Мэтью сжал губы. Это был единственный ответ на ее гневный монолог. Интересно, он хоть понимает, что разрушил ее жизнь? Или ему все равно?
— Я распоряжусь.
Обри взялась за ручку двери.
— Обри! — окликнул ее отец. — Я не думал причинять тебе боль.
Она подавила рыдание и кинула через плечо:
— Нет, папа, ты просто не думал обо мне.
— Лайам, Обри Холт хочет вас видеть, — доложила Энн.
Лайама бросило в жар, затем в холод. После уикенда ему пришлось объясняться с Патриком, успокаивать членов семьи, разрабатывать для пиар-отдела стратегию, которая позволила бы с честью выйти из ситуации. Он запретил себе думать об Обри, но она то и дело возникала перед его глазами.
— Я занят. Назначьте ей встречу на другое время.
— Лайам, — за спиной Энн стояла Обри, — пожалуйста…
Проклятье. Если бы кто-нибудь сейчас воткнул ему нож в сердце, это не причинило бы ему, наверное, такую боль. Лайам стиснул зубы и жестом отпустил Энн. Она вышла и закрыла за собой дверь.
Обри выглядела так, будто не спала ни секунды с того дня, как они расстались.
Лайам не встал и не предложил ей сесть. Это было нелюбезно, но он и не собирался быть любезным. Кроме того, если он встанет, то может не удержаться и кинуться ей на шею. Обри в прошлом. Просто еще одна «не та» женщина.
Их отношения закончены. Закончены. Точка. Проклятье.
Лайам откинулся в кресле и скрестил руки на груди.
— Что тебе надо, Обри?
Она глубоко вздохнула и сказала:
— Я пришла извиниться. Ты был прав. Это сделал мой отец.
Он был в этом уверен, и оттого, что она это признала, ему не стало легче.
— Спасибо за извинения. Всего доброго. Обри сделала шаг в его сторону.
— Когда мой отец узнал про нас, он сказал, что хочет мне счастья. Я понятия не имела, что ему хватит подлости использовать меня, чтобы подобраться к тебе, а через тебя — к ИХЭ. Ты должен мне поверить, я в этом не участвовала, я ничего не знала о его плане, Лайам.
Она сделала еще шаг.
— Ты был также прав насчет нашей первой встречи. Я пригласила тебя, чтобы попытаться разузнать внутреннюю информацию ИХЭ. Но я отказалась от этой мысли еще до того, как мы занялись любовью. Все, что ты мне говорил, я никому не передавала. После бала отец долго допрашивал меня, что я узнала о суматохе в ИХЭ. Я обратилась в коммерческий отдел наших общих рекламодателей, попыталась узнать, не доходили ли до них какие-нибудь слухи. Их коммерческий директор прислал мне доклад. Но я уничтожила его, Лайам. Я не могла передать эту информацию отцу, потому что влюбилась в тебя. Но он все равно получил ее от других. Я не знаю, после этого он стал охотиться за твоим компьютером или с самого начала это входило в его планы… неважно. Мне очень стыдно, что я оказалась замешана, и мне жаль, что я причинила тебе боль.
— Это все?
— Нет. Еще одна вещь… я люблю тебя. У него перехватило дыхание.
— Это не страсть и не увлечение. Я люблю тебя. Я люблю твою улыбку, твою настойчивость, твою преданность семье. Я люблю тебя за то, что ты заставил меня почувствовать себя самой сексуальной женщиной в мире. Люблю тебя за то, что наконец-то люблю. Впервые в жизни. — Ее губы дрожали. — И я никогда не забуду то счастье, которое ты мне подарил. Спасибо тебе за это. — Комок в горле не давал ей говорить. — Прощай, Лайам. Будь счастлив.
— Может, ты объяснишь нам, что за срочность, зачем ты нас всех вызвал? — спросил Гэннон, старший брат Лайама, садясь за стол в зале заседаний на двадцать четвертом этаже ИХЭ.
Лайам подождал, пока Тэг, его средний брат, и Бриджит займут места за столом.
— Я хотел лично принести вам извинения за утечку информации. Я совершил ошибку.
Гэннон фыркнул. Лайам резко повернулся к нему, но сдержался. Как исполнительный редактор «Пульса» Гэннон больше всех пострадал от выпада Холта. Тэгу, редактору отдела новостей «Пульса», тоже не позавидуешь.
— Я оставил свой ноутбук без присмотра там, где не должен был. Я совершил непростительную ошибку. Это больше не повторится.
Тэг подался вперед.
— Неужели ты не понимал, что подставляешься?
— Нет.
А должен был? Это вопрос, который он снова и снова задавал себе. Черт возьми, если бы только они остановились в гостинице… Или это все равно бы случилось?
Тэг пожал плечами.
— Если ты ничего не подозревал, тогда я не вижу причин винить тебя. Холт ублюдок. Все мы знаем это. Закрутить роман с его дочерью было, наверное, не самым умным шагом, но все ошибаются. Наверняка у тебя были веские и очень симпатичные основания.
Лайам усмехнулся. Все его романы всегда были ошибкой.
— Когда мы познакомились, я не знал, кто она такая, и… влюбился. Ни одна женщина еще не производила на меня такого впечатления. Но я должен был развернуться и уйти, как только узнал ее имя.
Но тогда ничего не было бы. И Лайам не сожалел о том, что тогда остался завтракать с нею. Даже если бы он с самого начала знал финал, то все равно поступил бы точно так же. Только оставил бы ноутбук дома.
— Ты ее любишь? — спросила Бриджит, молчавшая до сих пор.
Лайам глубоко вздохнул. — Да.
— Как ты думаешь, она знала про планы отца?
— Сначала мне так казалось. Теперь я думаю иначе. Она была у меня сегодня утром.
Лайам не сомневался, что Обри была искренна. Он видел непритворную боль в ее глазах. Мэтью Холт обманул их всех, и она едва ли не тяжелее Лайама переживала предательство отца. Лайаму было очень больно за нее. Он знал, что это такое — быть преданным тем, кого любишь.
— Ты любишь ее. Что ты будешь делать? — не отступала Бриджит.
Что он мог делать?
— Ничего.
— Ничего? — хором спросили братья.
— А что я могу? Обри права. Пока она работает на «Холт Энтерпрайзиз», а я на ИХЭ, мы не можем быть вместе. Особенно после того, что случилось. Мы — как Ромео и Джульетта. Счастливый конец невозможен.
Тэг покачал головой.
— Если ты ее любишь, то найдешь способ справиться с этим. Разрывать отношения только потому, что есть препятствия, — это трусость.
Тэг знал, что говорил. Его невеста была афроаме-риканкой, но они не позволили расовым различиям разрушить их любовь. Хотя это далось им нелегко.
Гэннон положил руку на плечо Лайама.
— Если ты действительно любишь эту женщину, не повторяй ошибок старшего брата. Страхи и сплетни едва не разлучили меня с главной женщиной в моей жизни. Судьба подарила мне второй шанс. У тебя его может и не быть.
Лайам смущенно переводил взгляд с одного брата на другого.
— Вас совершенно не беспокоит ее роль в этой истории?
— Похоже, что ее использовали так же, как тебя, — ответил Гэннон. — Я пострадал от этой аферы Холта больше всех, но я понимаю, что вы — тоже жертвы.
