Упрекнув себя за любопытство, Эмма поглядела на собственный дом и увидела на крыльце Брента Форреста. Он стоял, скрестив на груди руки, в своих выцветших джинсах и спортивной рубашке.
На секунду ей пришло в голову, что он простоял так все десять дней, пока ее не было в Уэбстере, и она просияла, начисто забыв обо всех своих благих намерениях.
Эмме ужасно захотелось, чтобы он сбежал вниз и обнял ее, но она тотчас мысленно одернула себя.
Остановив машину, она не спеша вышла, потянулась, достала сумку из-под вороха карт, пакетов, в которых покупала еду, туфель, валявшихся на заднем сиденье, и обошла машину кругом.
Брент оглядел ее и, как ей показалось, вздохнул с облегчением, но тут же взял себя в руки.
– Решили вернуться, мисс? – холодно улыбнувшись, спросил он.
– А кто в этом сомневался?
– Разве не вы?
– А что, вы меня вспоминали? – удивленно подняла брови Эмма. – Очень трогательно.
– Не я, а ваш жених. – Он с деланым равнодушием пожал плечами.
– Дэниел?
– Он звонил три раза. Кажется, ему не понравилось, что я подхожу к телефону.
Эмма поджала губы.
– И что вы ему сказали?
– Сказал, что вы заняты. Когда состоится свадьба? – спросил он, покачиваясь на каблуках. – Мне надо знать, чтобы привести в порядок галстук и фрак.
Эмма оставила без внимания его дурацкую шутку.
– Хотите сказать, что он не знает о моей поездке в Вашингтон?
– Да. Я же не знаю номера вашего телефона.
Эмма сжала пальцы в кулаки, мгновенно потеряв над собой контроль.
– Ну и что?.. Вы могли, по крайней мере, сообщить ему…
Она замолчала, поняв вдруг, что опять ввязывается в спор, а ведь он только этого и добивался.
А почему бы, собственно, ей не выйти из себя и не завести его, чтобы они могли наконец по-настоящему выяснить отношения и разрядить обстановку, навсегда разрушив мучившее их обоих взаимное притяжение? Закрыв глаза, Эмма сосчитала до трех.
– Вы все покрасили? – спокойно спросила она.
Его глаза удивленно блеснули, когда она переменила тему разговора, но он тут же улыбнулся, повергнув ее в смятение.
– Нет. Я подумал, что вы правы. Выбор цвета должен остаться за вами. Если не возражаете, мы можем завтра утром заехать в магазин. Я заплачу.
Эмма недовольно наморщила нос. Интересно, к чему он клонит теперь?
– Хорошо, – согласилась она, недоверчиво глядя на него. – И, коли уж мы заговорили о деньгах, мне нужно на расходы.
Брент широко улыбнулся, но, прежде чем успел ответить, за его спиной раздался незнакомый мужской голос:
– Женщина уже требует с тебя деньги. О господи, Брент, я думал, ты хоть чему-то научился.
– Надо позвонить маме, – услышала она еще один голос. – Будем надеяться, они узаконят свои отношения до того, как на свет появится ребенок.
Брент обернулся, и Эмма обрадовалась, что он больше не смотрит на нее и не видит, что она вся, до корней волос, залилась краской.
На пороге показались два молодых человека, быстро сбежавшие по ступенькам и остановившиеся рядом с Брентом. Они были одного с ним роста, только один белокурый, а другой – нечто среднее между блондином и шатеном. По их веселым глазам Эмма сразу и безошибочно определила, что видит перед собой братьев Брента.
– Кому тут нужен ваш младенческий юмор? – скривился Брент, повернувшись к шатену.
– Мне, – ответил другой и, отодвинув Брента плечом, взял руку Эммы и торжественно пожал ее. – Привет. Я – Джон Форрест, а это мой брат Дьюк. Мы приехали, чтобы сделать невыносимой жизнь Брента…
– И прекрасно справляетесь с поставленной задачей, – пробормотал Брент добродушно, вызволяя руку Эммы.
– …и поглядеть на женщину, из-за которой он не отходил от окон.
– Джон!
– О-е-ей, братик, не серди его! А то он еще вздумает читать нам нотацию для нашего же блага. Он их ужасно любит, – проговорил Дьюк, делая шаг вперед и весело прищурив серые глаза. Он отнял у Брента руку Эммы и кивнул брату. – Джон, сбегай за ручкой и бумагой, чтобы мы все записали, и он бы не тратил время в следующий раз.
Брент недвусмысленно намекнул ему, куда он может пойти с этой идеей, и Джон рассмеялся.
Растерявшись от такого количества мужчин, Эмма несколько раз открывала рот, чтобы что-нибудь сказать, и снова его закрывала.
– Видите? – спросил Брент. Он прикрыл глаза ресницами, однако Эмма заметила, как они блестят. – Вы ее так напугали, что у нее нет слов выразить мне свое сочувствие.
Братья заговорили, перебивая друг друга, но Брент, не обращая на них внимания, взял Эмму под руку.
– Они не соврали. Это и вправду мои братья. Дьюк считает себя художником, хотя он только еще учится, а Джон – репортер в Мемфисе. Они сегодня пришли, чтобы помочь мне с ремонтом, а то все время бездельничали и на три дня выжили меня из дома, пока я не решил, что пора им отрабатывать свой хлеб.
Эмма наконец взяла себя в руки и улыбнулась парням, которые гримасничали за спиной брата.
– Меня зовут Эмма Тейлор, и я рада видеть вас в своем доме.
– Не очень-то церемоньтесь с ними, Эмма, а то вы их совсем разбалуете, – предупредил Брент.
Джон изобразил оскорбленную невинность.
– О, нам этого не требуется. – Он смерил ее оценивающим взглядом и остался, по-видимому, доволен увиденным. – Я понимаю, что мы только познакомились, но все равно выходите за меня замуж.
Эмма рассмеялась.
– Джон, перестань! – Брент выхватил у Эммы ключи и бросил их брату. – Знаете, ребята, поработайте немного. Разгрузите машину, а нам пока надо поговорить с мисс Тейлор.
– Будете, как мама говорит, валять дурака? – Дьюк сдвинул свои фамильные брови.
– Пошевеливайся, братец! – Брент показал ему на машину и вновь взял Эмму под руку. – Не обращайте на них внимания. Они в детстве падали с дивана.
– С твоей помощью! – не остался в долгу Дьюк и побежал к машине.
Брент повел Эмму в дом.
– Прошу прощения, – сказал он, едва они оказались внутри, и отпустил ее руку, о чем Эмма не преминула пожалеть.
– Ничего! Господь посылает нам младших братьев и сестер, чтобы мы учились терпению. – Она подняла руки вверх и улыбнулась.
– Ну, в таком случае я почти святой, – пробормотал он, не сводя глаз с ее лица. – Вы пробыли в Вашингтоне дольше, чем я рассчитывал.
У Эммы забилось сердце и в горле встал комок, мешавший ей ответить ему.
– У меня были дела. – Она не сводила с него глаз, ища на его лице хотя бы намек на то, что он скучал без нее. Увы, он, по-видимому, даже не обрадовался ее возвращению.
– Например, машина?
– Правильно.
Его менторский тон мгновенно охладил ее.
Эмма огляделась. Потолки и впрямь были покрашены и сияли чистотой.
Ей все очень понравилось, но она не стала выражать свой восторг, боясь, как бы он не высмеял ее.
