Гвендолин провела рукой по его щеке.
— Кто-то же должен сохранять разум, — терпеливо пояснила она. — Я принесу еще свечи, а ты пока одевайся.
Наполняя комнату янтарным светом, загорелись еще три свечи.
— По-моему, так намного лучше, — сказала Гвендолин, устанавливая подсвечники на столе.
Феликс сосредоточенно натягивал носки.
— Нет, — сказал он хмуро. — Обниматься с тобой в темноте намного приятнее.
— А я думала, что вице-президенты никогда не падают духом.
Феликс предпочел промолчать. Следя за тем, как Гвендолин двигает канделябр по столу, выбирая наилучшее место, он подумал, что стоит, пожалуй, переменить тактику.
Он скрестил руки на груди, уселся поудобнее, напустил на себя скучающий, почти меланхолический вид и с кислой миной поинтересовался:
— Ну и что дальше?
— Обед, что же еще?
Феликс издал стон, полный страдания; Гвендолин в ответ укоризненно покачала головой.
— Откуда столько горя? Я же не заставляю тебя отправляться в тайгу и охотиться на медведя? Опустим несколько монет в автомат — и вся забота!
— Вся, да не вся. Автоматы работают от электричества, а электричество отключено. Локти готов грызть оттого, что не поехал в аэропорт часом раньше.
Из груди Феликса Миллингтона вырвался мечтательный вздох.
— Сейчас бы лежал себе на пляже, пил кокосовое молоко и любовался девочками в бикини…
Гвендолин буквально затрясло от гнева. Не этот ли нахал совсем недавно говорил о счастливом повороте судьбы, благодаря которому он нашел любимую женщину. А сейчас… сейчас ему хватает наглости вслух признаваться, что он мечтал бы променять ее на пляж, море и других женщин!
— Какой же ты мерзавец! — прошипела она.
— Ты что-то сказала?
— Да! — закричала Гвендолин. — Если бы я сразу после представления поехала домой, сейчас бы сидела дома у камина и читала, закутавшись в любимый темно-синий плед.
Затем схватила его за запястье и, глядя ему в глаза, срывающимся от ярости голосом известила:
— Но поскольку мы там, где сейчас находимся, будем отмечать Новый год вдвоем, при свечах, совместив обед и ужин!
Она рывком подняла Феликса с насиженного места.
— Хватит штаны протирать, мистер Кудесник! Пусть твоя не в меру умная голова придумает, как извлечь еду из автомата.
— От финансиста до взломщика — один шаг, — засмеялся Феликс. — Удивительно, как быстро слетает с меня всякая респектабельность, когда я оказываюсь с тобой.
— Рассказывай сказки! Не ты ли предложил игру на раздевание?
— Всего лишь для поддержания непринужденной светской беседы.
Феликс в задумчивости прошелся по комнате и снова приблизился к Гвендолин.
— Может быть, стоит вызвать дух тети Матильды…
— Лучше найди что-нибудь вроде отмычки, — посоветовала Гвендолин, выдвигая ящик из шкафа. — Что здесь?
— Пластмассовые одноразовые ножи, вилки и ложки, — сообщил Феликс, бросив взгляд на содержимое ящика.
— Смотри дальше.
— Стой! — Феликс схватил пластиковый пакет с тремя штопорами внутри. — Наш билет на обед. Следуй за мной, будешь светить старому медвежатнику.
Гвендолин поднесла подсвечник с горящими свечами к замку автомата.
— О чем ты думаешь? О куске пирога? — поинтересовался Феликс.
Ответа не последовало. Тогда он вставил штопор в отверстие замка и с силой нажал. Ничего не произошло. Надо почаще смотреть детективы, тогда реже будем попадать в такие ситуации, подумал второй вице-президент.
Феликс навалился всем телом, ожидая услышать волшебный щелчок открывающегося замка… Увы!
— Может быть, воспользоваться чем-нибудь плоским? — спросила Гвендолин. — Могу предложить пилочку для ногтей или кредитную карточку. Знаешь, я однажды открыла входной замок кредиткой.
Феликс вытащил штопор и задумчиво посмотрел на свою собеседницу.
— Напомни мне, чтобы я проверил содержимое сейфов перед тем, как ты уйдешь, — подчеркнуто сухо произнес он. — Кто бы мог подумать, что твои таланты столь пышно расцветут на криминальной почве?
Затем Феликс воткнул штопор между корпусом и крышкой автомата и рукой, как молотком, начал колотить по нему. Раздался металлический треск, и передняя панель распахнулась.
— Вуаля! — на манер фокусника воскликнул он, делая соответствующий жест рукой.
Гвендолин захлопала в ладоши.
— Браво!.. Кстати, о талантах. — Она кивнула на автомат с напитками. — Можешь продолжить их шлифовку, а я тем временем накрою на стол. На первое — закуска, приправленная майонезом.
— В любом случае этот тунец не обретет вкуса омара. Между прочим, в Монтего-Бей подают суп из кагуамы, гигантской морской черепахи, а всякую там экзотическую выпивку в скорлупе кокосового ореха.
— Бедняжка… А тебе в это время приходится сидеть в темном банке в обществе тунца и сварливой мегеры!
Феликс хохотнул.
— Да, надо будет пробежаться по четвертому этажу, воображая, что под ногами песок, океанский бриз дует в лицо, а солнца нет лишь потому, что оно уже опустилось за коралловые рифы…
И он вышел из комнаты.
— Песок, бриз, рифы… — передразнила его Гвендолин, взяла из автомата коробку конфет и положила на стол. — Но я всего лишь пытаюсь создать настроение праздника! — прошептала она, прислушиваясь, не зазвучат ли шаги за дверью. — В остальном мне совершенно безразличен этот мужчина. Три дня назад я не подозревала о его существовании, стало быть, не имею никаких оснований скучать по нему… Тем более что он только что вышел из комнаты, здание покинуть не мог и вернется через минуту.
Ее карие глаза снова устремились на дверной проем.
— Но это же нелепо! — Она вскочила со стула. — Я играю в какую-то глупую игру, и все из-за него! Надо что-нибудь почитать.
Журнал полетел через всю комнату через десять минут.
— Черт бы его побрал! Это невыносимо!.. И несправедливо! Нельзя влюбиться за пятьдесят шесть часов. Даже если это равноценно двенадцати… нет, теперь уже четырнадцати свиданиям и… и все такое прочее.
Гвендолин взъерошила волосы.
Он, в конце концов, сведет меня с ума. Впрочем, людям, часто разговаривающим самим с собой, и без того надо прописывать курс лечения. Я могла бы придумать сотню причин возненавидеть Феликса Миллингтона Л. Миллингтона… Однако не стану этого делать. Я просто забуду о нем. Приняв такое решение, молодая женщина немного успокоилась.
Она бросила взгляд на электрические часы. Стрелки на них остановились на восьми вечера. Сколько же времени уже прошло?
