Утром Эбби нашла свою кухню в жутком беспорядке. Родители куда-то исчезли. Куда же их понесло? Она сонно зевнула и хотела прибраться, но в дом ввалилась Джун.
— Так это и есть твое гнездышко? Уютно. Только я на твоем месте подкормила бы несчастные растения и снесла бы стенку вот до сих пор. Сделала бы большое окно с нишей, а потом все-все, в том числе мебель, покрасила бы в белый цвет. Ну, что скажешь?
— Что скажу? Даже не знаю… Лучше ты скажи, куда подевались предки.
— Отец задумал устроить грандиозный завтрак. Сырые отруби, проросшие зерна пшеницы, изюм и семечки подсолнуха. Представляешь?
— Представляю. — Эбби опустилась на стул и откинула волосы со лба. Она снова не выспалась и чувствовала себя скверно. — А ты не знаешь, куда они пошли? Надеюсь, не в особняк?
— Они поехали взглянуть на мельницу, которую заметили тут неподалеку. Хотели и нас взять с собой, но Мей еще дрыхнет, а Эйприл собралась вместе с Флоренс прошвырнуться по магазинам. А я сказала, что лучше пойду к тебе.
— Джун, а вчера вечером, когда мы ушли, миссис Фэрфакс говорила что-нибудь?
— О чем?
— Сама знаешь. О нас. Обо мне. То есть о нашей семье.
Джун пожала плечами. Недавно ей исполнилось восемнадцать. Невысокая, белокурая, голубоглазая, с ямочками на щеках. Больше всего на свете младшая сестра огорчалась по поводу того, что никто из домашних не воспринимает ее всерьез, и никогда не упускала случая огрызнуться.
— Можно подумать, леди Фэрфакс стала бы обсуждать такие вещи при мне! — фыркнула она. — И вообще, что она может сказать? Семья как семья. Работаем, платим налоги… Ничего такого особенного. — Джун недавно стала помогать отцу. — А в чем дело?
— Ничего особенного? — усмехнулась Эбби. — А ты уже забыла, что наши родители еще совсем недавно курили зелье, жили под деревьями и рожали детей там же.
— Тебя послушать, так они жили на деревьях, ну прямо как Тарзан. А что касается родов на природе, так в наше время это уже не редкость. Как говорится, единение с природой.
— Когда родилась Эйприл, мне было три года. И лично мне наблюдать такое единение совсем не понравилось. Грязь, кровь, поросячий визг…
— У-у-у какая ты! Верно предки говорят, бабушка тебе все мозги промыла! А я всегда замечала, ты у нас не такая, как мы все. Я думала, дело в том, что тебя вырастила женщина, которая носила кружевной корсет. А может, сказывается возраст? Или хочешь приспособиться к миру Генри?
— А что в этом плохого? — фыркнула Эбби. Она давно оставила попытки примирить существующие в ней самой два мира. Один — мир родителей, а другой — мир бабушки. В мире бабушки живут в аккуратных домиках с аккуратным садиком, по воскресеньям ходят в воскресную школу, а по субботам на дневные концерты. И травку там не курят, а когда плавают, надевают купальники и каждый точно знает, кто его родители. — Джун, прости, что выплескиваю на тебя свое настроение. Не обращай внимания. Просто я была…
— Я все понимаю, не маленькая. Тебе не позавидуешь. Мало того, что выходишь замуж за маменькиного сынка, так еще и его мамаша на тебя давит! Только знаешь, что я тебе скажу? Если бы ты не отравляла свой организм плотью убитых животных, тебе было бы намного легче.
— Только не это! — Эбби не разделяла взглядов сестры на питание и слушать ее проповеди, особенно сейчас, не желала. — Лучше не заводи меня, а то, честное слово, я… я…
— Что ты? Поставишь меня в угол? Или лишишь на неделю сладкого? Прости, сестренка, но я не могу молчать, когда у тебя такой вид.
— Какой такой?
— Краше в гроб кладут. Вот какой! Сразу видно: у тебя стресс.
— Спасибо на добром слове!
— Да я пошутила! Для учительницы тридцати с лишним лет ты…
— Ах ты, нахалка! Да мне тридцать исполнится только через месяц!
— Ну ладно. Для тридцатилетней женщины, которая ест мясо, ты выглядишь вполне терпимо. Только с головой, сестренка, у тебя точно беда! Неужели ты думаешь, что сможешь ужиться с этим ходячим калькулятором? Свалился же он на твою бедную голову! Мало тебе бабушки!
— А при чем тут бабушка? — ледяным тоном спросила Эбби.
— При том! Бабушка так и не простила маму за то, что она убежала из дому. И лично я думаю, она выместила зло на тебе!
— Джун, оставь бабушку в покое!
— Ну ладно! Тогда все дело в том подонке, который хотел тебя изнасиловать, когда ты была еще совсем ма…
— Джун!
— Думаешь, я ничего не знаю? Все делают вид, будто отправили тебя к бабушке, чтобы ей не было одиноко одной, но ведь дело не в этом! Хорошо, что Эйприл тогда спала с тобой рядом и подняла крик на всю коммуну. А то у тебя и вовсе съехала бы крыша! Она мне рассказывала, как на ее визг прибежал папа, а потом тебя отправили жить к бабушке, а этого похотливого извращенца изгнали из коммуны.
— А я ничего не помню, — промямлила Эбби. — Ты уже завтракала?
— Эбби, не заговаривай мне зубы! Знаешь, сестренка, что я тебе скажу? Если тебя в детстве напугал какой-то подонок, это вовсе не значит, что ты должна выходить замуж за… за такого манекена, как Генри! Думаешь, если я младшая, так ничего не понимаю? Он же холодный как… как рыба!
— Ты закончила?
Джун вздохнула и потянулась за арахисом.
— Эбби, я хочу, чтобы ты была счастлива, и не уверена, что Генри…
— Генри прекрасный человек. И я с ним буду очень счастлива.
— Ты уверена? А почему тогда вся вспыхнула? Эбби, он же зануда! Да, он красивый, ну и что из того? Он до того правильный, что даже противно!
— А мне нравится! К твоему сведению, я люблю порядок.
— Ха! К твоему сведению, я люблю вареную брюкву, но, ей-богу, вовсе не хочу питаться исключительно вареной брюквой всю оставшуюся жизнь. Эбби, этот писатель и то лучше! С ним хотя бы не скучно, хотя кто его знает…
Эбби не хотела говорить о Поле. Впрочем, о Генри говорить ей тоже не хотелось, но она считала своим долгом его защищать.
— Если человек не сидит на полу, не играет на флейте и не рассуждает о вселенской любви, обкурившись травки, это еще не значит, что он скучный.
— Ну зачем ты так?! Предки уже давно ничем таким не занимаются. У мамы развилась аллергия, а отцу, с тех пор как он стал бизнесменом, столько крови попортили бесконечными проверками продукции на предмет содержания наркотиков, что он больше не рискует.
— Вот и слава Богу! — проникновенно изрекла Эбби. — Могу себе представить, что сказала бы миссис Фэрфакс, доведись ей узнать, что… Кстати, о чем шел разговор вчера вечером, когда меня не было?
— О тебе. О нас. О здоровье и наследственности… Одним словом, обычная фигня. Леди Фэрфакс все докапывалась про наших бабушек и дедушек. Похвалилась, что ее отец получил на войне крест Виктории…
