— Пойду.
— Чудесно.
И это слово — «чудесно» — не прозвучало легкомысленно. Ей показалось, что он сердечно рад ее решению.
Они вышли на берег, держась за руки. И вдруг, обменявшись взглядами, засмеялись и побежали, словно школьники, прогуливающие занятия. С гиканьем и криками они мчались, оставляя следы босых ног на песке.
Наконец Лекси остановилась.
— Надо все же следить за самолетом, — вспомнила она.
— Разумеется.
С берега они свернули к сливовым деревьям и позавтракали сочными, сладкими плодами. Потом играли в салки, бегали и резвились, как дети. Лекси не могла припомнить, когда она последний раз играла в детские игры. Они дурачились, им было весело, и временное ощущение полной свободы помогало забыть все тревоги.
Лекси чувствовала, что Майлз как-то изменился, хотя внешне он выглядел точно так же, как и прежде Правда, черная борода придавала ему несколько таинственный вид, и он казался более солидным, что ли, более совершенным.
Они сели на берегу, Майлз откинулся назад, опершись на локти, Лекси играла песком, пересыпая его из одной кучки в другую.
— У тебя иногда появляются проблески памяти? — спросила она.
Он взглянул на нее.
— Проблески? Нет… сегодня утром их не было. — То, что случилось утром, было не проблеском, а целым озарением! — Лекси, ты такая красивая. Ты знаешь, что ты красивая?
Она покраснела.
— Совсем не красивая! Не ухоженная, обгоревшая, бесцветная! — возразила она, представив себе свое лицо без косметики.
— Ну что ты, вовсе не бесцветная: у тебя золотистый загар.
— Неужели? — Она прикоснулась к своим щекам. — Обычно я избегаю солнца и никогда не загораю.
— А я… — Майлз прикусил язык.
Но Лекси догадалась, что он о чем-то вспомнил.
— Продолжай. Ты что-то припомнил?
— Да… я вспомнил, что быстро загораю. Посмотри на мои руки. — И он стал разглядывать свои руки.
Лекси внимательно изучала его лицо.
— И это все? Ты вспомнил только, что к тебе быстро пристает загар?
То, что надо притворяться, тяготило Майлза. Он не относился к тем, кто предпочитает ложь правде, но иногда в бизнесе приходилось и ему избегать правды. Прибегал он ко лжи и когда нужно было избавиться от слишком навязчивых женщин.
Но обманывать Лекси ему было трудно. Когда он решил притворяться, то упустил из виду, что не сможет смотреть ей прямо в глаза, если захочет сказать неправду.
Он поднялся.
— Пойдем пройдемся.
— Давай. — Лекси оперлась на его руку и встала. Его прошлое начинает к нему возвращаться, думала она, пока они поднимались на ближайший холм. То, что память к нему возвращается, — это хорошо для него, а для меня это как ледяной душ.
Может быть, сегодняшний день станет для нас последним днем на острове?… Но почему я уверена, что вместе с памятью к нему вернутся его прежние отталкивающие черты характера?…
Майлз знал, о чем она думает. У Лекси проницательный ум, и по нескольким словам, сорвавшимся у него с языка, она могла догадаться, что с ним происходит.
Они вышли на поросшее травой плато. Под ярким солнцем волосы Лекси засияли, как золото, и вся она была такая нежная, такая грациозная, что Майлз почувствовал непреодолимое желание схватить ее и прижать к себе. Он обнял ее за талию, и Лекси, откинув голову назад, заглянула ему в глаза.
— Майлз…
— Не говори «нет».
— Я и не говорю.
Он стал смелее, он изменился, хотя память к нему еще не вернулась. Майлз, с которым она провела эти дни на острове, был милым, добрым, но несмелым, а сегодня он другой. Сегодня он не спросит разрешения поцеловать ее, не пообещает уважать ее желания, сегодня он сам уже не может справиться со своими желаниями.
Именно этот смелый, волевой Майлз разрушил ее последние попытки к сопротивлению. Прежде она была хозяйкой их взаимоотношений, теперь пришел его черед.
Глаза его потемнели, наполненные глубоким чувством.
— Наши отношения не кончатся, когда нас найдут. — Не дожидаясь ответа, он поцеловал ее в губы.
И тут все мысли покинули ее, она закрыла глаза и обняла его за шею. Губы ее приоткрылись, дыхание стало прерывистым, и она почувствовала в себе такую смелость, о которой раньше и не подозревала. Свойственная ей осмотрительность исчезла, и она прижалась к нему, а ее пальцы гладили его волосы.
Руки Майлза скользили вдоль ее тела. Лекси же в это время пыталась расстегнуть пуговицы его рубашки. Дрожь сотрясала их, и, целуя друг друга, они опустились на колени в высокой траве.
Вскоре Лекси была обнажена, Майлз — тоже. Все мысли покинули их, остались одни желания.
Лекси лежала на спине под лучами солнца, обдуваемая теплым ветерком. Майлз заглянул ей в глаза.
— Если б ты знала, как много для меня значишь! — И он снова страстно поцеловал ее.
Он целовал ее шею, плечи, грудь, нежно касался губами маленьких сосков. А ее руки ласкали его тело.
Ей казалось, что в небе рассыпались звезды, и все ее существо обратилось в одно желание, которое он понял. Их тела соединились.
Они жадно обменивались поцелуями и ласками, кружась в диком вихре сжигавшего их огня.
Он смотрел ей в глаза, лицо его пылало и кожа стала влажной. А она восхищалась этим особым, почти неземным выражением его глаз.
И сама витала в какой-то другой сфере. Каждое движение его тела приближало ее к тому мгновению, которое не поддается воле разума.
И вот этот миг наступил: она застонала и слезы брызнули из ее глаз. Через мгновение Майлз тоже хрипло вскрикнул, приникая головой к ее груди…
Успокоенные, они лежали неподвижно.
Буря миновала.
Ничего подобного Лекси еще никогда не переживала — безмятежное спокойствие и умиротворение.
Но вот чувство реальности стало возвращаться к ней: она поняла, что лежит на траве под открытым небом и ощущает на себе тяжесть Майлза.
Ее вдруг поразило то, что с ними произошло. Она вела себя так, словно знала наперед все, что будет, а на самом деле такого с ней еще никогда не случалось.
Майлз поднял голову, и взгляды их встретились.
— Если бы я стал признаваться тебе в любви, ты бы, наверно, убежала? — тихо спросил он.
— Я бы не смогла убежать: не хватило бы сил. Он нежно поцеловал ее в губы и снова приподнял голову.
— Вот с чем мы с тобой столкнулись, Лекси. Это любовь.
— Может быть… Возможно, — прошептала она.
— Тогда скажи, скажи мне: «Майлз, я тебя люблю!»
Лекси облизнула пересохшие губы.
— Но ведь мы так мало друг друга знаем…
— Я думаю, что любовь так и приходит — без предупреждения.
— Ты думаешь? А я не уверена. — Лекси погладила его лицо и губы. Его борода стала шелковистой на ощупь. — Нам, наверно, не нужно говорить об этом, пока мы не вернемся к нашей прежней жизни.
