руками, пытаясь унять дрожь. Кошмар какой-то… Ванины эмоции резонировали внутри меня. Было безумно его жалко, было стыдно за себя. А еще я всеми фибрами души ненавидела Ветрова. Если бы не он, то всего бы этого не произошло. Мы бы с Ваней не расстались. И в будущем, кто знает… Может быть все бы у нас сложилось. Вот почему так? Почему он все и всегда портит?
Тогда, восемь лет назад, мне было тяжко. Но те трудности были привычными. Я справлялась с ними, шаг за шагом шла к цели. А Ветров шутки ради ворвался в мою жизнь, подарил сказку, а потом безжалостно превратил ее в ад. Что ж, теперь он обошелся без сказки. Вот только зачем? Зачем я ему нужна? Хочет получить просто потому, что отказала? Из-за ущемленного самолюбия?
Обдумывание ситуации невольно успокоило меня. Дрожь прошла, внутри поселилось то самое звенящее облегчение, что бывает после того как схлынул адреналиновый отходняк. А еще накатила слабость. Скорее бы домой. В душ. Смыть с себя как можно быстрее этот долбанный день.
Теплая вода, любимый гель для душа и шампунь. Двадцать минут и мне намного лучше. Говорят, нам в душе комфортно потому, что шум воды похож по звуку на стук материнского сердца, который мы слышим, находясь в утробе матери. Правда или нет, а лично для меня банные процедуры отличное лекарство от всего и одно из самых любимых и изысканных удовольствий. Последнее, скорее всего, потому, что в детстве горячая вода была редкодоступной роскошью, а в юности у меня был один душ на блок в холодной общаге — особо не понежишься. До сих пор я помнила то ни с чем не сравнимое ощущение, когда я впервые мылась в съемной квартире. В своей собственной ванной. Только моей!
Выпила успокоительное и отправилась в кровать. Уснула, едва коснувшись головой подушки. Снился мне полнейший сумбур. Университет, Ванина истерика, Ветров. Наш поцелуй в его кабинете. Живые ощущения, словно все повторялось наяву. Жар, охватывающий все тело. Мурашки на коже. Дыхание… Одно на двоих.
Я проснулась с дико колотящимся сердцем. Села в кровати, прижав ладонь к груди. Веки тяжелые, голова гудела после слез и стресса. Но все-таки я чувствовала себя свежей и отдохнувшей. На часах шесть тридцать. Чуть не проспала.
Выползла из-под одеяла и пошла мыться. Из зеркала в ванной на меня смотрела бледная девушка с припухшими глазами. Ну и видок… Почистив зубы, я несколько раз умылась холодной водой, пощипала кончиками пальцев щеки. Потом уложила волосы и потянулась за косметичкой. Карандаш для бровей, легкие стрелки, тушь. Консилер под глаза, тон, капелька румян. Помада на губы естественного цвета. Вуаля, отражение преобразилось.
Жаль, нельзя также легко исправить реальность. За Ваню болело сердце. Руки так и тянулись взять телефон и узнать в порядке ли он. Но вместе с тем я боялась и не хотела снова ощутить все эти его эмоции, зная, что являюсь их причиной. К тому же звонок этот поможет больше мне, чем ему. Хоть немного совесть успокоит. Самому Ване лучше, чтоб я больше ни в каком виде не появлялась в его жизни. Пусть поскорее уезжает в свой Будапешт и начинает там новую жизнь. Пройдет время и он забудет меня.
Открыв шкаф, я замерла перед вешалками с одеждой. Гардероб у меня, мягко говоря, небольшой. И на девяносто процентов состоит из деловой одежды. Потому что нет лишних средств, да и, кроме работы, мне особо и ходить некуда. Друзей нет. Каких-то хобби, для котрых нужна особая одежда, вроде тенниса, например, у меня нет. На что-то подобное банально нет времени и, опять-таки, средств. Что до свиданий — для них я адаптирую офисную одежду. Например, к блузке надеваю джинсы. Ах, ну да… Протянув руку, я выудила из недр шкафа вечернее платье. Красное, а-ля комбинация и безумно красивое. Купила как-то за неприличные деньги, чтоб себя порадовать после очередного несложившегося романа. Не надевала ни разу. К нему не было ни обуви, ни случая. Приложив платье на несколько секунд к себе и полюбовавшись на отражение, я повесила его обратно. Взамен достала черную водолазку и к ней черные же брюки-сигареты. Наряд еще больше подчеркнул худобу, обозначившуюся на нервной почве, создав слегка хищный, стильный образ. То, что нужно.
На улице хороший плюс. В воздухе впервые в этом году ощущалось дыхание весны. Мое любимое время. Всегда означавшее, что подходит к концу еще один учебный год, а значит, я на шаг ближе к своей мечте. Уехать. Навсегда уехать из дому. Выучиться, вырасти. Зарабатывать столько, чтоб хватало на достойную жизнь.
Слабый-слабый отголосок скорби прозвучал внутри. Теперь его нет. У меня нет даже такого отца. И все равно, хоть так и нельзя, я не смогла ему простить. Маму. Себя. Брата. Не смогла и все.
На работе меня привычно закружили дела. Я была этому только рада. Даже с тем, что пришлось-таки посмотреть Воронинский «шедевр». М-да уж. При таком распределении нагрузки опоры не выдержат еще до того, как объект достроят. Исправив чертеж и расписав комментарии на два вордовских листа, я отправила все Воронину, с мстительным удовольствием поставив в скрытую копию Виктора Петровича.
И, словно карма таки существует, всего через час после этого пришло сообщение от Ветрова.
Wild: «Выходи, я по БЦ подъехал»
Я опешила от такой наглости настолько, что секунд двадцать тупо пялилась на дисплей смартфона.
Zlata Frolova: «У меня рабочий день».
Wild: «У тебя время обеда. Или мне подняться в офис?»
Ну уж нет. Только этого и не хватало мне для полного счастья — пищи для сплетен коллег, в общем, и пошленьких намеков Воронина, в частности.
Взяв сумку и пальто, поспешила на выход. Чертыхаясь, заскочила в туалет проверить, в порядке ли макияж. Не появляться же в самом деле перед Гадом Ветровым с осыпавшейся по глаза тушью. Порадовалась выбранной одежде. В ней я выгляжу, как и должна для грядущего разговора — строгой и взрослой.
Развалившись на красном диванчике в вестибюле бизнес-центра, Ветров говорил по телефону. Меж бровей залегла суровая складочка, голос отрывистый, властный. Маленькой Злате такой тон внушал ощущение, что рядом с ней взрослый и сильный рыцарь в сияющих доспехах, защитник. Взрослая Злата видела всего лишь напыщенного хозяина жизни, раздражающе самодовольного и резкого. Из тех, у которых корону на голове хочется поправить лопатой.
Заметив мое приближение, он широко улыбнулся. Медленно окинул взглядом с ног до головы. Жарким настолько, что у меня запылали щеки.
