Лисса сидела, опустив глаза. Она чувствовала, как ее щеки заливает краска. К голосу Армана присоединились другие.
Все, кроме одного.
Голоса Ксавье.
Но ей не хотелось его слышать. Лила счастлива, и это все, что сейчас имеет значение, убеждала себя Лисса. Счастье Лилы. Не мое.
Потому что все ее надежды на счастье умерли в тот день, когда Ксавье Лоран доказал, что он способен только на одно чувство.
На ненависть.
Ксавье машинально ел, пил, разговаривал со своей матерью, отчимом, священником, Арманом и даже с его невестой. Но о чем, он понятия не имел. Его снедало чувство вины, и это было невыносимо. Правда жгла его словно огонь преисподней.
Невеста его брата была сестрой Лиссы. Ее сестрой, серьезно пострадавшей в автокатастрофе, унесшей жизни их родителей. Лисса работала, чтобы скопить деньги на дорогую операцию, благодаря которой Лила снова смогла бы ходить.
По спине Ксавье пробежала ледяная дрожь.
В голове неумолимо звучали слова, которые он наговорил Лиссе в то злополучное утро.
Он должен попросить у нее прощения.
Дрожь усилилась.
И что я ей скажу? Ну почему она ничего мне не объяснила? Я должен с ней поговорить. Но как? Когда?
Наконец праздничный обед закончился. Священник поднялся и попрощался со всеми. Мать Ксавье и Люсьен пошли проводить его до машины. Напряжение усилилось. Ксавье нужно было поговорить с Лиссой наедине, но как это сделать, когда она не отходит от своей сестры? К счастью, ему помог Арман.
— Лиле нужно немного отдохнуть, — сказал он, положив руки на хрупкие плечи жены.
— Я нисколько не устала, — возразила девушка. Но Арман был непреклонен.
— Дорогая, доктор сказал, что твое выздоровление будет постепенным, так что наберись терпения. Кроме того, — он поцеловал ее в макушку, — я хочу, чтобы на сегодняшней вечеринке ты была свежей и отдохнувшей. — Он посмотрел на Ксавье. — Maman согласилась на скромную церемонию, Ксав, но ничто на свете не помешает ей устроить грандиозный праздник. Даже за столь короткое время она умудрилась пригласить большое количество гостей. Поэтому я хочу, чтобы Лила как следует отдохнула. — Он обошел кресло и помог жене подняться.
Лисса подошла с другой стороны.
— Я отведу тебя в твою комнату.
Но Лила покачала головой.
— Дорогая Лисси, тебе больше не нужно обо мне заботиться. Теперь у меня есть Арман, — она нежно улыбнулась мужу.
— Ксав, почему бы тебе не показать Лиссе виллу? — предложил Арман. — Maman дает указания слугам насчет праздника. Papa от греха подальше укрылся в библиотеке. Поэтому вы с Лиссой можете спокойно прогуляться по саду.
— Спасибо, — напряженно произнесла Лисса, — но я лучше отдохну в своей комнате.
Лила потянула ее за руку.
— Нет, Лисси, иди с Ксавье. Арман считает, что его брат настоящий трудоголик и нуждается в отдыхе после утомительного перелета. Если ты не пойдешь с ним в сад, он засядет за свой компьютер. Кроме того, — заговорщически прошептала она, — он же настоящий красавец, не так ли? И ты тоже великолепно выглядишь. Так что ступай с ним. — Ее глаза сверкали от счастья.
— Да, ступай, — сказал Арман. — Ксав, ты потом просмотришь свою электронную почту. Уверен, «КЛ» переживет еще час без тебя. Иди покажи Лиссе сад.
Подойдя к Лиссе, Ксавье почувствовал, как она напряглась. Почувствовал ее неприязнь. Но ему было все равно. Он должен с ней поговорить.
— Mademoiselle? — он вежливо предложил ей руку.
Чтобы Арман и Лила ничего не заподозрили, Лиссе пришлось принять ее. Ее сестра захихикала.
— Никакая она не mademoiselle. Теперь мы все одна семья.
Когда они удалились, Лисса дерзко заявила:
— Я никуда с тобой не пойду.
Лицо Ксавье напряглось.
— Ты хочешь расстроить сестру? Подумай о ней, а не о себе.
Лисса сверкнула глазами, но ничего не сказала. Он прав. Ничто не должно омрачать счастье Лилы и Армана.
Ксавье взял ее под локоть и повел через террасу в сад.
Его пальцы обжигали ей кожу, поэтому, когда они вошли в уединенную беседку, Лисса высвободилась и опустилась на каменную скамью. Ксавье встал напротив нее.
— Почему ты не сказала мне правду? — спросил он. — Почему позволила наговорить тебе гадостей? Почему не защищалась? — Его голос был яростным, глаза темными и мрачными.
Лисса недоуменно посмотрела на него.
— А какой был бы от этого прок? Как я уже сказала, ты не поверил бы мне. На случай, если ты забыл, я пыталась все тебе объяснить, но ты лишь издевался надо мной. — Она издала горький смешок. — Когда ты обвинил меня в том, что я хочу прибрать к рукам деньги Армана, я поняла — оправдываться бесполезно. Потому что Арман уже оплатил операцию Лилы. Таким образом, у меня не было шансов оправдаться.
Ксавье уставился на нее.
— Я не верю. Не верю, неужели ты мне все это говоришь. Неужели ты считала, что я продолжал бы плохо о тебе думать, если бы ты мне рассказала, на что Арман потратил деньги? — Он покачал головой. — Ты и вправду считаешь меня таким бездушным?
Лисса ничего не ответила, и он почувствовал укол боли. Затем, когда она снова заговорила, еще один.
— Ты сказал, что я придумаю какую-нибудь душещипательную историю, например «о больном родственнике, о котором нужно заботиться». — Она процитировала слова, которые все это время звучали у нее в голове.
Ксавье побледнел.
— Но твоя сестра действительно нуждалась в заботе. Она не была выдумкой.
— И ты позволил бы своему брату потратить на нее столько денег? Жениться на ней? Ты считал меня охотницей за состоянием, с чего тебе думать иначе о Лиле? Вдобавок она была еще и калекой. Вряд ли ты посчитал бы ее идеальной невестой для своего брата.
В памяти Ксавье всплыли строки электронного письма Армана.
«Я знаю, проблемы неизбежны, но мне не важно, что она, по твоим меркам, не идеальная для меня невеста».
Кровь застыла в его жилах, когда он осознал, о чем говорил его брат.
— Ты правда думаешь, что я стал бы возражать против их брака из-за увечий твоей сестры?
— Они оба беспокоились о том, как ты и ваши родители примете ее.
— Разве моя мать и отчим отнеслись к ней враждебно? — спросил Ксавье, пристально глядя на нее.
— Нет, — ответила Лисса. — Они были сама любезность. Отнеслись к ней как к родной дочери.
— А я отношусь к ней как к сестре. — Его взгляд пронизывал ее насквозь. — Ты знаешь, что я почувствовал, когда Лила вошла в комнату? Когда все, что я считал правдой, оказалось плодом моего бурного воображения? Когда я понял, как был не прав?
— Надеюсь, тебе было очень больно, — безжалостно произнесла она.
