Паола улыбнулась, вспоминая.
— Мы остались у меня, — протянула она. — Развели огонь, слушали музыку. Мэтт любит Шопена.
— О, пощади меня! — воскликнула Ким. — Мне кажется, ты все идеализируешь!
— Ничего не идеализирую. Просто было приятно.
— Трудно сочетать слово «приятно» с обликом Мэтта Нормана, но приходится. — Ким улыбнулась.
— Да, он очень приятен.
— Паола, ты, кажется, помнишь, что я говорила: твой сумасбродный план выйдет тебе боком.
Паола взглянула на подругу и нахмурилась.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Только то, что сказала.
— Что тогда за этим кроется?
— А то, что ты, кажется, увиваешься за этим парнем, а от этого я тебя уже предостерегала несколько недель назад.
— Нет, не увиваюсь! — вознегодовала Паола. — Просто нам хорошо вместе.
— Ну, да-а-а, конечно. — Интонация Ким была явно иронической.
— Не говори так. Для меня это не пустяки.
— Разумеется, не пустяки. Вот почему у тебя такое глупое выражение лица. Причем всякий раз, как ты произносишь его имя!
— Ничего подобного!
Они пристально посмотрели друг на друга и рассмеялись. Потом, немного отдышавшись, Паола сказала:
— О’кей, он мне правда очень нравится и… меня сильно тянет к нему.
— Да? — саркастически ухмыльнулась Ким.
— Но это не означает, что я влюблена или тому подобное.
— Эй, я сказала, что верю тебе, каждому слову. Какую пиццу будем есть?
— Можно с сыром и грибами… — неуверенно предложила Паола.
— Ну, конечно же. Девушкам нужно укреплять свои силы…
— … Чтобы выиграть битву полов, — закончила Паола.
Обе захихикали.
Однажды в пятницу, уже в конце ноября, Бенджамин Тобайас позвонил Мэтту.
— Слушаю вас, мистер Тобайас, — ответил Мэтт, когда Рейчел переключила телефон. — Как поживаете?
— Прекрасно, — сухо ответил Тобайас. — Я позвонил потому, что передумал в отношении последнего варианта завещания.
— Хорошо. — Мэтт попытался скрыть свое удивление.
— Так вот, прошу оставить в силе прежний вариант.
Мэтт чиркнул напоминание на отрывном листке еженедельника.
— О’кей, я восстановлю прежний текст.
— Вы, должно быть, удивлены переменой моего решения.
— Во всяком случае, мне небезынтересно знать, что вас к этому побудило.
— Я решил дать шанс подружке Дэвида. Мне довелось повстречаться с ней, и у меня осталось самое благоприятное впечатление.
— Вы с ней виделись?
— А разве я только что об этом не сказал?
— Один раз? — выпытывал Мэтт, стараясь не терять самообладание.
— И одного раза достаточно! — гаркнул Тобайас. — Мой бизнес строится на знании человеческой натуры. Я себя, считаю достаточно хорошим психологом.
Мэтт выразительно вздохнул.
— Ну, деньги-то ваши…
— Мне кажется, вы остались при мнении, что я делаю глупость. — Тобайас явно нервничал.
Мэтт решил высказать свои соображения напрямик.
— Послушайте, Бен, я считал вас мудрым и осторожным скептиком. Я бы сделал еще одну попытку оценить эту женщину. Пока не поздно. Если вам угодно, я наведу нужные справки, и тогда уже вы решите, как быть дальше.
— Я доверяю своему суждению, хотя вы мне и не доверяете.
Мэтт понимал, что вывел старика из себя, но ведь речь шла не о пустяках, а о миллионах. С другой стороны, он вправе изложить клиенту свою точку зрения.
— Вопрос не о суждении. Как юрист, я обязан посоветовать вам, как поступить наилучшим образом. И я рекомендую еще раз все тщательно разузнать.
— Я не желаю, чтобы эта особа подвергалась проверке. — Тобайас начинал раздражаться. Ворчливым тоном он произнес: — Симпатичные молодые юристы думают, что им все известно.
Чтоб тебя, старый хрыч, подумал Мэтт.
— Бен, — его голос был почти вкрадчивым, — так-то вы платите мне за помощь. Мой долг дать вам совет.
Окончив разговор, Мэтт несколько минут пытался осмыслить услышанное. С тех пор как он начал заниматься делами Тобайаса, старик постоянно проявлял несговорчивость. Потом ему показалось, что старик оттаял, стал ему доверять. Сейчас же их отношения будто откатились вспять, и Мэтту снова приходилось доказывать свою компетентность и лояльность.
Но Мэтт, конечно же, знал свое дело. Интрижка Дэвида с этой певичкой была для Тобайаса камнем преткновения. И, разумеется, делать выводы из одной встречи с этой девицей было, по крайней мере, неразумно.
Мэтт развернул кресло к окну. Погода опять наладилась после полосы беспросветных дождей. Хотелось забыть о Бенджамине Тобайасе, об офисе: просто немного прогуляться, подышать. Он прикинул, не отправиться ли в гольф-клуб.
Но нет, ждала срочная работа. На сегодня намечено три важных дела, и их нельзя отложить на потом.
Вздохнув, он обернулся к письменному столу. Видимо, придется просидеть до полуночи, ведь завтра они с Паолой собирались провести день вместе. Паоле хотелось съездить в Галвестон и побродить по пляжу, однако Мэтт воспротивился.
— Я еще даже не задумывался, какие подарки купить к Рождеству. А времени осталось мало.
Паола удивленно взглянула на него.
— Но послушай! Ведь сейчас только середина ноября!
— Интересно, а ты когда делаешь рождественские покупки?
Она пожала плечами, в глазах мелькнули шаловливые искорки.
— Обычно накануне, за два-три дня.
О господи! — подумал он.
— Я не люблю ждать до последней минуты. Хорошо организованная жизнь свидетельствует о хорошо организованном уме. Кроме того, я ненавижу толчею.
— Какое удовольствие, если не потолкаешься? — возразила она. — Я люблю делать покупки, когда вокруг предпраздничная суета, люди спешат, а часы наигрывают рождественскую мелодию…
— А я — нет. — Итак, он выразился вполне определенно.
— О’кей, Мэтт, тебе видней, как поступать. — Обронив это робкое замечание, она взглянула на него из-под густых ресниц.
У Мэтта что-то сжалось внутри. Когда она смотрела на него так, а на ее губах играла лукавая улыбка, у него пробуждалось желание прижать ее к себе, поцеловать. И, кроме того, в этот самый момент он знал, что она чувствует его настроение.
Он научился управлять своими эмоциями, своими желаниями, подчинять их здравому смыслу. Поэтому он собирал всю свою волю, чтобы по возможности не дотрагиваться до нее.
Ох уж эта Паола! Чем дольше он общался с ней, тем большее желание она у него вызывала. Кажется, весь его план начал потихоньку рушиться. Он не только не устал от общения с ней, ему все больше хотелось обладать ею. Неужели она права и им следует пойти на поводу у собственных страстей? Она совершенно четко дала понять, что ничего от него не ждет, — ни заверений в вечной любви, ни обручального кольца.
