Я пожимаю плечами и качаю головой.
— Я расскажу тебе в другой раз. — Я делаю глоток кофе, затем меняю тему, спрашивая. — Чем ты занималась? Пошла учиться после школы?
Алисса разражается смехом.
— О, черт возьми, нет. Я жила на широкую ногу, как светская львица. Все эти мероприятия и вечеринки не дают мне покоя. — Она отпивает немного своего напитка. — Ты по-прежнему готовишь лучший кофе.
Три года назад я думала, что стану светской львицей и буду путешествовать по миру.
Вау, так много изменилось.
Алисса ставит свою чашку на потертый кофейный столик, затем говорит:
— Я не могу остаться надолго. Я просто хотела поздороваться.
Улыбка изгибает мои губы.
— Спасибо, что пришла. — Встав, я добавляю. — Было действительно приятно увидеть тебя снова.
Она оглядывает мою квартиру-студию, затем говорит:
— Я не знаю, что случилось, что тебе приходится так жить, но ты можешь остаться у меня. — Она морщит нос. — Без обид, но мой шкаф больше.
Я издаю застенчивый смешок.
— Не обижаюсь. — Пожимая плечами, я пытаюсь объяснить как можно лучше. — Я знаю, это немного, но я бы предпочла остаться здесь.
Алисса одаривает меня милой улыбкой.
— Что ж, предложение остается в силе, если ты передумаешь. — Она начинает идти к входной двери, затем останавливается. — В субботу я устраиваю закрытую вечеринку в честь своего двадцать первого дня рождения. Пожалуйста, приходи.
— Приду. — Я усмехаюсь, думая, что будет приятно снова увидеть родителей Алиссы и провести с ней больше времени.
Мы обнимаемся, прежде чем я отпускаю ее, затем я бросаю взгляд на крошечное пространство.
Ничего особенного, но это мой дом. На данный момент.
Глава 20
ВИКТОР
Последнюю неделю мой организм работал на ярости и алкоголе.
Я знал, что будет тяжело отпустить Розали, но не думал, что это будет так изнурительно.
Я пытался заглушить душевную боль водкой, и если бы не эта гребаная встреча в Перу, я бы до сих пор был пьян в стельку.
Но вот я здесь с Лукой, смотрю на Хуан-Пола, пока он возится с модифицированным Glock.
Модифицированным, блин.
Хуан-Пол ухмыляется и протягивает оружие мне.
— У него пуля большего калибра, но он легче.
Точно.
Я лишь мельком смотрю на этот дерьмовый пистолет, затем прицеливаюсь в цель. Прежде чем я успеваю нажать на курок, обойма выпадает и с грохотом падает у моих ног.
Опасный смешок вырывается у меня, когда я поворачиваюсь к Хуан-Полу, который выглядит так, будто вот-вот обделается. По его вискам струится пот.
Он кричит на одного из своих людей, бьет его по голове, а затем бросает на меня извиняющийся взгляд.
— С этим нужно немного поработать.
Я киваю, кладя оружие на витрину.
— Виктор, — бормочет Лука, с беспокойством произнося это слово.
Мои глаза переключаются на Хуан-Пола.
— Чья это была блестящая идея?
— М-моя, — заикается он.
Я достаю из-за спины один из своих пистолетов Heckler & Koch и киваю.
— Ты заставил меня проделать весь этот путь сюда ради этого куска дерьма?
— Простите, сэр. Дайте мне пару минут, чтобы починить его.
Мои пальцы сжимаются вокруг рукояти моего оружия, когда я поднимаю его между Хуан-Полом и мной. Я киваю на Heckler & Koch.
— Ты пытаешься продать мне дерьмо?
— Нет, мистер Ветров. Люди должны были убедиться, что он работает, — он обвиняет двух мужчин, съежившихся позади него.
Я направляю на них дуло своего пистолета, и они инстинктивно отступают назад.
— Кто из них облажался?
— Виктор, — бормочет Лука, который, судя по голосу, устал от того, что всю прошлую неделю оберегал меня от неприятностей.
Игнорируя своего лучшего друга, я выдавливаю слова сквозь стиснутые зубы:
— Кто. Блять. Облажался?
Оба мужчины указывают друг на друга, и я разражаюсь смехом. Когда Хуан-Пол начинает смеяться, я навожу пистолет на его правую ногу и нажимаю на курок.
С криком боли он падает на землю. Я присаживаюсь перед ним на корточки и прижимаю дуло к его голове. Встречаясь взглядом с ублюдком, я говорю:
— Ты обещал мне модифицированный Glock, и не выполнил обещания. В следующий раз, если ты заставишь меня вылететь просто так, я прикончу тебя.
— Д-да, мистер Ветров, — заикаясь, с облегчением произносит он.
Я поднимаюсь на ноги и бормочу:
— Я рассчитываю на скидку.
— Конечно, — соглашается он. Не то чтобы у него был гребаный выбор.
Когда я обращаю свое внимание на Луку, он просто качает головой.
Мы покидаем душный склад, и я говорю:
— Какая пустая трата гребаного времени.
Лука вздыхает.
— Как будто тебе было чем заняться.
Так и есть. В моей груди чертовски много боли, с которой я должен как-то справиться.
— У нас был уговор, — говорю я, протягивая руку Луке. — Дай мне мой телефон.
Ублюдок забрал его, чтобы я не звонил по пьяни Розали и не умолял ее вернуться.
Он вытаскивает устройство из кармана и сует его мне в руку. Я смотрю на разряженный телефон, потом бросаю на Луку недовольный взгляд.
— Ты не мог его зарядить?
Он ухмыляется мне.
— Подумал, что это даст Розали еще девять часов, прежде чем ты начнешь преследовать ее задницу.
— Ублюдок, — ворчу я, когда мы забираемся в джип.
Полет обратно в Лос-Анджелес чертовски долгий, и сон ускользает от меня только для того, чтобы помучить меня.
Теперь, когда я трезв, четкие образы Розали заполняют мой разум, каждый из них – кинжал в мое сердце.
К тому времени, как я прихожу домой и подключаю телефон к зарядному устройству, я чертовски зол и жалею, что не убил Хуан-Пола.
Я включаю свой ноутбук и начинаю яростно печатать. Мониторы загораются информацией, которую я до смерти хотел увидеть.
Один показывает, что Розали находится на территории Сицилии, а когда я увеличиваю изображение с помощью камеры видеонаблюдения, то замечаю, что там есть ресторан.
Вероятно, она ужинает.
На ее банковских счетах я вижу расходы на гостиницу, а залог за квартиру пропал.
Я начинаю копать, но не могу выяснить, где она живет.
Мое внимание привлекает монитор с видом на ресторан, и я теряю способность дышать, когда вижу Розали, идущую сбоку от здания.
Иисус.
На ней чертовски сексуальное черное коктейльное платье, доходящее до середины бедра, и туфли на каблуках. Лиф в форме сердца подчеркивает ее декольте, что мне чертовски не нравится.
Схватив свой телефон, я включаю его. Я игнорирую все пропущенные звонки и сообщения и набираю ее номер.
Пока идут гудки, я наблюдаю, как она достает телефон из сумочки. На ее лице появляется шок, затем за ним быстро следует облегчение.
— Привет, — доносится ее запыхавшийся голос на линии.
— Что, черт возьми, на тебе надето? — Я огрызаюсь.
На ее лбу появляется морщинка.
— Что, прости?
— Платье. Тебе лучше тащить свою задницу обратно в свою квартиру и переодеться, или, клянусь, я прилечу и сорву его с твоего тела.
Я наблюдаю, как гнев искажает черты ее лица.
— Ты не отвечаешь на мои сообщения и звонишь мне ни с того ни с сего, чтобы командовать мной? — Ее грудь вздымается, делая ложбинку между грудями более заметной. Мой член твердеет при виде этого. — Если до тебя еще не дошло, я больше не твоя пленница, Виктор. Я могу носить все, что захочу.
Она, блять, вешает трубку, затем оглядывается по сторонам, пока не замечает камеру видеонаблюдения. Женщина смотрит на меня, прежде чем продолжить идти по улице.
Я откидываюсь на спинку стула, на моем лице появляется улыбка, когда я наблюдаю, как ее сексуальная попка покачивается под тканью.
Христос, я скучаю по тебе, моя маленькая Роза.
Как изголодавшийся мужчина, я упиваюсь видом ее подтянутых ног и шелковистых каштановых прядей, ниспадающих на спину, пока она не исчезает из поля зрения камеры.
