— Филип, что это с нами было?
— Разве ты не поняла?
— Но все произошло так неожиданно!
— И так неизбежно. — Он коснулся ее подбородка. — Лесли, милая, а ведь ты не сильно удивлена?
— А разве могло быть иначе? Последнее время ты почти не замечал меня. Я понимаю, ты имел полное право, но только это так странно выглядело после того, что мы сказали тогда друг другу! Я-то не сомневалась, что мы стали друзьями.
— Мы никогда не сможем быть друзьями, — уверенно и властно проговорил он. — Во всяком случае, я точно не смогу. У меня не было возможности остаться с тобой наедине, и я никак не мог сказать тебе, что хотел, когда нас окружали сотни пар глаз. К тому же мой тесть не давал мне проходу. Но неужели ты думаешь, я не хотел быть с тобой? — Он крепко обнял ее. — Лесли, любовь моя, если бы ты знала, как я надеялся, сколько ждал, когда мечты станут явью!
И, не говоря больше ни слова, он прижался к ее губам, и Лесли, тая от щемящего сладкого чувства, ответила на его поцелуй.
Делая обычный обход больничных палат, Лесли чувствовала, что ее любовь к Филипу словно придает какое-то особенное значение каждому ее действию. Все было по-прежнему, изменилось только одно: ее отношение к Деборе. Теперь ей трудно было создавать видимость, будто ничего не произошло, и она до последнего момента откладывала встречу с Деборой. Когда тянуть было уже больше некуда, борясь с внутренним чувством вины, она вошла к ней в палату.
Дебора, разрумянившаяся и миловидная, сидела в постели, от которой при появлении Лесли поспешно отскочил Ханс Каспер.
— Простите, я не знала, что к вам пришли, — извинилась Лесли. — Я зайду попозже.
— Нет-нет, ничего страшного. Проходите, познакомьтесь с Хансом.
— Мы уже знакомы.
Каспер бросил на Лесли обеспокоенный взгляд, но она сделала вид, что ничего не заметила.
— Как чувствуете себя, миссис Редвуд? Вы выглядите значительно лучше.
— Да, лучше. Но давайте не будем обо мне. Сядьте и расскажите мне, как вы провели выходные. Я не сомневаюсь, что вы прекрасно отдохнули.
— Да, действительно. Жаль только, что они быстро пролетели.
— Вы ведь были в одном отеле с Филипом, не так ли?
— Да.
— Наверное, страшно было встретиться с шефом в выходной день? — Дебора улыбнулась, глядя на Ханса. — Да вы присядьте, дорогая! Что-то у вас вид растерянный! Что с вами происходит?
— Мне нужно идти, и… я не хотела бы вас утомлять.
— Да вы не утомляете меня, доктор Форрест. Кстати, скажите Хансу, что мне лучше, а то он мне не верит.
— Ну конечно же миссис Редвуд уже намного легче. Через каких-нибудь несколько недель она будет вполне здорова.
— Вот, вот! — вставила Дебора. — И тебе не придется беспокоиться о здоровье жены.
Ханс покраснел:
— Как можно быть женой одного мужчины и рассуждать о замужестве с другим?
— Быть супругой Филипа мне осталось недолго.
Голос Деборы прозвучал так победоносно, что Ханс и Лесли недоуменно переглянулись.
— Что ты хочешь этим сказать? — натянуто спросил Ханс.
— Ничего такого, что могло бы тебя взволновать.
— Надеюсь, что так. Ведь ты же знаешь, я не могу позволить скандала вокруг своего имени! Я…
— Скандала! Скандала! Только это от тебя и слышу в последнее время! Можешь ты думать хотя бы о чем-нибудь еще? Обо мне, например. Неужели ты думаешь, я хочу скандала?
— Иногда мне кажется, что хочешь. Ты любишь быть в центре внимания, и тебе совершенно наплевать, каким путем этого добиться.
— Неправда! Я уже давно перестала думать о себе. Ты! Только о тебе я думаю все время.
— Да, думаешь и при этом хочешь выставить меня на посмешище, помешать моей карьере.
— Ничего подобного! У меня такого и в мыслях не было! — Дебора молитвенно протянула к нему руки. — Пожалуйста, Ханс, останься со мной! Ты же знаешь, я все для тебя сделаю!
— Не могу, Дебора. — Лицо его было бледно. Он натянуто улыбнулся. — Ты устала и перевозбудилась.
— Нисколечко я не устала, а волнуюсь оттого, что это ты расстраиваешь меня. — Ее огромные глаза наполнились слезами. — Я не могу выносить, когда ты так жесток! Неужели ты забыл все, что говорил мне в Лондоне? Нет, ты просто притворяешься, что не любишь меня! Я это точно знаю!
И она разрыдалась. Лесли посмотрела на Ханса.
— Ей нельзя плакать, — тихо проговорила она и облегченно вздохнула, когда Ханс склонился над постелью Деборы.
— Дебора, прошу тебя, вытри слезы и приляг. Ну подумай сама: зачем сейчас говорить о разводе? Когда ты выздоровеешь, у нас будет еще много времени.
— Но я и так чувствую себя хорошо! Честное слово, Ханс! Обещаю, что ты будешь ни при чем. Теперь все карты в моих руках, и я заставлю Филипа сделать то, что мне на руку!
— Дебора, мне нужно успеть на поезд. Я должен идти.
— Но ведь ты вернешься? Ты еще приедешь повидаться со мной? — всхлипывала она.
— Если сумею вырваться. Сейчас пик сезона, и я ужасно занят, ты же знаешь.
— Но ты говорил, что на следующей неделе будешь спускаться с Хернлея. Это же совсем рядом! Разве ты не можешь заехать ко мне?
Он отвел глаза в сторону:
— Я… совсем забыл. Ну конечно могу.
— Обещаешь?
— Конечно. — Он поцеловал ей руку и вышел из комнаты.
Лесли направилась вслед за ним к двери.
— Я пришлю вам сиделку, миссис Редвуд, она принесет успокоительное, — с порога сказала она.
— Не нужно мне ничего, я совершенно спокойна.
В это трудно было поверить, но она была абсолютно спокойна.
Часы тянулись бесконечно долго, и Лесли вся извелась, пока наконец смогла увидеться с Филипом. Он сидел за столом в своем кабинете, и когда она вошла, поднялся ей навстречу и заключил в объятия:
— Такое впечатление, будто целый год не видел тебя!
— Да, мне тоже так показалось. Где ты был сегодня?
— Я все утро провел с тестем. Он только после обеда улетел в Лондон.
Сердце Лесли заколотилось.
— Но ты ведь еще не сказал Деборе?
— Нет. Времени не было. — Тон его был таким серьезным, что Лесли пристально заглянула ему в лицо. Морщинки вокруг глаз стали глубже, а вокруг рта еще больше обозначилась усталая складка.
— Что случилось, Филип? Это связано с Деборой?
— Нет. С ее отцом.
— Тогда расскажи мне, что произошло! Зачем тебе скрывать это от меня?
Как обычно в минуты волнения, он достал сигарету и закурил.
— Ты ведь мало знаешь отца Деборы, не так ли? — проговорил он после паузы.
