Ознакомительная версия.
В результате репутация Флоры была вконец испорчена — на нее вылили кучу грязи, причем история эта просочилась и на страницы таблоидов. Флоре оставалось только сожалеть, что она вовремя не оставила эту работу.
И то, что теперь Анджело решил припомнить ей ту травлю, возмутило ее чувство справедливости. Флора, как никогда, возжелала снова быть независимой.
«Никогда больше я не посмотрю ни на одного мужчину, — поклялась себе Флора. — Рано или поздно все мужчины предавали меня».
Она провела беспокойную ночь, а утром на нее накатила ужасная тошнота. Остатки сил были смыты с нее под душем, так что завтрак принесли ей в комнату. Флора оделась, но потом снова легла, чувствуя невыносимую слабость.
Но решительность ее не уменьшилась, и она использовала это время, чтобы как следует разобраться в своих мыслях. Ей было необходимо решить ситуацию с Анджело и подыскать приемлемую альтернативу их совместному проживанию.
Найти Анджело в этом большом доме оказалось гораздо проще, чем она думала. С Маришкой на руках, он стоял в галерее, стена которой была увешена длинным рядом портретов, и что-то негромко рассказывал маленькой девочке.
— Флора… — Анджело повернул голову и посмотрел на нее изумительными синими глазами в обрамлении черных ресниц.
Жар вспыхнул во всем ее теле, на щеках загорелся румянец. Несмотря на все ее раздражение и негодование, реакция тела была абсолютно однозначной. Маришка радостно улыбнулась ей, но продолжала крепко держаться за Анджело. Флора рассмеялась и решила не обращать на это внимания. Она перевела взгляд на портрет:
— Кто это?
— Моя мать. Я не могу показать Маришке портрет матери Уильяма, мой отец не заказывал ее портрета. — Его рот искривился. — Но если бы даже такой портрет был написан, вряд ли у меня нашлось бы для него здесь место.
Флора покосилась на него:
— Ты не ладил со своей мачехой?
— У нее был ужасный характер. Она вечно со всеми ссорилась — с друзьями, родственниками… Бедному Уильяму, конечно, доставалось больше всех. Все старались избегать ее общества. К сожалению, у моего отца не было такой возможности…
— Так почему он женился на ней? — спросила Флора, когда они дошли уже до конца галереи.
— Он был счастлив с моей матерью, но она умерла, когда мне было десять лет. Отец решил, что будет счастлив и в следующем браке. После ее смерти он скоро снова женился, как следует не узнав Мирну. — Анджело вздохнул. — Мне кажется, постоянный стресс в этом браке и довел его до сердечного приступа.
— Плохой брак может испортить жизнь и детям, — сказала Флора, когда они вошли в гостиную с окнами в сад. Там, под тенью большого дерева, можно было устроиться отдохнуть в удобном плетеном кресле. — Я уже рассказывала тебе о Джули.
— Si, ее мать была любовницей твоего отца.
— Вернее, одной из многих. Отец отличался непостоянством, — вздохнула Флора и повернулась, чтобы взять Маришку, которая теперь тянула к ней ручки.
Флора погладила ее мягкую щечку и села с ней на диван.
Из-под полуопущенных век Анджело молча наблюдал за ними.
— Сегодня я хотел бы тебе предложить прогулку по окрестностям, — сказал он.
Флора замерла. Удивительно, с какой легкостью Анджело мог забыть об их ссоре и спокойно двигаться дальше.
— Только не сразу, — сказала она. — Думаю, мне нужно немного отдохнуть после вчерашнего путешествия. И вчерашнего вечера, — добавила она.
— Я не привык лгать, — сухо заметил Анджело. — Привык говорить то, что думаю.
Было ясно — он не испытывал ни малейшего сожаления. Но вряд ли кто-то хоть раз осмелился осудить его за бесчувственность. Любая женщина простила бы красивому миллионеру еще и не такое.
Вот только у Флоры, которой приклеили ярлык золотоискательницы, не было такого желания.
— Теперь я знаю, в каком положении оказалась, — сказала она. — Но думаю, и отсюда есть выход.
Для крупного мужчины Анджело всегда двигался с поразительной легкостью, но сейчас все его тело словно налилось свинцом.
— И какой же?
— Думаю, нам не стоит продолжать жить так, как мы начали это прошлой ночью… Мы должны забыть о близости, — сдавленно проговорила Флора. Напряжение и беспокойство, как он это воспримет, сковывали ее. — У тебя достаточно большой дом… Если мы какое-то время просто поживем под одной крышей, это не будет для нас проблемой.
Возможно, ей это только показалось, но оливковый цвет кожи, всегда придававший его лицу такой здоровый вид, неожиданно потускнел.
— Ты действительно этого хочешь? — спросил он.
Флора перевела дыхание:
— Сейчас мне не нужно никаких стрессов. Я хотела бы спокойно заниматься Маришкой и выносить свою тройню.
Анджело пожал плечами:
— Я надеюсь, мы можем это обсудить…
Взгляд Флоры неожиданно стал жестким и твердым.
— Я не хочу с тобой ничего обсуждать! Теперь я знаю, что ты обо мне думаешь, поэтому у нас с тобой нет будущего. Возможно, сейчас мне нужна твоя поддержка, потому что я вынашиваю сразу троих детей, но я хочу, чтобы ты относился ко мне только как к знакомой или… просто соседке.
Анджело нахмурился.
— Это и в самом деле то, чего ты хочешь? — спросил он.
Ее губы сжались. Очевидно, у него весьма небольшой опыт общения с женщинами, которые говорили «нет», поэтому и нет доверия к ее словам.
— Теперь тебе тоже придется этого захотеть! — зло бросила Флора. Хотя он и не спорил с ней, но держал себя так, словно она была неразумным ребенком. — Разве ты сам не признался, что моя беременность перевернула твою жизнь?
Его глаза сверкнули.
— Но я не говорил, что это плохо.
Флора отвела взгляд от него, устраивая поудобнее на коленях сонную Маришку.
— Да брось! У тебя было все, пока судьба не привела тебя в тот злосчастный день на катер, — сказала она. — Красивые женщины, возможность выбора, ни привязанностей, ни обязательств… Но вот меня такого рода отношения никогда не устраивали. Думаю, нам лучше сейчас определиться с будущим, а не после того, как родятся дети.
Мускулы вокруг его рта напряглись, глаза потухли, голова поникла, словно в знак вынужденного согласия.
— Для меня очень важно, чтобы ты чувствовала себя здесь спокойно. Я буду уважать твои желания… Но все же имей в виду: ты очень ошибаешься насчет нас двоих.
Ошибалась или нет, но Флора вдруг поняла: в глубине души она надеялась, что он будет спорить с ней. Бороться за нее. Желая и требуя большего, чем она считала разумным ему предложить. Конечно, такое безоговорочное согласие говорило лишь о том, что ее разум уже давно пытался ей сказать: Анджело беспокоился о ней, но его чувства не шли дальше заботы о ее здоровье ради будущего потомства. Его потомства. И для такого мужчины, как он, любящего детей, это имело большое значение.
Ознакомительная версия.
