— Люд, я даже не знаю что мы везем, — я смотрю как во двор въезжает автомобиль, в нашу сторону поворачивает, потихоньку едет вдоль дома и подъезжает к нам. Гарри! Из большого внедорожника выпрыгивает, подхватывает меня на руки и начинает кружить.
— Принцесса, почему без шапки? Простудишься.
Я смеюсь, мне совсем не холодно и так хочется остаться у него на руках. Но, к сожалению, некогда. Гарри ставит меня на землю, идет багажник открывать. Людочка отодвигает его от багажника, заглядывает внутрь и восторженно охает:
— Это ж сколько можно нагрузить! Я в тебя верила, ты не подвел, подогнал самосвал.
— Это не моя, у друга позаимствовал, подумал... — Гарри начал весело докладывать.
— Я всегда говорила о пользе мозговой деятельности, — перебила Людочка, — заканчиваем с разговорами, начинаем грузить. Нам надо до пробок проскочит — ь по кольцу на Ярославку, там на въезде, нас остальные участники автопробега будут ждать. Опоздают, уши пооткручиваю.
Мы с Гарри переглянулись и послушались. Пока Люда до наших ушей не добралась. Коробки и сумки загрузили быстро, точнее грузил Гарри, Люда командовала, я просто стояла в стороне.
Я разместилась на заднем сидении, Люда заняла переднее, сказала, что будет дорогу показывать, потому что новигаторы, безбожно врут. Гарри укрыл меня пледом, сел за руль и мы потихоньку тронулись в путь.
Московскую кольцевую нам повезло проехать до основных заторов, повернули на Ярославское шоссе, у бензозаправки нас Дарья и Евдокия встретили. Людочка попыталась выстроить машины в колонну, но водители категорически воспротивились. Она немного пофыркала и мы поехали дальше. За окнами еще темно, смотреть не на что, я пригрелась под пледом и начала дремать. Слышала сквозь сон, как Люда о каких то гектарах и сельхозработах Гарри рассказывает, потом она начала настоятельно требовать, чтобы он двигатель трактора модернизировал, что он ей ответил, не слышала, уже не дремала, спала.
Проснулась когда в маленький, сонный городок въехали. Надо же, в Москве почти нет снега, а здесь самая настоящая зима. Мы проехали через весь городок к частному сектору, возле дома обшитого розоватым сайдингом нас дожидались Женя и Татьяна, Люда сразу направилась к ним, Даша побежала домой, отнести подарки, оказывается они с Женей соседки, Дуня с мужем и Изабель подъехали последними. Дунин муж из автомобиля с хохотом вывалился, сказал, что дамы на дороге лису увидели, попросили его остановиться, пытались лисицу поймать. Мы с Гарри скромно стояли рядом с машиной. Я с удовольствием вдыхала свежий воздух с легкой примесью запаха истопленных печек, а он меня за руку держал.
— Катя, я продлил на полгода командировку, если даже прогонять начнешь, не получится. — прошептал наклонившись ко мне. Я уже не смущаюсь, радуюсь.
— И не надейся, не прогоню. Ты еще трактор должен модернизировать, — игриво шепчу в ответ. С серой тучи, затянувшей бесконечное небо, кто-то бросается снегом. Летят к Земле, кружатся снежинки. Падают на плечи, лезут в глаза, застилают поле. Укрывают задремавший до весны сосновый лес.
Татьяна с Людочкой наконец закончили обсуждения, и мы смогли получить информацию о наших дальнейших действиях. Под попечительством фонда, несколько различных объектов. Женя и ее муж, повезут подарки в дом престарелых, бабушек и дедушек порадовать. Дашка и Евдокия разъедутся по детским больницам. Мы с Татьяной и Людочкой, отвозим игрушки и сладости в подшефный Детский дом. А потом заедем в многодетные семьи. Вот такой получался расклад.
На окна двухэтажного здания из серого кирпича, наклеили вырезанные из бумаги елочки, звезды, еще какие-то фигурки. Сразу за зданием, еще одно строение, большой основательный особняк из красного кирпича.
— Новый дом детям строим, — пояснила идущая следом за мной Татьяна, — пока только коробку поставили, все что успели до зимы, весной начнем отделку.
Машины мы у ворот оставили, тропинка расчищена совсем не широкая, нам с коробками и пакетами, приходится пробираться гуськом. Я коробки подбородком придерживаю, боюсь уронить, вдруг там что нибудь хрупкое, получит кто то подарок, а он сломаный. Этого никак нельзя допустить.
Сразу и не поймешь, что здесь живут дети, такая вокруг тишина. Мне казалось, в таких местах по коридорам толпа мальчишек и девчонок должна носиться, а здесь прошли через все здание — никого не видать. Только с кухни женщина выскочила. Приятная такая, маме моей ровестница. Увидела как мы возле кабинета коробки складываем, руками всплеснула и покачала головой.
— Знакомьтесь. Вера Николаевна, заведующая детским домом и просто прекрасный человек, — Татьяна женщину представила. Вера Николаевна с нами поздоровалась, обняла как родных Татьяну и Людочку, а потом мы все вместе затащили подарки к ней в кабинет. Нас усадили за стол, напоили горячим чаем со свежими булочками. Вроде все хорошо, но обстановка казенная как то не располагает. Все приумолкли, даже Людочка. У меня на языке крутился вопрос: а где же детки? Спрашивать не понадобилось, заведующая сама начала говорить.
— Даже не знаю как теперь быть, вы же без предупреждения, — Вера Николаевна, подлила Татьяне чаю и вздохнула, — ребят на праздники в семьи разобрали, у меня всего пять человек на месте, и то, четверых Акимовых тетя через час заберет. Один Сашка останется, беда с ним, придется к себе взять. — заведующая задумалась.
— Сладостей много, отдайте в семьи, куда ребятишек взяли, — предложила Изабель, — а игрушки когда вернутся подарите. А с мальчиком которого никто не взял, что не так? Проблемный сильно? — спросила сочувственно.
— Не могу сказать, что сильно проблемный, — Вера Николаевна снова вздохнула. — недавно у нас, видно еще не привык. Его одна местная вертихвостка родила от богатенького, — заведующая виновато покосилась на Татьяну, — вы не подумайте, я не против состоятельных людей, уж вы то для нас столько сделали.. Татьяна понимающе кивнула.
— Так вот, она этого богатенького шантажировала, все грозилась жене рассказать. — продолжила Вера Николаевна — Года полтора платил за молчание, а потом обанкротился, дальше еще хуже, не знаю случайно или нет, в Волге утонул. Она за наследством рыпнулась, а там наследовать нечего, одни долги. Мальчишка ей стал не нужен, отказалась сразу, в дом малютки сдала. Месяц назад ему три года исполнилось, к нам перевели. Идти ни к кому не хочет, реветь начинает и не говорит совсем, за месяц слова не проронил.
Я слушала эту горькую историю, внутри что то натягивалось струной. Нельзя осуждать людей, но поступать так разве можно? Взять и выбросить маленького человечка одного во враждебный мир. Я сама росла без отца, совсем крохой была когда он на пожаре в тайге ....Но у меня есть мама!
— Ничего освоится. — заведующая решила успокоить, поняла, что настроение у всех ушло в минор, — и мальчишки привыкнут к рыжему Сашке, перестанут дразнить.
Гарри закашлялся, я повернулась к нему, он сжал в руке кружку и смотрит перед собой с каменным лицом. Видимо тоже остался осадочек.... А мне вдруг душно стало, нужно срочно на воздух отсюда уйти. Я встала, схватила дубленку, остальные как по команде, поднялись за мной.
— Вы уж простите, загрузила я вас своими проблемами, — засуетилась заведующая. — Давайте напоследок похвастаюсь, бассейн покажу. Прогуляйтесь до нового дома, я за ключами сбегаю и вас догоню.
— Тебе не туда! — звякнул в голове знакомый колокольчик, — с крыльца спустишься, не ходи к новому дому, в другую сторону иди.
Пока мы пили чай, на улице заметно подморозило, я огляделась по сторонам. Чтобы пройти к новому зданию, нужно повернуть направо, там дорога широкая. Я налево свернула и по скользкой тропинке вперед понеслась.
— Катя, осторожнее, — голос Гарри летел мне вслед. Я шла не оборачиваясь, обогнула дом и напротив детской площадки выскочила. Меня прямо к этой площадке, дальше несло. Хоть и была еще на приличном расстоянии, отчетливо видела, как воспитательница лениво позевывая топчется с ноги на ногу, две девочки лет семи, восьми стоят рядышком что то в телефоне рассматривают, мальчики примерно такого же возраста пытаются слепить снеговика, не получается, снег рассыпается. В стороне от всех, понуро опустив плечики стоит малыш. Присаживается на корточки, сгребает ладошкой снег и смотрит, как он тает в руках. Он ко мне спиной, но я почему то чувствую, мальчишка без варежек.
