— Нет, Джекс. Нельзя, чтобы у нас все кончилось плохо. Я уйду, пока мы счастливы... — Ким сняла кольцо, положила на каминную полку и долго смотрела в задумчивости на поблескивающий бриллиант.
Однако пора действовать: складывать вещи и отправляться в путь, пока Джекс не вернулся из аэропорта.
Девушка сняла трубку внутреннего телефона.
— Слушаю, мисс Кимберли? — отозвалась экономка.
— Мне нужно такси — и поскорее. Я уезжаю и просила бы вас помочь мне уложить вещи.
Девушку не удивила затянувшаяся пауза. Мэгги, должно быть, потрясена. Слуги, конечно же, заметили, какими нежными стали в последние дни их с Джексом отношения. Ким не раз замечала одобрение в глазах немолодой женщины, как будто та радовалась, что ее хозяин наконец-то нашел свое счастье.
— Сейчас поднимусь.
Ким понимала: Мэгги не из тех, кто станет расспрашивать, но знала, что не выдержит ее проницательного взгляда.
— Лучше пришлите кого-нибудь из горничных.
— Да, конечно.
Она почувствовала, как к горлу подступают рыдания.
Раздался негромкий стук в дверь, и в комнату вошла одна из временных служанок.
— Пожалуйста, выньте из шкафа вещи и уложите их. А мне нужно... — Ким запнулась, — кое-что сделать. Да, и попросите Мэгги сообщить, когда прибудет машина.
— Хорошо, мэм, — с улыбкой ответила горничная. — С удовольствием. Позвольте представиться: Сара Потторф. Хочу сказать, было очень приятно работать с вами и мистером Гидеоном. Когда вам снова потребуются люди, пожалуйста, пригласите и меня!
У девушки защемило сердце. Она никогда не станет настоящей хозяйкой этого чудесного дома...
— Конечно...
Горничная занялась вещами, а Ким пошла в ванную комнату, заперла дверь изнутри и открыла кран на всю мощь. Теперь она могла дать волю слезам, оплакивая смерть своей души.
...Джекс вернулся домой один — Трейси попросила высадить ее у торгового центра. Он вошел, как мужчина, повелевающий целым миром. Жизнь казалась ему прекрасной — и вовсе не потому, что Ишикава, Йошида и Накамура приняли наконец решение воспользоваться услугами фирмы «Гидеон и Росс». Если они захотят провести консультации до нового года, то будут иметь дело с Трейси, потому что Джекс планировал длительный медовый месяц на Багамах или в Европе — все равно где... Хоть в юрте среди вечной мерзлоты! Пусть Ким выберет любую точку на карте мира, и после небольшой церемонии для узкого круга они исчезнут в раю для новобрачных.
Из кухни выглянула Мэгги.
— Вы прекрасно поработали, Мэг. Весь обслуживающий персонал получит двадцатипроцентную надбавку. А где Ким?
Серьезное выражение лица экономки не сулило хороших новостей.
— Что-нибудь случилось?
Казалось, женщина вот-вот расплачется.
— Что-то с твоим мужем? С детьми?
Экономка покачала головой.
— Мисс Норманн...
— Да говори же? Она пострадала? — страшные мысли пронеслись в его голове. — Боже! Скажи, какая больница?!
— Кимберли уехала... и просила передать, чтобы вы ее не искали. Мне очень жаль, мистер Гидеон. Очень, очень жаль.
Джекс боялся поверить своим ушам — ему мешало дурное предчувствие, что вместе с осознанием наступит невыносимая боль. С трудом шевеля непослушными губами, он произнес:
— Ничего. Все в порядке.
— Я никогда не думала, что она может быть такой злой. Не знаю, что и сказать...
Кажется, женщина поцеловала его в щеку.
Ким уехала, даже не попрощавшись? Он сгорает от страсти, а она не желает его видеть? В душу хлынули воспоминания, и Джексу мучительно захотелось повернуть время вспять, чтобы избавиться от этой ужасной боли. Но ни за какие сокровища мира нельзя купить лекарство от любви.
Спотыкаясь, мужчина пошел вверх по лестнице, чувствуя, что теряется в тихой и холодной пустоте, куда больше никогда не проникнут ни свет, ни тепло.
Ким ковыряла вилкой безвкусный обед из микроволновки — индейку с клюквенным соусом и кукурузой.
— Итак, дорогуша, ты снова одна... Ну и что? Многие люди празднуют День Благодарения в одиночестве и неплохо себя чувствуют. И я тоже прекрасно себя чувствую!
Она взяла телевизионный пульт, переключая каналы, наткнулась на трансляцию футбольного матча и некоторое время смотрела, как бегают, догоняют и падают профессиональные спортсмены.
— Это традиция, — напомнила себе девушка. — Что с того, что мне совсем не нравится футбол? Все равно буду болеть за... кого-нибудь.
Понаблюдав несколько минут, как мужчины в синем налетают на мужчин в красном, она выключила телевизор, взяла картонную тарелку с остатками «восхитительного праздничного обеда», отнесла на кухню, выбросила в мусорное ведро и повернулась к холодильнику. Может, в нем найдется что-нибудь повкуснее? Хотя она уже и так набрала четыре фунта в этом месяце...
— А, плевать! Всем известно — сладкое помогает бороться с плохим настроением.
Достав ведерко сливочного мороженого, Ким забралась на диван, сбросила шлепанцы и откинулась на подушки.
На подлокотник немедленно вспрыгнул котенок, которого она подобрала на прошлой неделе возле мусорных баков. Он казался таким голодным и жалким, что Ким не смогла пройти мимо.
— Привет, малыш! — девушка протянула котенку ложку с мороженым. — Попробуй праздничного угощения, Джексон, дорогой.
В тысячный раз Ким удивилась, почему решила назвать питомца в честь Джекса. Зачем ежеминутно напоминать себе о человеке, которого следует забыть?
— Может, потому, что мне нужен близкий приятель, а им всю жизнь был Джекс... — задумчиво сказала она котенку. — Ведь сейчас, когда я стараюсь не думать о нем, ты — мой единственный дружочек. Полагаю, от старых привычек трудно избавиться.
Не думать о Джексе? Все равно что жить, не дыша.
Ким почувствовала головную боль.
— Почему мое любимое мороженое, которое поднимает настроение, такое вредное и от него болит голова?
Джексон засунул мордочку в ведерко и упоенно лизал сливочное лакомство.
— Ты — маленький поросенок, — девушка погладила мягкую спинку. — Это мое утешение, а твое — на кухне.
Котенок недовольно замяукал.
— Извини, малыш, но хорошая мама не разрешает своему детенышу объедаться сладким. Это плохо для зубов.
Ким убрала мороженое в холодильник, вернулась на диван и взяла котенка на колени.
— А я собираюсь быть хорошей мамой. Для тебя и для... — она запнулась. Как зло подшутила над ней судьба: она забеременела в одну из четырех ночей, когда потеряла голову и занималась любовью без... — девушка вздохнула и поцеловала усатую серую мордочку. — Я никогда по-настоящему ни о ком не заботилась, кроме себя. Так что пора научиться, как думаешь?
