— Что ж, не он один. Я знаю и еще кое-кого, — с нарочитой небрежностью бросила Шафран.
— Ну да… конечно… Симона, она…
— Я вовсе не о той шикарной дамочке из веселого дома, — прервала Кэрис горничная. — Я о тебе, детка.
Захваченная врасплох и раздосадованная этим замечанием, Кэрис уставилась на нее. Сердце как-то странно затрепыхалось.
— При чем тут я?
— И даже не спорь — все равно не поверю. Я ведь, благодарение Господу, не слепая. Все прекрасно вижу.
— Шафран! — возмущенно одернула ее Кэрис. — Что ты такое говоришь!
Горничная многозначительно ухмылялась, раскачиваясь в качалке взад и вперед.
— Вижу, как ты глядишь на него. И какими глазами он глядит на тебя. Джош скоро тоже это увидит, и тогда будет беда.
— Беда? — охрипшим голосом переспросила молодая женщина. У нее голова шла кругом.
— Беда, если ты не выйдешь за этого человека и не станешь мальчику матерью. Он ведь любит тебя, как мать.
Нервы Кэрис больше не выдержали. Она вскочила. Все это чистейшее безумие! Дэниел принадлежит другой. Шафран лишь по наивности кажется, что какие-то там взгляды что-то значат. Просто они с Дэниелом достигли определенного взаимопонимания. Но это — ради блага Джоша.
— Ты невыносима! — выпалила Кэрис и убежала в дом. Все, все невыносимы!
Стащив с себя мокрый купальник и обернувшись тонким цветным саронгом, Кэрис ничком бросилась на кровать и принялась в ярости бить подушку. Зачем она сюда приехала? Ей хотелось убежать от прежней жизни, а теперь… Выходит, что теперь надо снова убегать, искать новое пристанище. Потому что и эта жизнь сделалась вдруг нестерпима. Получается, что она, Кэрис, любит человека, который для нее недосягаем! Любит дитя, которое тоже недосягаемо!..
— О нет, нет! — в отчаянии простонала она, придавленная ощущением собственного несчастья.
Внезапно похолодев, Кэрис села на кровати, обхватила руками колени и невидящим взглядом уставилась в стену. Получается, что проницательная Шафран заметила, как она, Кэрис, смотрит на Дэниела. Неужели все чувства написаны у нее на лице? Но ведь если заметила Шафран, то и Дэниел может заметить, а это уже будет катастрофа. Однако что там могла прочесть Шафран во взгляде Дэниела? Да ровным счетом ничего. Нет, Шафран, конечно же, ошиблась. Все это совсем не так, не так!
— Что не так?
Кэрис вскочила как ужаленная. В дверях стоял Дэниел — босой, в шортах, в свободной тенниске. Блестящие черные волосы взлохмачены — наверное, только что тер их полотенцем… У Кэрис мелькнула мысль, что он тоже очень быстро здесь освоился, превратился в настоящего туземца.
— Пойду взгляну, как там дети, — неловко пробормотала она, одергивая на себе саронг.
— Забудь ты о детях хоть на минуту. Ответь: что не так? Шафран сказала, ты убежала к себе сама не своя.
Я ее убью, подумала Кэрис. Вот уж кто превышает свои полномочия! Боже, а что, если она сказала Дэниелу то же, что и мне?
— Да ничего подобного! — яростно возразила она. — У меня голова болит, вот и все. Сезон дождей скоро…
— На больную ты не похожа…
— Что ты понимаешь! — вспылила Кэрис и хотела проскользнуть мимо него.
Но он остановил ее, схватив за руку выше локтя, и заставил посмотреть ему в глаза. Он был очень серьезен.
— Я понимаю достаточно и вижу, что никакая голова у тебя не болит. Выкладывай, что стряслось.
— Ничего не стряслось! Я что, не имею права пять минут посидеть в тишине? Почему я должна отчитываться перед всем светом?
Он нахмурился сильнее.
— Все еще злишься за мои утренние слова? Насчет ревности к Симоне?
— Не смеши меня, Дэниел. — Кэрис почувствовала некоторое облегчение. — Я давно все забыла.
— Тебе ведь в последнее время нелегко приходится, верно? Дополнительные хлопоты со мной… да и с Джошем… Эти детские истерики…
— Ну что ты, Дэниел! — вырвалось у нее, а напряженное, как пружина, тело вдруг обмякло в его руках. — Все хорошо, все замечательно. — От гнева вдруг не осталось и следа. — И ты, и Джош — вы просто молодцы, и… и… — Она с трудом сглотнула. Теплые руки, сильные и нежные одновременно, продолжали сжимать ее плечи, и она лишилась мужества. Нужно бы освободиться, вырваться, но противная слабость охватила все тело, парализовала волю. Надо успеть выбраться из комнаты прежде, чем он о чем-то догадается… — Я просто немного устала.
Вот она, правда! Теперь Кэрис поняла: она испытывала неимоверную усталость от бесконечной борьбы с собственными чувствами. Каждый день с тех пор, как он приехал, она вела непрерывную войну сама с собой. Он прав — ей досталось в последнее время, только виноваты не они с Джошем, а он, Дэниел, лишь он один.
Она отступила на шаг, боясь, как бы он не догадался обо всем по ее лицу.
— Я тебе не верю, — сказал он. — По-моему, причина твоих переживаний — я. — (Кэрис вздрогнула и затаила дыхание. О Боже! Как он мог узнать?) — Это из-за того, что ты услышала от меня вчера вечером. — Женщина облегченно выдохнула — кажется, громче, чем следовало.
— Да нет же, меня совершенно не затронула ваша с Симоной планировавшаяся поездка…
— Я не о Симоне! — Он снова сжал ее плечи. — Я насчет того, что рассказал тебе вчера о своей семейной жизни. Это слишком на тебя подействовало…
— О нет! — живо отреагировала Кэрис, радуясь тому, что он неверно истолковал ее беспокойство. Решительно высвободившись и почувствовав, что обрела, наконец, почву под ногами, она смело поглядела ему в глаза. — Что было, того не вернешь, Дэниел. Для сохранения душевного здоровья надо уметь забывать. Ну, неужели, ты в самом деле думаешь, что я, после всего пережитого, не сумею тебя понять? Если бы услышанное испортило мое к тебе отношение, разве стала бы я сегодня так беззаботно и с таким удовольствием плескаться вместе с тобой в ручье, да еще после утренней стычки?..
— А ведь мы неплохо провели время, правда? — улыбнулся он с чуть загадочным видом. — Нам всем было так весело… И вдруг, ни с того ни с сего, ты убегаешь «сама не своя», — повторил он выражение Шафран.
— Ты начинаешь говорить совсем как абориген, — деланно рассмеялась она, стараясь свести разговор к шутке.
— Я начинаю говорить как человек, которому не все равно, — мягко поправил он. — Знаешь, твое настроение действует на меня, Кэрис.
Кэрис чуть было не расхохоталась при этих словах, но не успела. Внезапно он наклонился и, уверенно прижав ее к себе, припал губами к ее губам. Поцелуй его был поистине сокрушителен. Кэрис ощутила возбуждение его сильного тела, а себя почувствовала совсем слабой и беспомощной в его крепких объятиях. Она еще пыталась сопротивляться, но тщетно…
