— Я просмотрел все, что были мне доступны, только не стал взламывать его стол. Наша секретарша что-то знает, но сегодня я не смог у нее это выпытать. Поэтому у нас остается план Б.
— Послушаем план Б, — кивнул Картер.
Рик подвинулся к краю дивана, убрав, к неудовольствию Лили, руку с ее колена.
— На предстоящем вечере Лили поинтересуется у Алана, почему такие противоречия в ее контракте. Она попытается добиться, чтобы он признался.
— Тебе нужно будет записать это на пленку, предложил Сойер. — У меня есть маленький магнитофон с микрокассетой, который включается во время разговора. Он мог бы уместиться в сумочке Лили.
Лили состроила гримасу.
— У меня нет сумочки в тон платью.
— Какое у тебя платье? — отозвалась Линн. Может быть, у меня есть сумочка в тон.
— Мое платье висит у Рика в шкафу. Я могу тебе его показать.
Она попыталась встать, но Рик снова положил ей руку на колено.
— Позже. Давайте сначала выясним, какие у этого плана недостатки.
Сойер взял ребенка у Линн и прислонил его к своему широкому плечу.
— Что ты будешь делать, если не получишь признания?
— А вы подумали о том, что Лили не сможет прийти на бал вместе с тобой? Иначе Алан насторожится и ничего не скажет, — убедительно заметила Линн.
Рик бросил на Лили виноватый взгляд и сжал ее колено.
— Линн права. Ты сможешь появиться на вечере одна?
Отправиться к сливкам общества Чэпл-Хилл в одиночку? Лили сдержала дрожь.
— Ты же не думаешь, что я боюсь небольшой вечеринки, верно? — уверенно произнесла она.
— Молодец! — улыбнулся Рик. — Я пошлю за тобой тыкву с кучером.
— Я ее отвезу, — предложил Картер.
— Спасибо. Буду твоим должником.
Картер отмахнулся.
— Итак, если все пойдет хорошо, Лили заставит твоего двоюродного брата разговориться и запишет их разговор на пленку. Ты дашь прослушать эту пленку своему отцу и тем докажешь, что Алан замешен в махинациях.
— План хорош, — заметил Сойер, — но я бы предпочел, чтобы было и письменное доказательство, и доказательство на пленке. Линн, выясни насчет платья Лили, и тогда мы сможем отправиться домой и уложить этого парня спать. Я снова вернусь сюда с магнитофоном и сумочкой.
Лили встала. Ей предстояло самое трудное.
Она должна была встретиться с элитой города, вывести на чистую воду Алана и.., увидеть своего отца.
— Вставай, Золушка, — тихо прошептал Рик на ухо Лили.
Она осталась лежать на спине, не желая открывать глаза. Что, если сегодняшний вечер закончится крахом? Что, если она не оправдает его надежд?
— Я знаю, что ты не спишь. — Рик осыпал поцелуями ее лопатки и позвоночник. Лили прикусила язык, чтобы не застонать от наслаждения, и продолжала разыгрывать из себя дремлющую кошку. Рик рассмеялся, прижавшись к ее ягодицам, а потом игриво ущипнул.
Она взвизгнула.
— Попалась! — Рик снова прижал ее к кровати.
Легкое поглаживание его шершавых рук вызвало у нее дрожь. Он был настойчив, обнял Лили еще крепче, а потом наклонился вперед, поцеловал ее в затылок и слегка прикусил его. Его жар опалил и ее.
Его волшебные прикосновения уносили ее выше и выше. Рик поднял ее бедра и глубоким и сильным рывком вошел в нее. Ее сотрясали волны исступленного восторга, одна за другой.
Когда все закончилось, Рик нежно поцеловал ее и лег рядом.
Как Лили хотела просыпаться так рядом с Риком каждое утро! Лили прижалась губами к его груди над сердцем, и вдруг тревожная мысль заставила ее встать.
— Ты не пользовался презервативом!
Рик открыл глаза и состроил гримасу.
— Нет. Мне очень жаль. Такое впервые со мной. У меня их сейчас нет.
Страх и паника овладели Лили. Она подошла к окну и прижала ко лбу дрожащие пальцы. О Боже, о Боже, о Боже! Неужели она только что повторила ошибку своей матери? Вдруг она забеременеет?
Что, если сегодня вечером ничего не выйдет?
Что, если у них с Риком нет совместного будущего? Неужели она обречет ребенка на тот же позор, который преследовал ее все детство? Конечно, за последние двадцать пять лет в обществе многое изменилось, но не придется ли страдать ее ребенку, потому что она оказалась не нужна его отцу? Нет!
Рик встал с кровати, подошел к ней и обхватил ее плечи.
— Лили, я не собираюсь тебя бросать. Что бы ни случилось.
— Не говори так, если ты не уверен.
Синие глаза серьезно и пристально смотрели на нее.
— Я уверен.
И в этот миг она полюбила его даже еще сильнее — так сильно, что не могла сдержать своих чувств.
— Знаешь, я слишком люблю тебя, чтобы пытаться заманить в ловушку.
— Лили, на меня нельзя положиться, — печально сказал он.
Чего она ожидала? Объяснения в вечной любви? У нее на глазах выступили жгучие слезы, но, черт возьми, она не станет плакать. Во-первых, потому что она не была плаксой. Во-вторых, потому что Рик искренне считал себя непривлекательным. И в-третьих, потому что она его любила и не знала, как это доказать. Нет, она знала!
Лили расправила плечи и поклялась доказать свою любовь сегодня вечером. Она получит признание его двоюродного брата и поможет Рику получить руководство над фирмой. По крайней мере тогда он будет счастлив.., даже если не может быть счастлив с ней.
— На тебя можно положиться, Рик. Ты потрясающий и замечательный. И ты великодушный, нежный любовник. Что бы ни случилось после сегодняшнего вечера, я рада, что с тобой познакомилась. — Она поцеловала его в губы, но он оставался неподвижным, как статуя. Она сделала шаг назад, хотя это причинило ей боль. — Мне пора. Я должна еще многое успеть.
Парадная дверь за Лили закрылась, а Рик так и не тронулся с места, где она его оставила.
Она его любит!
Если бы Рик не был совершенно здоров, он мог бы поклясться, что давящее ощущение в его груди — сердечный приступ. Шатаясь, он подошел к кровати, сел и опустил голову на руки. Неужели он обрек Лили на такой же лишенный любви ад, в каком его отец заставил жить его мать?
После его похищения мать отдала всю свою любовь садам — любовь, которую она когда-то выказывала мужу.
Он не мог так поступить с Лили. Но что, если Лили права? Что, если он не был холодным, расчетливым человеком, как его отец? Но он не мог так рисковать, не мог причинить ей боль.
Зазвонил телефон. Он схватил телефонную трубку.
— Рик Фолкнер.
— Рик, это Кара. Я могу дать вам папки Алана, если вы встретитесь со мной в кабинете.
Он крепко сжал трубку.
— Я сейчас же еду.
Лили вошла в дом. В затененной гостиной кто-то встал с кресла. Она взвизгнула и уронила коробку с туфлями.
— Мама, ты меня до смерти напугала. Что ты делаешь дома?
— Звонил Трент. Он о тебе тревожится. — И в сорок пять лет Джоанн Уэст была по-прежнему красивой женщиной, белокурой и грациозной.
