Брейди придерживался консервативных взглядов и осознавал это. Он понимал, что времена меняются, но считал, что в Техасе достаточно девушек, воспитанных в традиционном духе подчинения мужчине. Его никогда не интересовало, какие нравы царят, к примеру, в Сан-Франциско или в Нью-Йорке. Тогда откуда этот внезапный интерес к врачу из Калифорнии? Они же совершенно разные люди...
— Вижу, что океан поразил воображение нашего ковбоя, — шутливо сказала Джейн, подъезжая к столу. Брейди хотел было помочь ей пересесть на стул, но она знаком попросила его не беспокоиться. — Я и так сижу, так какой смысл?..
— Старомодная учтивость, — ответил он. — Боюсь, вы, современные девушки, не особенно ее цените.
— Мы, современные женщины, уважаем истинных джентльменов, Брейди, так что незачем обижаться.
Он усмехнулся, любуясь ее прелестным личиком.
— Я учился в старших классах, когда женщины в знак полной эмансипации начали сжигать свои лифчики. Полагаю, сей факт произвел на меня столь сильное впечатление, что я до сих пор не оправился. Как раз сейчас об этом думал.
— В самом деле?
— Я думал о вас и об одной женщине, с которой был когда-то знаком, несколько лет назад. Я даже имени ее не помню. Она была менеджером по инвестициям в Сан-Антонио. В наше первое и единственное свидание мы отправились в деревенский ресторанчик и плясали там под музыку «кантри» чуть ли не до утра. Когда я провожал ее домой, она сказала: «Надеюсь, ты меня не боишься? Я не слишком тебя запугала? Не люблю унижать мужчин. Но я должна оставаться самой собой».
— И что вы ответили? — заинтересовалась Джейн.
Брейди рассмеялся.
— Вы действительно хотите знать?
— Хочу.
Он пожал плечами.
— Я посмотрел ей в глаза и сказал: «Сьюзен — или как там ее звали, — после столь бурно проведенного вечера я ни на что не гожусь».
Глаза Джейн округлились.
— Вы шутите?
— Ничуть.
— И что она?
— Она ответила мне: «Что ж, в таком случае не вижу смысла приглашать тебя к себе».
Джейн расхохоталась, качая головой.
Брейди подождал, пока она успокоится, и продолжал:
— А я ей: «Разумеется, если ты рассчитываешь на нечто большее, чем дружеская болтовня за чашечкой кофе».
— Быть не может! — воскликнула Джейн, вытирая глаза.
Брейди кивнул.
— Ей-Богу.
— И что дальше?
Он погладил подбородок.
— А вы не боитесь задавать мужчинам подобные вопросы, а?
— Очевидно, вы ушли и больше с ней не встречались, не так ли?..
Брейди хмыкнул, глядя на Джейн в упор, пока, она не залилась краской.
Подошедший официант принял заказ и удалился.
— Так почему вы вспомнили о своей подружке? Какое она имеет отношение ко мне?
— Сам не знаю... Наверно, сравнил французские пирожные и вино с соусом «чили» и пивом, Калифорнию с Техасом...
— Брейди, повторяю, вы вовсе не деревенский парень, каким хотите казаться. Я поняла это через пять минут после того, как впервые увидела вас на пороге своего дома.
— Считаете меня притворщиком, доктор Стюарт?
— Ну, это слишком сильно сказано. Но вы определенно человек не простой.
— Скорее, пытаюсь таким образом обороняться.
— От чего?
Он опять погладил подбородок. К чему этот разговор? Он окинул Джейн испытующим взглядом, словно спрашивал, действительно ли она хочет продолжать обсуждение этой темы.
— Если не хотите, не отвечайте.
— Наверно, пытаюсь понять, почему мне так хочется позаботиться о вас, словно о бездомном котенке.
— Возможно, вы добрее, чем думаете.
Он покачал головой.
— Поверьте мне на слово, на меня это совсем не похоже.
Их взгляды встретились и долго не отрывались друг от друга. Наконец Джейн повернулась к окну. Брейди продолжал вглядываться в ее лицо: правильные черты, изящный нос, необыкновенно красивые серые глаза...
Наверно, она ему нравится. Внезапно возникшая симпатия не поддалась разумному объяснению. Видимо, и впрямь противоположности сходятся. Иначе откуда взялось ощущение, что она нуждается в нем, в его защите? Да еще такое сильное...
Брейди не привык к сложностям в отношениях с женщинами и всегда знал, чего хочет. Обольщение — всего лишь игра, для которой у него имелись неоспоримые достоинства: обаяние и природный магнетизм. По мере необходимости он пускал их в ход, и дальше все шло как по маслу.
— Расскажите мне о Ли, — попросила Джейн, поворачиваясь к нему.
— Она была милая, хорошая девушка, очень красивая. Своенравная, но и хрупкая одновременно, легкоранимая. Почти как все, мечтала о любви. Возможно, даже слишком.
— Вы ее любили?
— Мы с мамой были близки, но даже в детстве я не хотел, чтобы она управляла моей жизнью. Моя строптивость воздвигла между нами стену непонимания, особенно после ее нового замужества. Но вот родилась Ли, и, не знаю почему, я чрезвычайно привязался к малышке. Когда она вышла замуж, я страшно переживал. Я не ревновал, нет, наоборот — искренне желал ей счастья. Меня удручало другое: я понимал, что сестра совершает ужасную ошибку, и не мог заставить прислушаться ко мне. Я злился, мое сердце ожесточилось. А потом, позже, когда ей действительно понадобилась моя помощь, я ее подвел. И теперь несу свой крест.
— Не вините себя — так распорядилась судьба.
— К сожалению, у меня была только одна сестренка, Джейн. Другой никогда не будет.
После ленча Брейди повез Джейн домой. На Франклин-стрит она неожиданно попросила свернуть направо.
— Но мы снова окажемся на шоссе.
— Нет, у моей клиники.
Брейди промолчал, однако на его губах заиграла тонкая улыбка. Джейн покосилась на него, догадавшись, о чем он думает.
— Хорошо хоть, что вы не злорадствуете.
— Я одобряю ваше решение.
— Вероятно, следовало бы позвонить, предупредить о своем приходе, — спохватилась Джейн.
Он подал ей телефон.
— У вас на все есть ответ, не так ли?
— Просто стараюсь помочь.
Интересно — почему, подумала Джейн. Джереми тут ни при чем. Что у Брейди на уме? Хочет таким образом выразить сочувствие «бездомному котенку»?
Она набрала номер клиники и сообщила своей ассистентке Келли, что собирается заглянуть на минутку. Та очень обрадовалась.
— Ой, как хорошо, что вы зайдете! — воскликнула она. — Сегодня у нас сущий ад. Доктор Маккензи уехал по срочному вызову, будет делать кесарево сечение, доктор Мендес заболел гриппом, осталась только доктор Бош, ее буквально рвут на части.
