Пока я блуждала по дому, восхищаясь простотой и изяществом, с которыми он был обставлен, Микаэль растопил печь и зажег огонь в камине. Он оказался прав: мне действительно стало жарко. Теперь я смогла стащить с себя теплый свитер и надеть что-то более легкое и элегантное. Свитер сменился тонкой шерстяной кофточкой желтого цвета, а вместо джинсов я надела облегающие белые брючки. Переодевшись, я почувствовала себя легко и празднично. Тем более что мое настроение и должно было быть праздничным: ведь вечером нам предстояли именины Марьяны.
Переодевшись, я вернулась к Микаэлю. Он подкладывал в печку поленья. По комнате распространился приятный запах горящего дерева. Я с удовольствием вдыхала этот непривычный запах и чувствовала себя настоящей жительницей деревни.
– Как тебе дом? – поинтересовался Микаэль.
– Отличный дом, – ответила я, устраиваясь в удобном кресле-качалке, стоящем напротив камина. – Только совсем не похож на крестьянский…
– А дед и не был крестьянином. Он был художником. Ему просто нравилось жить здесь. Он говорил, что в Мишвидце испытывает творческий подъем. А в Англию он уехал только из-за бабушки. Она приехала посмотреть страну, и дед встретил ее в Сигишоаре. Там они познакомились, а потом влюбились друг в друга. Мой дед – однолюб и человек очень романтичный. Поэтому предпочел быть рядом с любимой…
– Значит, это его картины висят на стенах?
– Да. Его работа. Тебе понравились?
– Еще бы. В них есть что-то… Что-то такое, что отличает их от других… Какая-то неповторимая атмосфера. Мистики, тайны… Может быть, потому что он жил в Мишвидце?
– Возможно. – Микаэль засунул в огонь очередное полено и повернулся ко мне. – Надеюсь, теперь ты согрелась?
– Ага. – Я покачала ногой, любуясь изящными вытянутыми носками тапок, любезно предоставленных мне Микаэлем. Чем-то они были похожи на туфли восточных одалисок. – Только немного проголодалась.
– Никаких проблем. Вчера я успел купить кое-что для сандвичей, так что у нас есть легкая закуска. Думаю, нам не стоит наедаться – ведь мы идем на праздник. Но легкий перекус не помешает.
Я согласилась с Микаэлем и, чтобы быть хоть чем-то полезной, предложила взять готовку сандвичей на себя. Но Микаэль решительно отказался.
– Еще чего! Ты моя гостья, и я не позволю тебе готовить. Сиди, отдыхай и чувствуй себя так, словно ты находишься в пятизвездочном отеле. Хотя… это, – он обвел дом глазами, – конечно, не отель. Но, надеюсь, тебе здесь понравится.
– Можешь не сомневаться. Мне давно уже не было так хорошо, – призналась я. – С тех самых пор, как я уехала из Англии…
Микаэль закинул в печь последнее полено и повернулся ко мне. Глаза у него блестели, как будто в них полыхало пламя, которым занялись дрова.
– Ты так и не расскажешь мне, что у тебя случилось с тем английским парнем?
Я опустила глаза, не в силах выдержать этот яркий взгляд, и принялась крутить на пальце колечко. Конечно, мне не хотелось рассказывать Микаэлю о своем прошлом, но, с другой стороны, это прошлое уже не причиняло мне боли… И, в конце концов, Микаэль, заботливый, сильный, храбрый Микаэль, был мне настолько близок, насколько никогда не был близок Джеф. Так почему же он не имеет права знать, от чего я бежала из Хампстеда?
– В общем-то, обычная история, – наконец решилась я. – Он – молодой человек из «общества». Обеспеченные родители, богатая жизнь, светские друзья… И я – девушка, у которой есть только работа и учеба… Мы встречались, он говорил, что любит меня, и я ему верила. А потом узнала, что он изменил мне с одной девушкой… Девушкой его круга… И я не хотела… – Мои щеки залились густым румянцем, потому что мне неловко было говорить об этом с мужчиной, а уж тем более с Микаэлем. – Я не хотела заниматься с ним любовью. А он постоянно настаивал… И, не получив этого от меня, пошел к девушке, которая, видимо, лучше его понимала… Конечно же, я не простила… – Я замолчала, чувствуя себя неуклюжей маленькой девочкой. Мне казалось – в душе Микаэль хохочет надо мной с высоты своего любовного опыта. Уж у него-то наверняка был не один роман. И он не был так наивен, как я…
Но Микаэль не смеялся. Он подошел к креслу и присел рядом со мной на корточки.
– Девочка моя, – ласково прошептал он, поглаживая меня по руке. – Не стоит печалиться из-за человека, который тебя недостоин… Если он не сумел оценить того, что в тебе есть, это его ошибка, а не твоя…
– Мы были разными не только из-за характера. Богатство накладывает свой отпечаток на человеческую психологию. Джефа просто развратило все это: деньги и вседозволенность… – Я посмотрела на Микаэля в надежде, что он поймет меня, но он нахмурился.
– Проблема не в деньгах, а в человеке. Есть люди, которые не умеют быть верными и ценить то, что у них есть. Дорожить отношениями. Твой Джеф из их числа… Но, выходит, цыганка сказала правду?
– Цыганка? – переспросила я, не понимая, о чем идет речь. Но потом вспомнила эпизод около замка Брана. Конечно же, Микаэль не смог об этом забыть… Я пожала плечами. – Простое совпадение, не больше. И потом, сюжет моей «лав стори» довольно распространен. А цыганка всего лишь отделалась общими фразами.
– Ты все еще любишь его?
Я посмотрела на Микаэля, и мое сердце замерло. Вопрос был задан не из любопытства. На лице Микаэля было написано плохо сдерживаемое волнение. Его глаза горели, между бровей вновь залегла тревожная складка. Почему ему так важно знать, люблю ли я Джефа? Зачем ему это? Но у меня не было времени отвечать на все эти вопросы – Микаэль ждал ответа. Я решила сказать правду.
– Нет. И, наверное, никогда не любила. Как только я приехала в Румынию, сразу почувствовала, как мысли о нем постепенно оставляют меня. Сейчас, если я вспоминаю о нем, то случайно. Да и то… с иронией и неприязнью.
Мне показалось, или лицо Микаэля просветлело? Складка между бровями разгладилась, а глаза уже не горели мрачноватым блеском. Они стали чистыми и веселыми. Неужели мой ответ был все-таки важен для него? Я боялась себе поверить. Слишком уж много я питала иллюзий, чтобы поверить еще одной…
– Прости, что пытаю тебя дурацкими вопросами, вместо того чтобы накормить. – Микаэль поднялся с корточек и подмигнул мне. – Потерпишь еще немного?
– Конечно…
Он вышел из комнаты, насвистывая какой-то веселый мотивчик. Я сидела в кресле, смотрела на горящие поленья в камине и в который уже раз задавалась вопросом: чего все-таки добивается Микаэль? Он вел себя странно, в этом не было сомнений. И не было сомнений в том, что я ему небезразлична. Но каких отношений он хотел: недельного романа или чего-то большего? Этот вопрос мучил меня, и я никак не могла на него ответить.
