Ознакомительная версия.
Линда снова постучала в дверь, напоминая, что у меня прием.
— Жду вас в семь. — Я уже хотел положить трубку, когда она назвала меня по имени. — Слушаю? — Теперь мне уже было абсолютно некогда.
— Просто хотела поблагодарить за то, что вы взяли инициативу в свои руки и пригласили меня. Не была уверена, что вы позвоните. И… и я хочу, чтобы вы знали — я очень рада, что вы позвонили.
— О… Я тоже… — пробормотал я.
Время до вечера промелькнуло незаметно. Я старался гнать из головы наш телефонный разговор, зная, что стану испытывать неловкость за себя. Мы оба одиноки, пара, не имеющая практики в отношениях. Об отношениях и речи не идет, но дружба не исключена. И этого вполне довольно. В настоящий момент к большему я не готов.
Мои подчиненные покидают клинику в половине шестого. Я обычно задерживаюсь: делаю предписания, выписываю рецепты, просматриваю результаты анализов. Но в этот вечер я не мог сконцентрировать внимание на работе. Мысли о предстоящей встрече не давали мне покоя. Я уже сделал ошибку, когда позвонил, не обдумав заранее, что предложить. Оторвал блокнотный листочек и начал набрасывать возможные темы для разговора с Линн. Что-то вроде шпаргалки, но я в ней нуждался.
Естественно, мы поговорим о Ханне. Я готов говорить о ней без конца. Буду внимательным слушателем, если Линн посвятит меня в подробности своего развода. Можно поговорить об общих знакомых среди медиков, в их числе Патрик. И я записал еще несколько имен.
Итак, в моей шпаргалке три темы. Для начала хватит. Я надеялся, что Линн не станет полностью перекладывать на меня усилия по поддержанию разговора. Я не очень умел это делать. Уинтер сама взяла на себя инициативу, и это очень облегчило мне ту встречу за чашкой кофе. Может быть, и в этот раз обойдется.
Мне понадобилось всего пятнадцать минут, чтобы спуститься вниз, к набережной. Лето стремительно приближалось, и скоро набережную заполнят толпы туристов. Многие приезжают за день-два до своего круиза через пролив до Аляски, очень популярного среди отпускников.
Мы с Ханной всегда мечтали о таком круизе. Но сначала плата за обучение, потом взнос за практику не позволяли такую роскошь. Когда я начал практиковать, не было времени, график работы изменился, потом заболела Ханна.
Я подошел к терминалу только что причалившего парома, пришлось пропустить поток съезжавших с него машин. На той стороне я заметил у входа в ресторан Линн, она пришла раньше меня. Мы одновременно увидели друг друга, и она помахала рукой.
Я помахал в ответ, и вдруг меня снова охватила паника, внутри все сжалось. Нащупав в кармане свою шпаргалку, я немного успокоился.
Переход освободился от потока машин, и я подошел к Линн.
— Спасибо, что согласились со мной встретиться, — начал я с улыбкой и вдруг заметил, как она привлекательна.
— Спасибо вам, что пригласили.
Я вдруг потерял дар речи. Наступило неловкое молчание, его прервала Линн:
— Сделаем заказ?
Я пожалел, что выбрал ресторан без бара. Бокал вина помог бы нам сейчас расслабиться.
— Конечно.
Начало было малообещающим. Мы встали в очередь, я начал изучать меню, размещенное над прилавком на большом стенде.
— Что вы выбрали? — догадался я спросить.
— Мне нравится у них суп из моллюсков.
— Что-нибудь еще?
— Я люблю его в хлебной чашке.
— Что ж, я возьму то же самое.
Густой суп разливается в большие хлебные чашки из дрожжевого теста, как часть блюда. Я уже находился в таком нервном напряжении, что вряд ли вообще смогу что-нибудь проглотить. Последний раз я был таким, когда впервые пригласил девушку на свидание. Мне было тогда пятнадцать лет.
Я заплатил за обед и отнес поднос на один из столиков на набережной. Мы молча сидели некоторое время, не притрагиваясь к еде и избегая смотреть друг на друга.
Наконец Линн взяла ложку, и я последовал ее примеру. Попробовав суп, она положила ложку на бумажную салфетку и наконец взглянула на меня.
— Наверное, вам интересно будет узнать больше о Марке.
Я удивился, что она сразу перешла к разговору о муже. Ждал, конечно, что она обязательно упомянет его в течение вечера, но не Марк станет главной темой.
— Все хотят знать, что случилось, — выдохнула она, — и я предпочитаю объяснить все сразу.
Я знаком попросил продолжать:
— Если хотите.
— Не очень. Но честно будет вам сказать сразу, что он уже вышел из тюрьмы и теперь устраивает свою жизнь заново.
Я кивнул, подбадривая ее.
Она опустила глаза.
— А поскольку он строит жизнь заново, вероятно, и я должна последовать его примеру.
— Когда открылось, что Марк украл из госпиталя деньги, я была настолько поражена, что это стало для меня шоком. — Суп был окончательно забыт. — Я понимала, что на это была причина. Накануне он вел себя странно, но я думала, что нервозность связана с его работой. Потом пожалела, что ни о чем его не расспросила. Должна была понять, что с ним происходит неладное, ведь тогда еще можно было выяснить, в чем дело.
— Я прекрасно понимаю вас. Как врач, я должен был подозревать, что с Ханной не все в порядке, должен был обратить внимание, но не сделал этого.
В ее глазах я увидел сочувствие.
— Но ваша вина не сравнится с моим равнодушием по отношению к Марку.
Тем не менее чувство вины перед Ханной не давало мне покоя. Я был так занят своей работой, карьерой, собственной персоной, комфортом, что мне в голову не пришло, что она больна. Долг мужа и врача требовал от меня внимания к жене, а я предал Ханну. Никогда в жизни мне не отделаться от этой тяжелой мысли, забыть чувство вины перед ней.
Ханна понимала мое состояние, вновь и вновь она повторяла, что этот вид не имеет обычных симптомов: ни необъяснимой постоянной усталости, ни боли, и у нее не было в семье подобных случаев. Никто не смог бы предположить, что она больна.
— Наверное, вы были поражены, когда Марка арестовали.
Хорошо, что не надо говорить сейчас о Ханне. Может быть, позже.
— Я просто испытала шок. Его родители тоже. Тем более что Марк всегда был предельно честным. Самым прямым и искренним из всех, кого я знала.
— Вы все еще его любите? — спросил я, хотя ответ был очевиден.
Она в замешательстве кивнула.
— Но я сопротивляюсь, не хочу его любить. Вообразите мое положение — как я была растеряна, какой испытала стыд и гнев. Он решительно отказался объяснить мне причину своего поступка. Я не нашла ничего лучшего, как подать на развод. Теперь жалею, потому что знаю правду. — Она закрыла глаза и помолчала. — Хотя… если брать во внимание последние новости, я поступила верно.
Ознакомительная версия.
