судьбу. Я не хочу привыкать к этому, Мика. — Неужели он не понимает, насколько соблазнительно для таких, как она, пользоваться его богатством и привилегиями? — Все мое детство мне дарили всякие вещи, но их приходилось бросать, когда я переезжала в новую семью. Я просто не могу позволить себе что-то хотеть. — То же самое касалось и людей. — Все со временем исчезает. Ничего постоянного нет. — И никого. Даже Иден не постоянная величина. И он тоже. — Поэтому мне удобнее заканчивать все на моих условиях.
Она бы тоже сложила на груди руки, если бы не мешала перевязь.
— Тогда пользуйся этими вещами, пока ты здесь. Если не хочешь брать их с собой, не бери. — Мика застегнул сумку с ноутбуком.
Куинн показалось, что он сильно обидится, если она опять все ему вернет.
Мика поднял голову, и его лицо было бесстрастным.
— Но я бы хотел, чтобы ты поехала в Берлин и присутствовала на церемонии. Так как?
От волнения Куинн не могла произнести ни слова и лишь кивнула.
Распрощаться с ним сейчас у нее не было сил.
Куинн доводилось жить и на греческой вилле Мики, и в его шато в Швейцарии, и в его особняке в Париже, и на его вилле у озера в Белладжио. Доводилось ей и летать на его частном самолете, правда на старом.
«Новый поменьше и побыстрее», — сообщил ей Мика.
Все это должно было бы подготовить ее к квартире в Берлине, однако она не смогла сдержать восторженный возглас, когда увидела ее. Две стены из стекла были наклонены наружу, винтовая лестница из хрома и стекла стекала, как ртуть, вниз, на главный этаж. Вся мебель была изящной и современной. На террасе переливался всеми оттенками голубого бассейн.
— У меня назначены встречи. Если тебе что-то понадобится, обратись к Ольге. — Мика уже успел познакомить Куинн с экономкой. — Стилист приедет через два часа и поможет тебе подготовиться.
— Стилист? Я думала, это мероприятие для инженеров и программистов. Неужели все так официально? У меня с собой только то, что ты мне купил. — Ей в душу закрадывался ужас. Она думала, что для мероприятия вполне подойдет плиссированная юбка с легким жакетом.
— В последние годы эта церемония стала довольно яркой, — пожав плечами, ответил Мика. — Организаторы стали принимать на конкурс музыкальные видео и кинотехнологии вдобавок к архитектуре и автоматизации, поэтому пресса проявляет повышенный интерес к участникам. Призы будут вручать знаменитости, так что идти придется по красной дорожке.
— Мне тоже придется идти? С этим? — Куинн подняла руку в перевязи.
— Стилист привезет платья. Она знает твой вкус и твою ситуацию. Уверен, вы что-нибудь подберете. Мне пора бежать. Увидимся через пару часов. — Мика поцеловал ее в губы и исчез.
Куинн в панике написала сообщение Иден. Та сразу перезвонила.
— Здорово, что ты идешь на свидание.
— Это не свидание! — закричала Куинн. — Почему ты заговорила о свидании? Ты с ним обсуждала меня? — Она с подозрением прищурилась.
— Нет. Мы обменялись сообщениями по поводу дня рождения мамы. А что, по-твоему, тебе сегодня предстоит, как не свидание?
— Обычный рабочий день! — выкрикнула Куинн.
На этом ей пришлось прекратить обсуждение этой темы, так как пришел стилист. Иден по видеосвязи помогла подобрать платье, а когда настала очередь прически, они разъединились.
К счастью, оказалось, что в этом вопросе вкусы стилиста совпадают со вкусами Куинн: макияж был легким, едва заметным, а вьющиеся волосы были уложены так, что ниспадали естественными прядями. После этого она надела шелковое платье без бретелей с облегающим лифом и широкой юбкой, которая вилась вокруг ног. Гениальным решением оказался палантин: обернутый вокруг плеч, он закрывал перевязь.
Надев туфли, Куинн стала спускаться вниз и обнаружила, что Мика внимательно наблюдает за ней. Она замерла на ступеньке, судорожно вцепившись в перила.
— А я думала, что ты в своей комнате, переодеваешься. — Мика уже был в смокинге. — Ну почему ты всегда так потрясающе выглядишь? — не удержавшись, спросила она.
— Наверное, потому, что мне не разрешали покидать комнату, пока я не пройду проверку, — ответил он.
— В каком смысле? — удивилась Куинн.
— Моя бабушка была очень щепетильна в отношении внешнего вида. Если она видела, что хоть один волосок не на месте, меня отправляли наверх. Иногда это срабатывало в мою пользу. Если я не хотел ехать на какой-то прием или в оперу, я капал зубной пастой на рубашку. Правда, иногда я пропускал те мероприятия, на которых мне хотелось побывать.
— На каких именно? — спросила Куинн. — На днях рождения?
— На научных выставках.
— Вот забавно! — воскликнула Куинн. — Я часто забываю, что под твоими дорогими костюмами — одни алгоритмы и расчеты нагрузки.
— И таблицы. Я люблю детальный анализ. Кстати, ты тоже выглядишь великолепно. — Он все еще не спускал с нее глаз. — Ну, ты всегда прекрасна, но… — Куинн скептически хмыкнула, поэтому он замолчал. Подойдя поближе, он взял ее за подбородок. — Клубника со сливками — мой любимый десерт. Чтобы я им полакомился, его не обязательно подавать в тонком фарфоре, но когда он сервирован красиво, мне приятно.
Куинн хотела что-то сказать, но тут из прихожей появилась экономка в сопровождении какого-то человека.
— Это Ганс Гюнтер, он кое-что для вас принес. То, что подходит для сегодняшнего приема.
Ганс достал большой плоский футляр, обтянутый фиолетовым бархатом.
— Через несколько недель это ожерелье будет выставлено на благотворительный аукцион, цель которого — собрать средства для детей, перемещенных в результате стихийных бедствий и техногенных катастроф.
В футляре лежал крупный аметист с огранкой «кушон» в окружении бриллиантов. Оправа была выполнена в технике филигрань из белого золота. К кулону прилагался сертификат подлинности.
Ошеломленная, Куинн повернулась к Мике. Тот молча достал кулон из футляра и надел ей на шею.
Вскоре они уже шли по красной дорожке под вспышки фотоаппаратов. Кто-то
