дом и уют. — Она уставилась на внучку глазками-бусинками. — Послушай, Оливия, может, твой молодой человек хоть теперь женится на тебе?
