Давай оставим все как есть и будем действовать по обстоятельствам. — Коннер надеялся, что она правильно поймет его.
— Хорошо, — согласилась она. — У меня остался один вопрос.
— Какой?
— Как ты думаешь, если бы твои родители воспользовались услугами такой компании, как «Мэтчмейкерс», их отношения могли бы сложиться по-другому? — выпалила Николь на одном дыхании.
Она попала в точку. Коннер миллион раз задавал себе этот вопрос. Гарантирует ли «Мэтчмейкерс», что предложенная пара сделает клиента счастливым, а не разрушит его жизнь? Какие могут быть гарантии, если, владея брачным агентством, отец Коннера жил на две семьи?..
— Я предпочитаю не думать о прошлом, — холодно ответил Коннер.
— Коннер, я открылась тебе так, как не открывалась никому. Я бы хотела, чтобы ты проявлял больше уважения ко мне и условиям нашего соглашения, — так же холодно произнесла Николь. — Прошу тебя ответить.
Коннер встал:
— Я ответил. Мы не обговаривали, как именно я буду отвечать на вопросы.
Николь вскочила:
— Не разыгрывай трагедию, Коннер. Ничего личного. Это простой вопрос, на который…
— Это не простой вопрос, — перебил ее Коннер. — И ты это прекрасно знаешь. История уходит корнями в мое детство, а значит, это личный вопрос. Я уже говорил, что агентство нужно мне исключительно ради денег. Конечно, твоих читателей интересует, что я думаю по поводу своих родителей и деятельности «Мэтчмейкерс», но я ничего об этом не думаю. Они не обращались в брачное агентство, и все случилось так, как случилось. Мой отец вел двойную игру — у него была другая семья, и в плане бизнеса тоже не все было просто. Хочешь, чтобы я сформулировал свои мысли об отце за пятнадцать минут? Это невозможно.
Коннер понимал, что следует остановиться. Он и так сказал больше, чем следовало. Но обида на отца буквально съедала его изнутри, и ему в первый раз в жизни хотелось выговориться. Он засунул руки в карманы и принялся ходить взад-вперед.
— То, что я сейчас говорил, было не под запись, — предупредил он. — Я прошу тебя не включать это в статью. Николь вздохнула, и Коннер продолжил: — На сегодня интервью закончено. Вечером меня пригласили на ужин. Я хочу, чтобы ты пошла со мной. Секретарша пришлет тебе точный адрес и время.
Не оборачиваясь, он покинул переговорную, спустился на первый этаж и вышел на улицу. Коннер не остановился у «роллс-ройса». Он пошел по улице, стараясь слиться с толпой. Коннер пытался уверить себя, что единственное чувство, которое движет им, — это гнев. Однако он был не только разгневан. Ему было по-настоящему грустно. И он боялся, что снова причинил Николь боль.
Никогда еще Николь не выбирала платье так тщательно. Коннер пригласил ее на ужин, и она собиралась обсудить его сегодняшнее поведение. Нужно только выкроить момент, когда они останутся вдвоем.
Но для такого серьезного разговора ей нужно выглядеть на все сто процентов. Чтобы, увидев ее, Коннер ослабил свою защиту и отчасти утратил бдительность. И еще она хотела, чтобы он попросил ее остаться. Не на одну ночь, не на месяц, а навсегда.
Он стал еще более уязвим, чем раньше. Возможно, теперь она значит для него гораздо больше, чем в начале их отношений.
Своей основной задачей Николь считала помощь Коннеру. Она должна избавить его от демонов прошлою, не дающих жить нормальной жизнью.
Да, конечно, это будет, скорее всего, самый тяжелый вечер в ее жизни, но она полна решимости.
Ресторан, в котором проходил ужин, назывался «Дель Посто» и принадлежал знаменитому шеф-повару Марио Батали. Николь была здесь впервые. Коннер ждал ее в заполненном людьми фойе.
Когда она подошла к нему, он улыбнулся, делая вид, что днем ничего не произошло. Николь приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.
— Спасибо, что пришла вовремя. С минуты на минуту приедет мой приятель с женой, и я хотел бы немного рассказать о них. Просто чтобы ты была в курсе.
— Ты мог прислать мне сообщение с их именами; я бы почитала о них в Интернете.
— В следующий раз так и сделаю, — сказал Коннер, улыбаясь. — Итак, моего приятеля зовут Кэм. Он владелец клуба «Арабская луна» в Майами.
— Я знаю этот клуб. И я знакома с младшим братом твоего приятеля, бывшим баскетболистом.
— Отлично. Так вот, Кэм открывает вторую «Арабскую луну» здесь, на Манхэттене. Я выступаю инвестором, и сегодня мы с ним обсудим некоторые детали. Но поскольку он придет с женой, я думаю, особо нудных подробностей не будет. — Коннер взял Николь за руку и повел в ресторан. — Я очень прошу тебя не писать ни о чем, что ты услышишь сегодня.
— Слушаю и повинуюсь, — с усмешкой проговорила Николь.
— Что за сарказм?
— Никакого сарказма. Ты никак не можешь понять, что я не отношусь к тем журналистам, которых ты остерегаешься. Я не такая, как парень, втершийся к тебе в доверие и обнародовавший всю подноготную.
Коннер покачал головой:
— Постараюсь запомнить. Итак, что ты хочешь выпить?
— Коктейль «Беллини», — ответила Николь.
Он вернулся с напитками, вручил ей бокал, а затем поднял свой:
— Тост!
— За что?
— За Николь, которая вихрем ворвалась в мою жизнь и заставила меня стать лучше, — сказал он и тут же добавил: — По крайней мере, я захотел стать лучше.
Николь не совсем поняла смысл его слов. Они чокнулись в тот самый момент, когда к ним подошла пара. Коннер и Кэм Стерн пожали друг другу руки. Кэм был стройным загорелым мужчиной. А каким еще может быть владелец ночного клуба в Майами? Он обнимал за талию жену. Его лицо освещала ослепительная улыбка.
— Это Бекка и Кэм Стерн, — представил их Коннер, — а это Николь Рейнолдс.
Николь протянула супругам руку.
— Я знаю вас, — заявила Бекка, — каждый день читаю вашу колонку.
— Спасибо, — ответила Николь. — А я часто общаюсь с вашим деверем. Он рассказывает мне о последних новостях в Майами.
— Однако я удивлен, — усмехнулся Кэм. — Коннер, ты встречаешься с журналисткой?
— Да, дорогой друг. Так уж получилось.
Кэм подмигнул Николь:
— Простите, моя дорогая, но Коннер всегда говорил, что журналисты — это новая разновидность чумы.
— А я пытаюсь изменить эту точку зрения, — ответила она с улыбкой.
— Получается? — поинтересовался Кэм.
Коннер обнял Николь за талию, притянул к себе и поцеловал в щеку:
— Николь хитрая. Она знает, как сделать так, чтобы я не вспоминал о ее профессии.
Николь понимала, что он лжет. Но она понимала также, что в глазах друзей Коннера они должны выглядеть счастливой парой.
