— И не забывай, что подобные разговоры пагубно сказываются на моей расшатанной нервной системе, — плаксивым голоском вставил Пит. — Я так переживал за тебя, что, возможно, вообще перестану после этой нервотрепки расти.
Джил покосился на своего младшего братца ростом в шесть футов и два дюйма и чуть было не прыснул со смеху.
— А о своих соседях ты подумал, эгоист? — подхватил старик Бут. — Бедняжка Эспер потеряла покой и сон, волнуясь за тебя! Глаз не может сомкнуть, пока ты не вернешься с работы домой живым и невредимым. Однако что-то непохоже, чтобы ты ценил ее доброе к тебе отношение! Ты бесчувственный истукан!
Бульдог громко гавкнул, подтверждая справедливость его упрека.
— Неправда! — живо возразил Сэм. — К Ариель я отношусь иначе!
— Если так, тогда почему бы тебе не объяснить это ей по-человечески? — серьезно, без тени намека на издевку спросил у него Джил.
Сэм затравленно покосился на Ариель, потом взглянул на членов своей семьи и сказал:
— Я дьявольски устал, мне нужно сесть. А вас всех я прошу пока уйти. За исключением Ариель, — поспешно добавил он.
— Значит, он еще не сделал ей формального предложения, — глубокомысленно произнес Пит. — Ему нужно собраться с духом.
Ариель обожгла его пламенным взглядом, не оставляющим у него сомнений, что она еще припомнит ему все его приколы. Да разве можно так издеваться над своим старшим братом, когда по его измученному виду ясно, что сейчас ему вовсе не до шуток!
— Пошли в дом, Сэм! — сказала она. — Я тебе помогу.
Она подставила ему плечо, он обнял ее и с видом истерзанного мученика заковылял к двери.
— Мы, конечно же, сейчас уедем, но завтра утром я буду ждать твоего звонка! — сказала ему вслед Белинда.
Сэм замер, обернулся и подчеркнуто вежливо промолвил:
— Спокойной ночи, мамочка! Мы с Ариель тебе непременно позвоним. — Он толкнул пяткой дверь, пятясь, вошел в прихожую и, захлопнув дверь, с облегчением воскликнул: — Наконец-то я обрету желанный покой.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Ариель.
— Мне уже лучше. Помоги мне подняться в спальню, мне станет совсем хорошо, если я лягу на кровать.
С этими словами он сам, без ее помощи, быстро направился по коридору к лестнице, а по ступенькам едва ли не взлетел. Очутившись в спальне, он присел на край кровати и спросил:
— Ты не поможешь мне раздеться?
— Разумеется, дорогой! — с улыбкой ответила Ариель. — У тебя подозрительно побледнело лицо! Тебе хуже? Ты потерял много крови…
— Да, это так, — согласился с ней Сэм. — Поскорее сними же с меня рубашку и штаны! — Он скинул туфли и, вопросительно взглянув на Ариель, спросил: — Ну, чего же ты ждешь? Начинай с рубашки.
Она дрожащими руками расстегнула пуговицы на сорочке, которую привез ему в больницу Джил, и осторожно, стараясь не задеть марлевую повязку, сняла ее с него. Затем она опустилась на колени, стянула с его ног носки и протянула руку к молнии на ширинке штанов. Эрекция была столь осязаемой, что Ариель инстинктивно сжала в кулаке весь его причиндал. Иначе она бы отшатнулась в испуге и, возможно, упала бы на пол. Так вот куда, оказывается, отхлынула у него от лица кровь! Она с укором взглянула ему в глаза. Он ухмыльнулся и произнес:
— А чего еще ты ожидала, снимая с меня штаны? Ведь я не инвалид! Слава Богу, это место у меня еще в порядке.
— Но ведь ты серьезно ранен! — возмущенно возразила она. — Тебе сейчас вредно возбуждаться. Так что сиди смирно и не дергайся!
Он сжал ей голову руками и сказал:
— Ты избегала меня в течение целой недели! Но в конце концов я заманил тебя в спальню! Так что ты уж не обессудь. Тебе придется ответить за все сполна.
— Но, Сэм! — воскликнула она. — Тебе противопоказаны резкие движения! Вспомни, что говорила медсестра!
— А я и не буду двигаться, на этот раз будешь дергаться только ты! Раздевайся! Живо! И прыгай в кровать, не заставляй меня ждать.
— Что ты хочешь со мной сделать, Сэм? — робко спросила она.
— Я хочу обнять тебя и кое о чем спросить, — уклончиво ответил он, и в его голосе она уловила нежные нотки.
— О чем же? — с замирающим от сладкого предчувствия сердцем спросила Ариель. — Спрашивай сейчас!
— Ты узнаешь это, когда разденешься и ляжешь рядом со мной! — не сдавался он. — Мне кажется, что, оставшись голой, ты не сможешь мне отказать.
— Отказать? — с неподдельным изумлением переспросила она. — Но в чем же я могу тебе отказать, Сэм?
Он вперил в нее изучающий взгляд и после долгого молчания выпалил:
— В том, чтобы стать моей женой!
— Ах, Сэм! — только и сумела воскликнуть Ариель, оцепенев.
— Я хочу, чтобы мой дом стал и твоим тоже, — развил свою мысль Сэм. — И тогда ты получишь право дополнить мой устав своими правилами…
Вытаращив от радости глаза и широко улыбаясь, Ариель торопливо разделась и легла с ним рядом. Сэм устроился на кровати поудобнее и произнес:
— А теперь скажи мне еще раз, пожалуйста, что ты меня любишь! Для меня это очень важно.
— Я люблю тебя, Сэм! — прошептала она, прильнув к нему всем своим горячим телом.
Он нежно поцеловал ее в лоб и сказал:
— И я люблю тебя, Ариель! Настолько сильно, что, пожалуй, не сумел бы перенести твоего отказа! Я бы умер от разрыва сердца!
— Только не вздумай признаться в этом своей мамочке, — прошептала в ответ Ариель. — Она влепит тебе хорошую оплеуху.
— Обещай, что не будешь волноваться за меня, когда я буду на задании, и не станешь внезапно появляться на месте полицейской операции, — улыбнувшись, сказал он.
— Хорошо, обещаю впредь не путаться у тебя под ногами, когда ты будешь ловить воров и грабителей, — сделав серьезное лицо, сказала она. — Если, конечно, я не окажусь там совершенно случайно! Но вот волноваться я все равно буду, потому что я люблю тебя, дурачок!
— Я лучший полицейский в нашем городе! — шутливо насупив брови, возразил ей Сэм. — И могу за себя постоять!
— В этом я не сомневаюсь, ведь я видела тебя в деле. Однако тебе все равно придется смириться с тем, что я за тебя беспокоюсь, — ответила она. — Ты согласен?
— Я соглашусь лишь в том случае, если ты согласишься стать моей супругой, — промурлыкал Сэм, нежно поглаживая ее ладонью по голой спине.
Ариель затрепетала и прошептала:
— Я согласна, Сэм!
— Слава Богу! — с облегчением воскликнул он и надолго умолк, прижав ее к своей груди.
Ариель уже было решила, что он задремал, когда он вдруг встрепенулся и сказал:
— Да, относительно этих правил… Я настаиваю, чтобы одно из них осталось неизменным.
