Первым делом, приехав в офис, Ширли попыталась, нарушив все запреты Грегори, встретиться с ним лично. Для этого она даже собрала какие-то бумаги, создав видимость, что хочет попасть к шефу, чтобы отдать ему отчет. Однако в приемной Грегори она получила решительный отпор со стороны Камиллы.
— Он занят, — заявила она.
— Скажи, что я пришла поговорить по поводу своего отчета, — сквозь зубы произнесла Ширли.
— Можешь отдать его мне — я передам. Если что-то в нем будет не так, он сам тебя вызовет.
Ширли шлепнула папку на стол Камиллы.
— Я хочу поговорить с ним лично!
— Мне очень жаль, — сказала Камилла. — Очень. Но я повторяю: мистер Снайдер сегодня никого не принимает.
— Меня примет, — заявила Ширли и нагло двинулась к двери кабинета.
— Не смей, Ширли!
Однако та уже открывала дверь.
— Здравствуй, дорогой, — проворковала Ширли, направляясь к Грегори.
— Ширли, я же просил тебя не приходить в рабочее время.
Ширли уселась прямо на стол Грегори.
— Но, милый, я волнуюсь: ты не появлялся у меня уже столько времени…
— Я занят, Ширли.
— Интересно чем? Или вернее сказать — кем? — ядовито произнесла Ширли.
— Не думаю, что это тебя касается.
— Значит, вот так просто ты можешь бросить свою женщину, да? А то, что ты спал со мной столько времени, для тебя ничего не значит?
— Мне было очень хорошо с тобой.
Ширли с ненавистью посмотрела на Грегори.
— Так, значит? Этим ты хочешь сказать, что между нами все кончено?
Грегори кивнул.
— Именно.
— И ты заявляешь мне это только сейчас? А если бы я не пришла к тебе, то ты так бы и молчал?
— Я знал, что ты сама расставишь все точки над «i».
— А я ничего не расставляю. — Голос Ширли стал вкрадчивым. — Не думай, что тебе это просто так сойдет с рук.
Грегори откинулся в кресле и спокойным взглядом окинул Ширли.
— Что мне не должно сойти с рук? Нам было хорошо вместе, но ты прекрасно знаешь, что это не могло продолжаться вечно. Вот все и закончилось. Не понимаю, чего ты злишься, Ширли? Мы просто были любовниками. Ты же не собиралась за меня замуж, Ширли?
— Ты всегда знаешь, как побольнее уколоть, да, дорогой? А если собиралась?
— Возьми себя в руки. То, что ты говоришь, просто смешно.
— А почему, позволь тебя спросить, я не гожусь на роль жены?
Грегори улыбнулся.
— Ты не нравишься моей маме.
— Ой, только не надо строить из себя маменькиного сынка! Я прекрасно знаю, что ты сам решаешь все свои проблемы и не позволяешь никому диктовать условия, даже собственной родительнице.
— Может быть, и так.
— Так что, почему на мне нельзя жениться? — повторила свой вопрос Ширли. — Считаешь, что ты слишком хорош для такой особы, как я?
— Ты замечательная женщина, Ширли, — мягко сказал Грегори. — Но я тебя не люблю и не хочу связывать с тобой свою жизнь.
— Любовь? — Ширли не поверила своим ушам. — Это ты говоришь о любви? Ты же ее всегда отрицал! Ты — реалист, Грег, и всегда был таким: практичным до мозга костей. Ты никогда не забивал себе голову этими глупостями.
— Считай, что я изменился.
— С каких это пор? Не с тех ли самых, как у вас в доме и в этом офисе появилась Камилла Деннис?
— Все, Ширли, ты мне надоела. Выйди вон из кабинета. Мне нужно работать.
— Так, значит, я права?
— Я не собираюсь перед тобой отчитываться. Ты хороша как любовница, но как подруга жизни — нет.
Ширли в ярости швырнула в Грегори папку, которую она до сих пор держала в руках, но не попала. Тогда она в бессильной злобе повернулась к нему спиной и вышла вон из кабинета, с силой хлопнув дверью. Заметив настороженный взгляд Камиллы, она круто развернулась и направилась к ее столу.
— А с тобой, милочка, у меня будет отдельный разговор, — прошипела Ширли.
Камилла вздохнула: больше делать ей нечего, как только разбираться с бывшими любовницами Грегори. В том, что Ширли именно бывшая, Камилла теперь не сомневалась.
— Что случилось, Ширли?
— Дрянь! — прошипела та. — Ну и как тебе Грегори, хороший любовник? Довольна? Ну ничего, он тебя бросит так же, как и всех остальных своих возлюбленных. Ему надоедает однообразие. А ты однообразна до тошноты.
— Грег мне не любовник, — сказала Камилла. — А что до твоих отношений с ним, то, если он бросил тебя, это вовсе не значит, что так же он поступит и с другой.
— Себя имеешь в виду?
— Нет, не себя. Ты зря кипятишься, Ширли. К вашему разрыву я не имею никакого отношения.
— Да, разумеется. А слоны умеют летать!
— Успокойся, Ширли. Ты всегда умела достойно встречать поражение, так что постарайся сделать это и сейчас.
Ширли отошла на шаг назад и, склонив голову, принялась изучать Камиллу. После некоторого раздумья она заявила:
— Совершенно в тебе ничего нет. Ну совершенно. — С этими словами она покинула приемную.
— Ширли не в духе сегодня, — сказала Камилла, когда они с Грегори ужинали в одном из маленьких китайских ресторанчиков.
В последнее время ужинать вместе стало у них чуть ли не традицией. Ко всему прочему они теперь частенько и обедали вместе. Грегори, вняв советам Камиллы, отдал целый этаж под мини-ресторан для работников своей компании и увеличил время обеденного перерыва.
— Да уж… — проворчал Грегори.
— У вас с ней все было серьезно?
Камилла сама себе удивилась: почему, собственно, ее должно это интересовать? Однако Грегори и не думал ничего скрывать.
— Мы встречались довольно долго, но больше это продолжаться не может. Я никогда ее не любил. Нас просто устраивали такие ненавязчивые отношения.
— Это ты их считал ненавязчивыми…
— Да, Ширли, как оказалось, думала по-другому. Но не будем о ней.
— Да, конечно, — согласилась Камилла.
Грегори протянул руку через стол и взял ладонь Камиллы в свою.
— Ты такая красивая сегодня, и твои глаза горят как-то по-особенному.
Камилла смутилась, но руку не отняла.
— К чему ты это говоришь?
— Мне приятно делать тебе комплименты. Ты против?
— Нет, ведь мне приятно их получать.
Камилла подумала, что, если бы Ширли Уэйт видела сейчас эту картину, она наверняка убила бы их обоих.
На следующий день Ширли снова заглянула в приемную. Заглянула — это, конечно, слишком мягкое слово, которое только можно подобрать к ее появлению.
— Привет, Камилла! — дружелюбно сказала она, так как кроме нее и Камиллы в приемной были еще несколько посетителей.
Однако, несмотря на ее вежливый тон, в глазах ее светилась неприкрытая ненависть.
