— Она ушла, — сообщил тот.
Доминик почувствовал себя так, словно его поразила молния.
— Как?
— Здесь есть потайной выход. Я показал его ей.
— Почему мне никогда о нем не рассказывали?
— Я боялся, что ты можешь повести себя неосмотрительно. — Айан протянул ему конверт с эмблемой отеля «Рейнар». — Она подслушала ваш разговор с отцом и председателем Совета.
Доминик стиснул зубы и закрыл глаза. Она должна была обо всем узнать от него. Судорожно вздохнув, он вскрыл конверт, развернул письмо и прочитал:
Доминик!
Спасибо за незабываемые каникулы.
Всю следующую неделю я буду занята приготовлениями к свадьбе Кендейс, и у меня не останется времени на развлечения.
Ты был великолепен. То, что доктор прописал. Но мой курс лечения закончился.
Я ненавижу прощания, поэтому решила написать.
Прощай.
С наилучшими пожеланиями,
Маделин.
Боль обрушилась на него подобно цунами. Доминик попытался призвать на помощь безразличие, но это ему не удалось. Тяжело сглотнув, он сжал кулаки и смял письмо.
Маделин заслуживала, чтобы он сказал ей правду. Всю правду. Он должен был поведать, как много она для него значила, какой великолепной любовницей и подругой была. А затем объяснить ей, почему они должны расстаться. Она бы поняла. Он заставил бы ее понять.
— Где она?
— Не знаю.
— Что значит, не знаешь?
— Спеша сегодня утром вывести ее из твоего номера, я забыл сказать Фернану, чтобы он за ней проследил. Я предположил, что мадемуазель Спенсер вернется к себе в номер, но она этого не сделала.
— Она не могла далеко уйти. Ее паспорт у меня… Она видит во мне мужчину, а не будущего короля.
Айан сочувственно кивнул.
— Я знаю, но у тебя своя судьба. И если ты будешь продолжать подвергать себя опасности, я не смогу сделать то, о чем попросила меня мадемуазель Спенсер. Оберегать тебя.
На глаза Доминика навернулись слезы, и он опустил голову.
— Уходя, она не проклинала меня за обман?
— Я не умею читать мысли, но мадемуазель Спенсер казалась спокойной.
— Найди ее.
— Доминик, пожалуй, лучше оставить все как есть.
— Найди ее. — Айан не сдвинулся с места, и он добавил: — Это королевский приказ.
Телохранитель повернулся и направился к двери. Доминик никогда не разговаривал с ним так резко.
— Она сбежала, — бросил он вслед Айану, и тот остановился. — Почему она сбежала, Айан? Маделин Спенсер не трусиха. Она смела и остра на язык. Маделин, которую я знал, бросила бы упреки мне в лицо.
Он любил ее!
Любил ее острый язычок, ее смелость, независимость, нежелание раболепствовать перед ним.
Он любил ее, но не мог ею обладать. Соглашения были подписаны, обещания даны. Отказ от них мог повлечь за собой охлаждение отношений между двумя странами.
— Почему она сбежала? — повторил Доминик.
— Потому что не хотела чувствовать себя проигравшей.
Доминик не верил в это. Должно быть, за ее поступком крылось нечто большее. Он разгладил смятый листок. Что она недоговаривала? Несмотря на сухие слова письма, Доминик знал, что был ей небезразличен. Она часто ему это доказывала в постели и вне ее.
Потерев рукой небритый подбородок, Доминик попытался разгадать загадку Маделин Спенсер.
Она слишком смелая, чтобы сбежать, вертелось у него в голове.
А затем все части головоломки сложились воедино.
До него у нее был всего один мужчина, которого она любила. Могла ли она полюбить его, Доминика? Он не мог уехать из Монако, не выяснив это.
— Она сбежала бы только в одном случае — если бы ей было слишком больно прощаться со мной, — сказал он Айану, расстегивая рубашку. — Я сейчас приму душ, а затем спущусь в ресторан к отцу. Я хочу найти Маделин Спенсер у себя в номере, когда вернусь. Если она хочет со мной попрощаться, пусть сделает «то лично.
— Мне нужно спрятаться от принца Доминика и его телохранителей, — произнесла Маделин, когда они с Кендейс и Винсентом оказались в полумраке собора.
Кендейс распрямила спину.
— Этот негодяй тебя обидел? Если это так, я…
— Ты совершила что-нибудь противозаконное? — перебил свою невесту Винсент.
— Я не нарушала закон, и Доминик меня не обижал. Он сделал то, чего я от него хотела. Подарил мне незабываемый отпуск.
— Но?.. — не унималась Кендейс.
Маделин закатила глаза. Кендейс упряма как осел. Если Маделин нужна ее помощь, придется сказать ей правду.
— Я влюбилась в него.
Кендейс запрыгала и завизжала.
— Потише, мы же в церкви, — прошептала Маделин.
— Но это же здорово!
Винсент отвернулся и уставился на толпу прихожан, не желая принимать участия в девчачьем разговоре.
— Нет, это не здорово. Сегодня днем он возвращается домой, чтобы встретиться со своей невестой.
Улыбка Кендейс поблекла.
— Он обручен? Двуличный мерзавец!
— До сегодняшнего дня у него ни перед кем не было обязательств. — Маделин искренне в это верила. — Судя по тому, что мне удалось подслушать, какая-то комиссия искала для него подходящую невесту. Они нашли ее, и он собирается жениться. — Ей было больно даже думать об этом, не то что говорить. — Она взяла Кендейс и Винсента за руки. — Я буду и дальше помогать вам готовиться к свадьбе, но пока Доминик не уехал, мне лучше спрятаться.
— Я все улажу, — без промедления произнес Винсент.
— Спасибо. — На глаза Маделин навернулись слезы, но она сдержала их.
Один день. Ей нужно продержаться всего один день. Затем Доминик уедет, и она посвятит всю себя предсвадебным хлопотам, а по возвращении домой уйдет с головой в работу.
Какая ирония! Она познакомилась с Домиником, чтобы избежать предсвадебной суеты, а теперь хочет погрузиться в нее, чтобы не думать о том, чего у нее не будет ни с ним, ни с кем-либо другим. Потому что на этот раз ее сердечные раны слишком глубоки, чтобы их излечить.
В ресторане было много народа. Доминик подошел к столику, за которым сидел его отец, но вместо того, чтобы позволить официанту выдвинуть для него стул, дал ему щедрые чаевые и попросил подать ланч в его номер.
— Доминик, что все это значит? — спросил его отец.
— Я должен кое-что тебе сказать, но здесь не самое подходящее для этого место.
— Ваше высочество, — начал Рикардо, вставший при появлении Доминика, по тот сердитым взглядом заставил его замолчать. Председатель вопросительно посмотрел на короля.
— Хорошо, сынок, пойдем, — сказал тот, поднимаясь. Рикардо пошел за ними.
Когда Айан закрыл за ними дверь номера, Доминик посмотрел на своего отца.
